Я выскочил из комнаты и взбежал вверх по лестнице в комнатку, которая служила одновременно детской и спальней для Эдди. Я занимал достаточно высокое положение в королевской иерархии, поэтому ко мне приставили собственного защитника. Эдди с присущим ему благородством надавил на нужные рычаги, чтобы эту миссию поручили именно ему. Поначалу я возражал: мне хотелось, чтобы он оставался при дворе и мог нормально ухаживать за Джилл. Однако Эдди считал себя обязанным переехать к нам – из-за хороших приятельских отношений со мной и Сидни, а еще, конечно, памятуя о дружбе с Нейлом. Мы превратили нашу маленькую студию в отдельную комнату для Эдди, но ночью он всегда перебирался к Деклану.
– Привет, дружок! – сказал я, подходя к кроватке.
Деклан уже стоял в ней, облаченный в пижаму с пожарными машинками, и серьезно смотрел на меня огромными карими глазами. Черные кудряшки еще сонно лохматились, но при моем приближении он заулыбался.
Я взял его на руки.
– Хорошо поспал? А у нас гости. Тетя Джилл приехала.
Деклан опустил головенку мне на плечо и зевнул, ничего не ответив. В свои полтора года он оказался не слишком разговорчив. Но его настоящий возраст был известен очень немногим. А остальным мы просто говорили, что Деклану чуть больше годика.
Ведь все считали, что Деклан – наш с Сидни сын.
Нейл не сомневался, что только так можно обеспечить Деклану нормальную жизнь, и в итоге мы смирились с решением Нейла скрываться. Кроме нас, присматривать за Декланом было некому: Нина до сих пор не оправилась. А если бы мы объявили Деклана сыном Оливии, которого мы растим по ее поручению, возникло бы чересчур много пересудов. Морои бы стали справляться, кто его отец, но этим бы дело, конечно, не ограничилось.
Но если мы – морой и человеческая женщина – говорили, что у нас есть сын-дампир, все согласно кивали головами. Нам верили.
Сперва мы с Сидни затаились, а потом объявили, что у нас родился ребенок – спустя несколько месяцев после его настоящей даты рождения. По легенде, Сидни забеременела сразу после того, как мы с друзьями вытащили ее из центра перевоспитания, поэтому из-за стресса Деклан якобы появился на свет недоношенным. Мы не торопили события, умело подтасовали даты и представили факты более-менее убедительно. Если кто-то и счел нас скрытными, все списывали на то, что мы продолжали побаиваться алхимиков. Они нас не подвели и оставили в покое, но наши тревоги выглядели хорошо объяснимыми для любопытных.
А еще нас выручали наши замечательные союзники. Нам с Сидни ничего не удалось бы сделать, если бы не наша пестрая компания. Роза и Дмитрий прикрывали нас при королевском дворе. Мама помогала нам ухаживать за Декланом, и мы с Сидни могли немножечко времени уделять себе. Эдди тоже присматривал за Декланом и обеспечивал столь необходимую малышу защиту. А еще он был единственным из всех, с кем Нейл лично вышел на связь.
Сам Нейл пока держался в стороне, но три месяца назад разрешил Эдди отправлять ему отчеты и фотографии малыша. Поэтому мы надеялись, что вскоре Нейл с Декланом все-таки будут близки.
– Вы только поглядите! – заверещала Джилл, когда я спустился вниз. – Как он вырос!
Роза с Дмитрием тоже присоединились к восторженным воплям по поводу Деклана. И если с Джилл мы виделись месяц назад, то эта парочка у нас не появлялась уже довольно давно. Думаю, что Деклан показался им великаном.
– Надо подарить ему серебряный колышек! – заявил Дмитрий. – Странно, что Эдди еще не обучил Деклана азам защиты!
Обнимавший Джилл за плечи Эдди улыбнулся:
– Мы этим регулярно занимаемся – сразу после первого дневного сна.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Сидни в верхней одежде. На ее светлых волосах еще не растаяли снежинки, через плечо был перекинут рюкзак, а в руках она держала бумажный пакет. Я поспешно передал малыша Джилл и забрал у Сидни вещи. В пакете обнаружился багет и фрукты. Судя по весу рюкзака, там лежало не меньше сотни книг… и, наверное, так оно и было.
Улыбнувшись мне, она сняла теплое пальто.
– Извини, что задержалась, – сказала она. – Сплошные пробки.
Под пальто на ней было надето красное шерстяное платье с бейджиком: «СИДНИ ИВАШКОВА, СТАЖЕР-ЭКСКУРСОВОД».
– В музее было весело? – спросил я.
– Еще бы! – подтвердила она, быстро поцеловав меня в губы.
– Поосторожнее в этом платье, – проворчал я, – как бы тебя не приняли за произведение искусства.
Когда мы в прошлом году здесь поселились, Сидни собралась устраиваться на работу, чтобы нас содержать, – и у нас произошла первая серьезная ссора, не связанная с чем-то сверхъестественным. Я настаивал, чтобы она поступила в колледж. Сидни возражала, что учеба может подождать, и сначала нам надо разобраться с финансами. К счастью, нам помог наш добрый друг Кларенс. Будучи весьма состоятельным мороем, он с радостью назначил нам регулярные выплаты – нам даже пришлось его ограничивать, чтобы не привлекать к себе внимание. В общем, благодаря денежным поступлениям и кредиту на обучение Сидни наконец-то осуществила свою мечту. Она изучала древнее изобразительное искусство в местном университете и смогла пробить себе место стажера в университетском музее!
А я тоже начал вносить вклад в семейный бюджет… за счет своей работы.
Иногда такой расклад казался мне самым невероятным. Я, Адриан Ивашков, зарабатываю на жизнь, как обычный человек! Да еще после неожиданных взлетов и падений в денежном плане, когда я из балованного мальчишки с неограниченными средствами превратился в парня, которого отец лишил финансирования! Поразительно, но теперь я жил за счет почасовой оплаты, как обычные люди. И просто невероятно, но мне это действительно нравилось! Честно говоря, я и не рассчитывал в будущем получить работу с дипломом по изобразительному искусству… если бы мог похвастаться таковым. Конкуренция среди художников – огромная, а живописцу с незаконченным образованием пробиться нелегко. Но однажды я беседовал с нашим соседом и узнал, что в детском садике его дочери ищут преподавателя по рисованию с неполной занятостью. При этом наличие диплома, в принципе, значения не имело – нужна была только моя готовность преподавать пятилетним малышам. Как ни странно, у меня все сразу получилось… хотя, думаю, контакт с детьми у меня устанавливался благодаря моей собственной незрелости. Я нашел еще парочку детских садиков, неплохо себя зарекомендовал – и набрал столько почасовой работы, что смог вносить свой скромный вклад в семейный бюджет.
А спустя месяц директор первого детского садика сказала мне, что если бы я получил диплом бакалавра в области образования, то запросто бы устроился на полную ставку преподавателя в подготовительной группе – с приличной оплатой и твердым расписанием. Сидни не давила на меня насчет возвращения к учебе, но когда я ей все рассказал, то глаза у нее загорелись. А у меня, разумеется, возникло подозрение, что она в ближайшее время включит плату за мое университетское обучение в свой бизнес-план.
Я этого бизнес-плана, впрочем, никогда и не видел, что не мешало нам процветать. Благодаря бережливости Сидни мы впятером жили в снятом внаем доме, и наши мечты о собственном жилье, учебе и даже образовании Деклана постепенно становились реальностью. Способность Сидни добиваться результатов впечатляла – но, с другой стороны, я привык к тому, что моя жена всегда производила на меня впечатление.
Сидни обнялась с гостями и забрала малыша у Джилл. Сначала то, что мы выдавали его за своего сына, было притворством, но сейчас это стало для нас правдой. Сидни горячо любила малыша и была готова ради него на все – как и остальные наши друзья и моя мама.
Поцеловав его в кудрявую макушку, она была вознаграждена улыбкой.
– Комо эстас, ми амор?[1] – проворковала она, направляясь с Декланом на кухню, чтобы проверить, готова ли еда.
Роза повернулась ко мне.
– Она что, общается с Декланом по-испански?
– Ага, – подтвердил я. – Сидни говорит с ним только по-испански. Она прочла в какой-то книге для молодых родителей, что тогда дети очень быстро освоят чужой язык.
– Пора бы и за стол, – произнесла моя мать, адресуя мне ироничный взгляд, – иначе будет совершено преступление по отношению к изысканной кухне!
Это являлось еще одной моей обязанностью, помимо почасовой работы. Выяснилось, что я отлично готовлю!
А когда мы поели и весело болтали за столом, я поймал себя на том, что обвожу присутствующих изумленным взглядом и дивлюсь тому, как сложилась моя жизнь. Парадоксально, но я женился на женщине человеческой расы и легко освоил роль супруга и отца! Если бы мне кто-нибудь сказал, что меня ждет такое будущее, я бы его поднял на смех.
И – что за ирония судьбы! – я смог быть по-настоящему счастлив без всякой магии духа.
После того как мы спасли Джилл и усыновили Деклана, нам пришлось срочно решать, где же нам жить. Новообретенная свобода вскружила нам головы, но в конце концов мы остановили свой выбор на северной части штата Мэн. Это нас устраивало – мы были вблизи от цивилизации, и одновременно находились на безопасном расстоянии от больших городов.
Все складывалось превосходно, но иногда я просыпался в расстроенных чувствах. Я любил Деклана как родного, но стыдился того, что радуюсь возможности называть его своим сыном. И я постоянно испытывал чувство вины из-за Оливии – ведь я растратил в ту ночь свою магическую энергию…
«Прошлое нельзя изменить, – говорил я себе в таких случаях. – Ты сделал все возможное, а теперь стараешься исполнить последнее желание Оливии».
Нам надо было обеспечить Деклану нормальное детство, и пока это вроде бы удавалось. Малыш не подозревал, что в нем есть нечто особенное. Почти никто не знал, что Деклан – ребенок Оливии, ну а тайна его зачатия и появления на свет была известна только узкому кругу посвященных.
Те, кто собрался здесь на Рождество, как раз и входили в группу избранных. Они-то и были осведомлены об истории Деклана во всех подробностях – и собирались оберегать мальчика от любых невзгод.