Иллиана дернулась, но в следующий же миг от его ладони в воздух словно взвился черный дым. Девушка ахнула, замерев от неожиданности, а в следующий миг парень схватил вторую ее руку. Ловким движением он перевязал ее запястья веревкой и подтолкнул к окну.
– Что ты вытворяешь? Я закричу, – зашипела Иллиана. Но Фендор словно не слышал ее.
Горло вновь сдавило спазмом дурного предчувствия. Из головы не выходил этот страшный черный туман рядом с парнем.
– Я не зря прошел весь этот путь, Иллиана, – проговорил он негромко. – Посмотри на улицу. Сколько мираев. Сотни, тысячи. Все явились посмотреть на своего нового царя. Очень удачно. Я отдал свою душу за то, чтобы увидеть, как все они погибнут.
– Что ты сделал? – прошептала девушка.
Фендор не стал повторять. А Иллиана до сих пор не могла поверить, что то ужасное, о чем он говорил, действительно произойдет.
– Неужели ты знаешь, как зажечь черный огонь гессайлахов?.. – обреченно прошептала она.
– Да, демон сказал мне, – спокойно ответил Фендор.
– Но ведь… я слышала, что для этого нужно умереть. Ты хочешь умереть? – не понимая, спрашивала она, все сильнее надеясь, что это лишь страшный сон. Что она вот-вот проснется.
– Демон сказал, что я избранный, – ответил парень, и в его голосе проскользнула странная гордость. – А значит, я выживу. Умрут лишь змеи.
– Нет, этого не может быть, – отчаянно покачала головой Иллиана и вдруг начала кричать в отчаянной попытке позвать кого-нибудь.
Понимание того, что все это на самом деле, потихоньку нахлынуло на нее ледяной волной.
Но в последний момент Фендор сунул ей в рот кляп, и кричать стало проблематично.
– Стой здесь и смотри, что будет, – сказал он. – Совсем скоро все закончится, и я вернусь за тобой.
Уверенным движением Фендор привязал конец веревки к какой-то перекладине возле окна, быстро склонился к девушке, поцеловал в щеку и вышел прочь.
Время текло ошеломительно медленно и одновременно невероятно быстро. Иллиана дергалась в своих путах, но развязать узлы не получалось. Кляп во рту вызывал рвотный рефлекс, но кричать с ним никак не удавалось. Все звуки тонули и умирали в проклятой ткани.
Через некоторое время под окном на площади девушка увидела знакомую фигуру в кожаной куртке. Металлические пластины при солнечном свете отбрасывали яркие ослепляющие блики, но в толпе мираев, чьи украшения сверкали не менее ярко, Фендор грозил легко потеряться.
Впрочем, Иллиана теперь не сводила с него глаз. Парень двигался сквозь толчею, прорезая мирайское море, будто лезвием. И с каждой секундой Иллиана испытывала все больший и больший ужас. Лишь неверие в то, что у него получится осуществить чудовищный замысел, еще останавливало ее от того, чтобы впасть в истерику.
Через пару мгновений Фендор остановился недалеко от паперти храма, которая из окна Иллианы была не видна, достал из сапога длинный тонкий кинжал и…
…вонзил себе в сердце.
Глава 17
Иллиана не верила своим глазам. Крик застрял в горле, и она медленно начала оседать на пол на ослабевших ногах. Почти синхронно с самим Фендором, что в этот момент повалился наземь, будто случайно бросив последний взгляд на ее окно.
На нее…
Только понимание того, что она должна увидеть продолжение, заставило ее удержаться на ногах, схватившись за широкий низкий подоконник.
Мираи в ужасе и непонимании шарахнулись от парня, из груди которого торчала рукоять кинжала. Кто-то дернул оружие, и по кожаной куртке начала толчками вытекать кровь.
– Почему они не помогут ему? – вырвалось у девушки, как только ей чудом удалось выплюнуть кляп. Она смотрела вперед широко распахнутыми глазами и едва дышала. – Почему?
В этот момент издали она услышала тихую мелодию. Знакомую до боли. Эта мелодия разливалась над площадью, что-то напоминая девушке. Что-то очень простое и незамысловатое.
Мираи, что столпились внизу перед храмом, начали впадать в панику. Поднялся шум, и толпа нагов начала походить на разворошенный муравейник.
– Потому что он с-с-спел пес-с-сню, – раздался ответ откуда-то снизу.
Иллиана опустила голову и увидела, как по ее ноге вверх на подоконник скользит Изумрудка.
– Что это значит? – выдохнула Иллиана, немного приходя в себя при виде маленькой подруги.
Но та выглядела очень странно. Она словно торопилась куда-то. И впервые – как будто боялась. Маленькое тельце вздрагивало, желтые глазки смотрели беспокойно.
– С-с-старая пес-с-сня, которую с-с-спела царица Ава по наущению гес-с-сайлахов, прежде чем зажечь черный огонь змеиной погибели.
Сердце Иллианы провалилось куда-то вниз.
– Черный огонь? Так, значит, это правда? У него получится?..
Она снова перевела взгляд на площадь. Мираи расползались от умирающего Фендора в разные стороны, как будто он был заражен чумой. Но парень просто лежал на земле, и вокруг него все увеличивалось пятно крови.
И эта странная музыка, которая становилась все громче, просачиваясь звуками сквозь закрытое окно. Она нервировала, напоминала о чем-то. Словно… детская песенка?..
В этот момент Изумрудка заползла девушке на руку и стала стремительно перегрызать клыками толстые веревки, которыми были связаны руки девушки.
Пару раз она полоснула зубами по коже, оставив довольно неприятные раны. Иллиана поморщилась, но ничего не сказала. Словно чувствовала, что это – мелочь по сравнению с тем, что сейчас может произойти.
– У него уже получилос-с-сь, – горько проговорила змея, поворачивая голову к окну и упираясь мордой в стекло. – Пес-с-сня с-с-спета, жертва отдала с-с-свою жизнь. А значит, вот-вот загоритс-с-ся черный огонь.
– Что за песня? – Иллиана прислушалась и теперь точно была уверена, что слышит лишь мелодию старой детской считалочки. Шуточной песенки, которую поют друг другу дети в Нижней Шейсаре. – Это ведь кто-то просто дурачится. Наверно, оркестр из храма зачем-то решил исполнить этот мотив…
– Оглянис-с-сь, – проговорила Изумрудка, – вс-с-се убегают. Хотят оказатьс-с-ся как можно дальше отс-с-сюда. Но у них уже нет шанс-с-сов. Их пес-с-сенка с-с-спета…
И вдруг вместе с музыкой над площадью начали разливаться те самые слова, что Иллиана всегда считала лишь частью шуточной игры:
«Змейка тоненькою лентой Камушки нагрела, Из трухлявого пенька Вышла каскавелла.
Вслед за ней пятнистый полоз Выполз, листьями шурша, Уж ушастый распластался, Будто вовсе не дыша.
Приходи и полюбуйся Красотой пейзажа, Ночь придет, огонь потухнет, И останется лишь сажа…»
В тот миг, когда последние слова затихли, кровь, в которой лежал Фендор, вспыхнула черным огнем. Высокие языки пламени зловеще взмыли к небу, и вокруг словно стало вдесятеро темнее.
– Ну вот же… – выдохнула, остолбенев, Иллиана. – Просто детская песенка…
Но это была не просто песенка.
Последние слова Иллиана сказала уже шепотом, не отрывая широко распахнутых глаз от страшной картины.
Мираи, что еще несколько мгновений назад в ужасе разбегались в стороны, начали медленно ползти обратно. Они выли, махали руками, закрывая глаза. Но продолжали двигаться к огню.
Изумрудка ударилась лбом в стекло.
Иллиана перевела взгляд на нее, а та заговорила вновь, не поворачивая головы:
– В памяти людей это заклинание ос-с-сталось детс-с-ской пес-с-сенкой. Прос-с-сто детс-с-ской пес-с-сенкой, – прошипела она, вновь ударившись головой в стекло. По прозрачной поверхности пошла трещина. – Верхняя Шейс-с-сара много веков была закрыта от людей, потому что лишь на проклятой земле возле храма Иль-Хайят возможно было провес-с-сти ритуал черного огня вновь. Там же, где это с-с-случилось в первый раз. Твой друг с-с-смог…
– Но как он узнал? Что теперь делать? – воскликнула Иллиана, чувствуя, что у нее в груди что-то сжимается, сдавливает с болезненной неотвратимостью.
И через мгновение она поняла: ей тоже хочется выйти наружу. Подойти к этому огню поближе…
– Под храмом Иль-Хайят была проклятая комната гес-с-сайлахов, – сказала Изумрудка. – Путь к ней был перекрыт много веков, а разрушить ее было не под с-с-силу никому. Твой друг нашел вход. И услышал проклятое с-с-слово демонов. Теперь уже ничего не поделаешь. С-с-смотри, как умирает народ змей. И держис-с-сь подальше. Возможно, змеиная кровь жрецов в тебе достаточно с-с-слаба, чтобы ты с-с-смогла выжить. Я верю. Да, я верю… Прощай, Рубин…
В этот момент рептилия в последний раз повернулась к Иллиане, сверкнув желтыми глазами, и тихонько кивнула ей. Затем снова ударила мордой в стекло, заставив его рассыпаться на тысячу осколков, и нырнула вперед.
– Нет, подожди, Шелиссхелисса! – ахнула девушка, попытавшись в последний момент схватить змею за хвост, но ничего не вышло.
Изумрудное тело мелькнуло в воздухе, падая вниз.
Комната для переодеваний располагалась на втором этаже храма, и Иллиана уже решила, что змея разобьется, прежде чем доползет до огня. Но случилось удивительное. Бугорок на спине рептилии, что все время напоминал Иллиане невзначай проглоченный змеей апельсин, вдруг раскрылся, выпуская наружу тонкие, но длинные крылья. И змея неожиданно полетела.
В этот момент девушка поняла, как Изумрудке удавалось пересечь зачарованный против змей контур, начерченный вокруг Верхней Шейсары. Хотя до сих пор оставалось непонятным, почему Шелиссхелисса отказалась повторять этот фокус, чтобы передавать послания для матери Иллианы.
Впрочем, это была не та мысль, о которой девушка сейчас собиралась думать. Нужно было срочно что-то предпринять. Погасить огонь, найти где-нибудь сотню литров воды, позвать на помощь людей в конце концов!
Потому что самое страшное уже происходило. Мираи вползали в проклятое черное пламя и начинали гореть.
Дернувшись и подбежав к двери, Иллиана поняла, что та заперта. В отчаянии она вернулась к окну, перегнулась через подоконник и посмотрела вниз.
Высоко.
Перевела взгляд на площадь, и очередная волна ужаса сковала все тело.