Но это была неправда. Вода жгла ее, дразнила, распаляла еще сильнее своей слишком высокой температурой.
Наконец Иллиана набралась смелости и позволила себе посмотреть на Торриена.
Он все так же неподвижно сидел на ступеньках, опираясь рукой о каменный пол, и смотрел на нее. Не отрываясь. Только теперь его взгляд казался бешеным, голодным… и восхищенным.
Иллиана резко вздохнула, едва не хлебнув воды. Горло сжало спазмом одновременно со жгучим импульсом, ударившим между ног. Плыть стало сложнее, потому что бедра норовили сжаться сами собой.
Хорошо, что до царевича было уже недалеко. Еще через пару гребков мужчина протянул к ней ладонь и резко дернул на себя, заставив девушку едва не упасть в свои объятия. Накрыл ее влажный рот, с которого вот-вот готово было сорваться возмущение, и жарко поцеловал, властно просунув внутрь язык, обжигая своим желанием.
Иллиана стояла перед ним на коленях, между его раздвинутых ног, и едва не стонала от ощущения, как набухшие соски трутся о его горячую влажную грудь, как его недвусмысленно твердое желание слегка упирается ей в живот.
Ей нравилось, как его руки блуждают по ее телу. Как одна из них жестко зафиксировала ее голову на затылке, зарывшись в волосах и будто не позволяя отстраниться. Прижимая ее сильнее и давая возможность Золотому змею чуть ли не брать языком ее рот. Сильно, собственнически, властно.
Ей нравилось, как вторая спустилась по спине к бедрам, проникла под ткань подъюбника и по-хозяйски сжимает ее попу. А затем медленно скользит между ног вперед и ребром ладони дерзко надавливает между влажными, давно готовыми складочками…
Это была почти не ласка. Это было обозначение границ. Словно демонстрация желания, которое сводило с ума их обоих.
Из горла Иллианы вырвался сдавленный стон.
В этот момент Торриен разорвал поцелуй, слегка отстранившись, и посмотрел на нее затуманенным, полным темного вожделения взглядом. Коснулся рукой ее подбородка, проведя большим пальцем по нижней губе, завороженно рассматривая ее распахнутый рот. И проговорил:
– Вот тебе доказательство того, что я не лгал, мое сокровище. Я не стану спать с тобой, не сделаю тебя женщиной и не буду требовать от тебя детей… пока ты сама не захочешь.
Его бархатный голос прокатывался у нее внутри, будя странные мысли, эмоции. Смысл сказанного доходил в последнюю очередь, но врезался в память намертво. Хотелось спросить: «Как же так?» Ведь его действия, поцелуи, ласки говорили совсем об обратном. Но в этот момент Торриен продолжил:
– Ты мне веришь?
– Верю, – выдохнула девушка, глядя в его ослепительные золотые глаза.
В этот момент Торриен вдруг едва заметно улыбнулся. Уголки губ хитро дрогнули, а затем он опять посмотрел на ее рот.
– Но с одним условием, – шепнул он, и голос вдруг сорвался на хрип.
Снова провел рукой по нижней губе, слегка проталкивая большой палец внутрь, заставляя девушку инстинктивно обхватить его.
Это простое движение вдруг отозвалось в них обоих ослепительно остро. Иллиана вздрогнула и прикрыла глаза, почувствовав, как в низ живота ударила ноющая пульсация, скручиваясь, тикая, заставляя волнами приливать кровь к бедрам. Она крепче обхватила губами палец Торриена и провела языком по подушечке. Еще раз и еще, получая странное, какое-то пошлое удовольствие от этого ощущения у себя во рту.
И едва она это сделала, как из груди Торриена вырвалось тихое рычание. Он задержал дыхание, и его мышцы напряглись, как перед броском. Золотой взгляд потемнел и теперь казался абсолютно безумным. Таким, от которого внутри Иллианы становилось еще горячее.
– Ты готова услышать условие, сокровище мое? – хрипло, будто через силу, спросил царевич.
Иллиана распахнула глаза, пытаясь вынырнуть из того омута эротического сумасшествия, куда ее погрузили слова и прикосновения этого мирая. И кивнула.
– Я мужчина, Иллиана, и мое самообладание не бесконечно, – медленно проговорил Торриен, внимательно глядя на девушку, – если хочешь, чтобы все оставалось так, как есть… ты должна найти способ удовлетворить мои желания как-то иначе.
И вдруг неторопливо и мягко протолкнул большой палец глубже ей в рот, совершенно пьяным взглядом сопровождая это движение.
– Способ, так и быть, можешь выбрать сама, – хрипло закончил он, по миллиметру освобождая палец. А затем, надавливая, провел по нижней губе, смял ее уверенно и… жарко.
Иллиана распахнула глаза, так и оставив рот приоткрытым. Втягивая сквозь него горячий воздух, смешанный с едва уловимым запахом Золотого змея.
Ей было жарко. Дыхания не хватало. Кровь в венах будто сошла с ума, жгла, билась, пульсировала повсюду. В висках, груди, животе, между ног. Везде нестерпимо горело от желания.
И потому, когда Торриен вынул палец из ее рта, стало почти больно. Хотелось почувствовать его вновь. Его прикосновения, наполненность. Сумасшествие и дикость, от которой кружилась голова.
Когда прозвучали последние слова, Иллиане даже не пришло в голову что-то иное. Она знала, что конкретно имел в виду царевич, хотя он и предоставлял ей выбор.
Но ей не нужен был выбор. Она хотела почувствовать его. Попробовать, каково на вкус удовольствие Золотого змея. Она хотела ощутить ту огромную твердую штуку, от которой краска приливала к щекам, у себя внутри. Хотя бы во рту… для начала.
Поэтому она медленно опустила взгляд, посмотрев на твердый, то и дело пульсирующий от желания член, и, не давая себе времени испугаться, наклонилась. Неторопливо обхватила рукой, отстраненно замечая, как молчаливо напрягся царевич, а затем просто накрыла его губами.
Торриен резко выдохнул, сжав ладони, которыми упирался в плитки пола.
Иллиана сдвинула бедра под водой и потерлась ими друг о друга, одновременно с этим опускаясь ниже и погружая в себя все больше твердого, как гранит, естества.
Кожа на нем оказалась гладкой, бархатистой. Прикосновение к ней вызывало у Иллианы вспышки странного голода, который невозможно было утолить. Она приподняла голову и снова опустила, чувствуя, как Торриен тяжело задышал.
Затем еще раз и еще…
– О, проклятье, Иллиана… – придушенно выдохнул мужчина, запрокинув голову, будто не ожидал, что будет так.
Девушка сперва испугалась, что все сделала неправильно, но с каждой секундой дыхание царевича сильнее перемежалось то ли с хрипом, то ли со стоном. Иллиана подняла взгляд и увидела напряженную фигуру и тяжело вздымающуюся грудь. Рельефные мышцы на груди блестели от воды, капли которой стекали вниз как бриллианты, привлекая взгляд.
По животу и рельефным кубикам… Руки вздрагивали, кулаки сжимались до вздувшихся вен.
А затем Торриен вдруг посмотрел на нее жгучим, полным темной жажды и восторга взглядом.
От представшего глазам зрелища ноющий жар между ног девушки стал почти болезненным. Иллиана начала двигаться быстрее. И через некоторое время, когда из горла мужчины начал доноситься низкий стон, она поняла, что уже давно еле слышно стонет вместе с ним. От желания, голода, страсти, которую никак не удавалось утолить.
В какой-то момент тело мужчины напряглось как натянутая струна, а затем Иллиана ощутила у себя во рту горячую пульсацию с легким терпко-сладковатым привкусом.
От неожиданности она вздрогнула, попытавшись отстраниться, но поняла, что не может этого сделать. Торриен погрузил руки в ее волосы и держал крепко до самого конца. Пока его тело окончательно не успокоилось, расслабившись, а Иллиана не проглотила до капли все, что он мог ей дать.
Когда царевич отпустил ее, а она подняла голову, вытирая влажные губы, ей вдруг неожиданно стало ясно, что… это было приятно. Это оказалось настолько порочно, необычно, пошло, что внутри до сих пор все переворачивалось. Горело. А стоило представить лицо Торриена во время оргазма… его напряженное тело, рельеф на котором будто становился еще ярче и желанней…
Девушка поняла, что эту картину вряд ли уже когда-нибудь забудет.
Между ног все еще ныло и пульсировало, а Торриен смотрел на нее каким-то странным, непривычным взглядом, в котором сквозило незнакомое удовлетворение.
Иллиана прикусила губу, не зная, куда деть себя от того жгучего пламени, в котором до сих пор горело ее тело.
Но царевич неожиданно привлек ее к себе и мягко поцеловал. Совсем не так жадно, как каких-нибудь десять минут назад, но нежно и страстно. Все еще так горячо, что Иллиана вновь почувствовала, как от его прикосновений по нервам бьют маленькие молнии.
Его рука скользнула вниз, легко нащупав маленький треугольничек между ее ног. А затем пальцы по-деловому и без промедления проникли между влажными, разгоряченными складочками.
Раньше Иллиана могла бы воспротивиться… хотя бы для вида. Но сейчас она настолько ждала этого, жаждала, что глаза сами закрылись, а с губ сорвался стон удовольствия.
Внизу живота натянулась раскаленная спираль, ныла, все сильнее разогреваясь. Нервируя и заставляя выгибаться навстречу уверенной, умелой руке. Пальцам, скользящим по кругу и то и дело немного проникающим внутрь. Будто дразня каждый раз удивительным и незнакомым чувством наполненности.
Иллиана приоткрыла рот, кусая губы, выстанывая что-то бессвязное. Обхватила руками шею царевича, что осторожно сцеловывал ее стоны. Он незаметно наблюдал за ней золотыми глазами, зрачок в которых все еще был вертикальным и, кажется, вовсе не собирался становиться нормальным.
В какой-то момент дыхание Иллианы стало рваным и быстрым. Она чувствовала, что вот-вот или сойдет с ума, или это напряжение наконец разорвется освобождением. Как вдруг Торриен замедлился. Почти полностью остановился, едва касаясь девушки.
Иллиана широко распахнула глаза, уставившись жалобным, непонимающим взглядом на улыбающегося царевича.
– Почему… – прошептала она срывающимся голосом. – Почему ты…
– Остановился? – тихо спросил Торриен и слегка шевельнул пальцами внизу.
Девушка дернулась, сжав зубы, подаваясь вперед. Она чувствовала, что ей не хватило совсем чуть-чуть. Ее тело замерло на самой границе пропасти, и даже остановка не могла отбросить ощущения назад. Прямо сейчас ей нужна была всего пара движений…