– Скажи мне, почему ты прогнал меня тогда, во время свидания? Мне… было грустно.
Она опустила голову, разглядывая цепи на его обнаженной груди, лишь бы не смотреть в глаза. К щекам внезапно прилила краска стыда. Ведь этим вопросом она фактически признавала, что он ей нужен.
Что она тоже скучала.
Но Торриен не дал ей возможности скрыть свои эмоции даже в малом. Он коснулся пальцами ее подбородка, заставив поднять голову, вновь посмотреть на себя.
Будто хотел читать в ее глазах все чувства. Всю правду. А затем он медленно ответил:
– А мне было неприятно думать, что знакомство со мной тебя позорит. Я к такому… не привык, Иллиана.
Каждое слово перекатывалось в груди девушки, вибрировало, будоражило.
– Но ты же сам привез меня в Верхний город скрытно, – пробормотала она, будто захваченная в цепи его вниманием. – Ты сам не хотел, чтобы люди знали о нас. Потому что понимаешь: ничего хорошего из этого не вышло бы.
Торриен пожал плечами и немного высокомерно кивнул.
– Знаю. Люди не любят мираев, и я не хотел для тебя проблем. Но… – Он на секунду запнулся и сжал челюсти, закончив: – Не слишком приятно знать, что девушка, которая тебе нравится, тебя стесняется.
Сердце застучало в горле Иллианы.
«Девушка, которая тебе нравится…»
Был ли хоть один шанс, что она пропустит эту фразу, случайно сорвавшуюся с его уст? Существовала ли хотя бы крохотная возможность, что она намертво не врежется в ее сердце?
Нет. И нет.
– Но разве ты сам не стеснялся меня, когда пытался вылепить из человека мирайю? – с жаром в голосе спросила Иллиана. – Когда приказал надеть чужую одежду и облиться странными духами, лишь бы отбить запах человека?
Торриен прищурился.
И девушка вдруг поняла по его сверкнувшему заострившемуся взгляду, что пропустила что-то очень важное.
Вот только что?
– Поверь, сокровище мое, – начал царевич, – делая из тебя мирайю, я старался не себя защитить, а тебя. Как только другим мираям стало бы известно, что ты – моя хасси, из Верхнего города тебе было бы не выйти.
– Что? – не поняла Иллиана, хлопая широко раскрытыми глазами.
– Именно так, – кивнул Торриен. – Мы не выпускаем своих женщин. Таков закон. Значит, как только стало бы ясно, что у меня новая хасси, ты уже не смогла бы вернуться к своей матери.
Иллиана ошарашенно опустила голову. Задумалась, прикусив губу, вспоминая, как оно все произошло. Как протекала последняя их встреча.
Выходит, если бы не все предосторожности царевича, Иллиана не провела бы еще целый месяц вместе с мамой. Ее забрали бы уже тогда…
И теперь стало ясно, почему Торриен так разозлился, встретив Саримарха. Он не хотел, чтобы тому открылась правда.
– То есть ты проявил заботу обо мне? – спросила девушка, до конца так и не осознавая всего. – Не хотел забирать меня навсегда?..
Золотой змей промолчал.
– Хотел как лучше? – продолжала она спрашивать.
Снова молчание.
Иллиана подняла голову и встретилась с напряженным, чересчур горячим взглядом.
– Но почему же тогда ты не пришел сегодня меня встретить? – воскликнула она. – Теперь-то бояться нечего. А мне пришлось искать тебя, испуганной… Одной.
В этот момент произошло что-то молниеносно-неуловимое.
Глаза Торриена потемнели. Мужчина резко обхватил ее за талию и поднял вверх. Прижал к себе, вышибая воздух из легких, сминая ее губы в поцелуе, голодном, как ураган.
– Потому что я тоже не железный, Иллиана, – выдохнул он и бросил ее на широкий диван. – И хватит провоцировать меня!
Белые женские волосы разметались по темно-вишневой ткани, сердце бешено застучало.
Торриен навалился сверху, заслоняя собой все вокруг, блокируя возможность убежать. Не давая вздохнуть без его желания. Целуя, спуская с плеча рукав платья, он прихватил зубами нежную кожу, двигаясь вниз, к груди, которая еще была скрыта тканью, но вот-вот грозила обнажиться целиком.
Иллиана запрокинула голову и тяжело задышала. Удовольствие оказалось таким резким и неожиданным, накатившим смывающей все лавиной, что она не успела ничего сказать. Лишь с губ сорвался выдох, смешанный с тихим стоном, так напоминающим «Да…»
– Я не пришел, потому что решил дать нам обоим время… Потому что хотел тебя тогда, месяц назад, и хочу сейчас, – хрипло рычал царевич, перемежая слова поцелуями, от которых хотелось кричать. – Потому что сходил с ума от желания все эти дни и не был уверен, что, приди я к тебе этим вечером, не сорвался бы прямо с порога и не взял тебя. Без разговоров и объяснений. Без вопросов, игр и твоих желаний.
В этот момент он все-таки сдернул платье с ее груди и ухватил губами алый набухший сосок. Прикусил его, тут же проведя горячим языком. И снова прикусил…
Иллиана тихо застонала.
– Впрочем… тебе наверняка понравилось бы, – порочно усмехнулся Торриен, так что от его голоса тугая спираль внизу живота девушки еще сильнее натянулась.
Торриен на миг оторвался от нее. Посмотрел в глаза, поймав затуманенное внимание, и золото его радужек потемнело. Взгляд вдруг стал как никогда прежде серьезным, и царевич спросил:
– Вот и скажи мне, мое маленькое девственное сокровище, хотела бы ты, чтобы это, – он сделал паузу, – случилось сегодня? Сейчас?
Мужчина слегка шевельнулся, подаваясь вперед, и происходящее вдруг показалось Иллиане отчетливым и ясным. Словно до этого на нее нашло какое-то помрачение, а сейчас все стало видно кристально чисто, будто со стороны.
Она лежала под царевичем, закинув ноги ему на бедра, выгибаясь навстречу его ласкам, как послушная домашняя кошка. Ее губы были влажными, потому что она то и дело облизывала их, пересохшие от частого дыхания. Ее пальцы гуляли по его мощным обнаженным плечам, бессознательно очерчивая выступ каждой мышцы, и сама она получала от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Хотела бы? – выдохнул Торриен, прикусив ее за нижнюю губу.
Его глаза сверкали уже слишком ярко, а черный зрачок недвусмысленно вытягивался. Дыхание стало еще более прерывистым. Словно он был голодным хищником, который наконец поймал свою добычу, но отчего-то никак не мог приступить к трапезе. Его мышцы налились свинцом, будто подготоваливая зверя к прыжку.
Это слегка отрезвило Иллиану.
– Нет… нет, не хочу, – выдавила она хрипло, не узнавая собственный голос.
Перспектива лишиться девственности прямо сейчас отчего-то совсем не показалась девушке привлекательной. Ей было страшно. А еще немного стыдно. Не было времени задуматься о том, что однажды это в любом случае произойдет. Не было времени понять, что на самом деле она все же хочет этого ничуть не меньше, чем сам царевич. Был только страх перед неизвестностью.
– Я так и думал, – выдохнул он и резко отпустил девушку. – Вставай. Я провожу тебя обратно в твои покои.
Торриен отвернулся от Иллианы и, сцепив руки за спиной, прошелся в другой конец лаборатории. Туда, где стоял стол с множеством колб и большим вытяжным шкафом рядом.
Молча царевич сложил в стопку какие-то бумаги, беспорядочно разбросанные вокруг, и убрал в ящик.
Иллиана с трудом приходила в себя. Чтобы не выглядеть глупо, она быстро вскочила с дивана, приглаживая платье и старательно делая вид, что вовсе не так уж сильно возбуждена. Что Торриен только что не окончательно свел ее с ума своими поцелуями. Сам-то он выглядел вполне спокойно и невозмутимо, будто ничего особенного не произошло.
Сейчас вообще с трудом верилось, что все его слова о собственной несдержанности – правда.
Стараясь не думать об этом, Иллиана впервые с момента появления здесь по-настоящему огляделась, рассматривая то, что называлось лабораторией шерисмирая.
Помещение и впрямь напоминало лавку алхимика. В высоких стеллажах на полках без створок стояли сотни баночек с разными надписями. Были колбочки с жидкостью, а были и коробочки с порошками. В одном углу стояла печь, рядом еще один стол с горелкой, перегонным кубом и еще какими-то неизвестными девушке приборами.
– Готова? – спросил Торриен, поворачиваясь к ней лицом.
Золотые глаза, как и прежде, были совершенно спокойны.
– Я… да, конечно. А можно задать вопрос? – неуверенно произнесла девушка, уронив взгляд на колбу с сиреневой жидкостью, что стояла на потухшей горелке. Было видно, что недавно здесь проводили какой-то эксперимент, и девушке ужасно захотелось узнать какой.
Торриен проследил за ее взглядом, и по его лицу скользнула едва заметная улыбка.
– Задавай, мое любопытное сокровище, – проговорил он.
– Это ведь твоя лаборатория?
– Моя, – кивнул мужчина и подошел ближе.
– И ты разбираешься во всех этих колбочках и приспособлениях? – восхищенно продолжала она.
На лице мирая проскользнуло удовлетворенно-заинтересованное выражение. Казалось, ему был приятен интерес девушки. Но создавалось впечатление, что удовлетворять его он был не слишком настроен.
Улыбка на его лице стала шире, он взял Иллиану за руки и проговорил:
– Конечно, разбираюсь. Или ты думала, что царевичи – бестолковые и пресыщенные сластолюбцы?
Внезапно усмехнулся, добавив:
– Ну, может, некоторые и правда такие. – Улыбка на его лице становилась еще шире, а взгляд устремился в пустоту, словно он говорил о ком-то конкретном. – Но не все же!
Неожиданно подмигнул ошарашенной девушке и потянул в сторону выхода.
– Пойдем!
Иллиана поверить не могла, что видит перед собой того же дерзкого и загадочного мирая, что и прежде. Внезапно с ним стало так легко, что хотелось смеяться в ответ и подшучивать над тем мифическим царевичем, о котором он говорил. И это несмотря на то, что, похоже, Торриен имел в виду собственного брата! А смех над наследником Шейсары вызывал у Иллианы чуть ли не священный ужас.
– Погоди, – с улыбкой сказала девушка, слегка упираясь, – но ты не рассказал мне, над чем работаешь!
– О! – протянул Торриен. – Это очень важное и совершенно неотложное дело, которое может спасти все царство мираев! – С чрезвычайно умным видом он назидательно указал пальцем вверх. А затем закончил совершенно нелогично: – И поэтому мы сейчас же пойдем спать.