Эсмеральда ослепила третьего вспышкой священного света, а Торин добил его мощным ударом, рассекающим тушу от плеча до пояса.
Арнольд, не выпуская Лирию из рук, метнул кинжал в глаз четвёртому. Лезвие с глухим стуком вошло в глазницу, и тварь с воем повалилась на бок.
Пятый попытался укусить Гилена, но тот ловко увернулся, позволив гноллу пролететь мимо, и тут же вспорол ему живот. Кишки вывалились на землю с мокрым шлёпком.
Кровь ещё стекала с их оружия, когда Торин, тяжело дыша, скомандовал:
— Двигаемся! Они уже подняли вой — скоро подтянется подмога!
Его голос был хриплым, но твёрдым. На лбу выступили капли пота, смешиваясь с грязью и кровью.
Когда деревья начали редеть, а впереди замаячила открытая местность, группа наконец позволила себе слегка расслабиться.
Варрик, до этого казавшийся неутомимым, тяжело опустился на колено. Его могучая грудь вздымалась, а рука, сжимающая топор, дрожала от напряжения.
— Ха! Пусть Харад подождёт меня в своих чертогах. Ещё не время пировать с предками!
Он вытер лоб рукавом, оставив на ткани кровавый след.
Торин огляделся, его дыхание было ровным, но в глазах читалась усталость. Он провёл ладонью по лицу, смахивая пот и грязь.
— Сбавляем темп, но не останавливаемся. Нужно уйти как можно дальше.
Арнольд, всё ещё держа Лирию, мрачно усмехнулся. Его пальцы впились в её талию, но в глазах не было прежней насмешки — только усталость и решимость.
— Значит, ищем пещеру. Или готовимся ночевать на дереве. Выбор небогатый.
Эсмеральда повернулась к Гилену, её голос звучал устало, но чётко:
— Как далеко ты можешь заметить приближение опасности?
Гилен покачал головой, его глаза сузились:
— Сто метров. Не больше.
Лирия, опираясь на Арнольда, слабо улыбнулась. Её лицо было бледным, но в глазах теплилась искорка надежды.
— Хоть что-то...
Группа двинулась дальше, высматривая подходящее укрытие — пещеру, густые заросли или хотя бы крупный дуб, на котором можно было бы переждать ночь. Лес вокруг них шептал, ветер доносил запах крови и далёкий вой гноллов, но они шли вперёд — усталые, израненные, но не сломленные.
Глава 7
В кровавом свете заката, пробивающемся сквозь чащу, между чёрных стволов мелькали сгорбленные силуэты. Десяток гноллов, упорно преследовавших отряд, двигались как единый организм — их жёлтые глаза сверкали в полумраке, а перекошенные пасти источали пену ярости. Рычание и топот когтистых лап по сухой листве звучали всё ближе, сливаясь в жуткую симфонию погони.
Гилен остановился, его алые глаза холодно оценили ситуацию. Пальцы в чёрных перчатках сжали рукоять меча, когда он бросил взгляд на Лирию — девушка едва держалась на ногах, её пальцы впились в кору ближайшего дерева, а грудь судорожно вздымалась.
— Она всех замедляет. — его голос прозвучал спокойно, как если бы он обсуждал погоду. — Если оставим её — гноллы задержатся, разрывая добычу. Это даст нам время уйти.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Даже лес будто затаил дыхание — ни шелеста листьев, ни криков птиц. Только тяжёлое дыхание авантюристов и далёкий вой стаи где-то в глубине чащи. Эсмеральда замерла, её пальцы белели на рукояти меча. Торин не дрогнул, но его взгляд стал тяжелее. Арнольд резко повернул голову, глаза сузились до щелочек.
Варрик развернулся к Гилену всем корпусом, его золотые глаза вспыхнули яростью, как два раскалённых угля. Мышцы на лице дернулись, обнажая клыки в оскале.
— У нас не бросают своих. — его голос пророкотал, как подземный гром. — Никогда.
Он сделал шаг вперёд, и в этом движении была вся первобытная мощь берсерка — плечи напряглись, жилы на шее налились кровью. Его топор, покрытый запёкшейся кровью, дрогнул в руке.
Эсмеральда и Торин молча кивнули — их лица стали каменными масками решимости. Паладин сжала щит так, что металл заскрипел, а капитан лишь глубже вонзил меч в землю, будто бросая вызов самой судьбе.
Арнольд, до этого молчаливый, резко указал вперёд. Его кинжал блеснул в последних лучах солнца.
— Вон тот дуб. Высокий, с толстыми ветвями. — его голос был резким, как удар стали. — На нём переждём.
Гноллы настигли их как раз у подножия дерева — их звериные морды исказились в гримасах ярости, когти рвали воздух. Бой вспыхнул яростный, но короткий — как вспышка молнии в грозовом небе.
Варрик встретил первого ударом топора прямо в пасть — лезвие вошло с мокрым хрустом, разрывая кости и плоть. Гнолл даже не успел завыть. Торин пригвоздил второго к земле мечом — клинок пронзил грудь, вырвав клок шерсти и мяса. Тварь дернулась и затихла.
Эсмеральда ослепила третьего вспышкой священного света, а Гилен добил его точным уколом — меч вошёл точно между глаз, как игла в ткань. Арнольд, прикрывая Лирию, метнул кинжал в глаз четвёртому — лезвие вонзилось с глухим стуком, и гнолл рухнул, царапая землю когтями. Остальные пали под совместными ударами — их тела образовали кровавый частокол у подножия дуба.
Гилен заметил, как Арнольд стал чуть отстранённее. Разбойник теперь бросал на него короткие, оценивающие взгляды — в них читалось что-то между подозрением и холодной яростью. Его глаза, обычно насмешливые, стали острыми, как лезвия.
Держался ближе к Лирии, буквально заслоняя её собой. Каждый его мускул был напряжён, словно готовый в любой момент броситься в бой.
Его пальцы то и дело перебирали рукоять кинжала — нервный, быстрый жест человека, привыкшего всегда быть начеку.
Варрик, плюнув на труп гнолла, рявкнул, вытирая окровавленный топор о штанину:
— Ладно, я понесу её. Но если остановимся — сдохнем все.
Его голос звучал хрипло, но в нём не было сомнений — только грубая решимость воина, привыкшего тащить на себе не только оружие, но и товарищей.
Лирия слабо покачала головой:
— Я... я справлюсь...
Но её ноги подкосились, и она вновь ухватилась за Арнольда. Её глаза, широкие и влажные, были полны немого отчаяния — она понимала, что стала обузой. Пальцы вцепились в плащ разбойника, как утопающий хватается за соломинку.
Торин взглянул на дуб, затем на темнеющий лес. Его лицо в последних лучах заката казалось высеченным из камня.
— Варрик прав. Взбираемся. Сейчас.
Эсмеральда первой полезла вверх, проверяя ветви — её доспехи поскрипывали, но движения оставались точными и быстрыми. За ней — Арнольд, почти насильно затаскивающий Лирию. Его лицо было искажено напряжением, но руки не дрожали.
Гилен остался последним. Его Алый Взгляд скользнул по темноте, где уже слышался новый вой — ближе, гораздо ближе.
"200 гноллов... Они близко".
Он молнией взлетел на самую низкую ветвь дерева, сжимая меч обеими руками. Последним отблеском уходящего солнца клинок вспыхнул алым, словно напитавшись кровью заката.
Темнота сгущалась между переплетёнными ветвями старого дуба, пропитывая воздух влажным холодом. Где-то вдали кричала сова, её голос разрывал звенящую тишину, будто предупреждая об опасности. В этой гнетущей тишине мысли Гилена звучали ясно и холодно, как лёд в зимнем ручье:
"Я хотел именно этого. Привести гноллов к змеегрифам, к очередной группе авантюристов... Пусть рвут друг друга, а я соберу кровь. Логично. Правильно. Смертных — бесконечное множество. Эти или другие... какая разница?"
Его глаза, скрытые в тени, медленно скользнули к Арнольду. Разбойник устроил Лирию на толстой ветке, аккуратно подложив под неё свой свёрнутый плащ. Его движения были неожиданно бережными для человека, привыкшего к кинжалам и воровству. Вдруг его спина напряглась — он почувствовал на себе этот пронизывающий взгляд. Резко обернувшись, он встретился глазами с Гиленом. Между ними повисло напряжённое, безмолвное противостояние — два хищника, оценивающих друг друга в полумраке.
Арнольд неосознанно прижал Лирию сильнее, словно защищая её даже от этого взгляда. Его пальцы сжали её плечо — не больно, но достаточно, чтобы показать: "Тронешь — умрёшь".
— Держись, — прошептал он ей, но эти слова, произнесённые сквозь зубы, прозвучали как вызов всему отряду. Особенно — одному человеку.
Варрик, Эсмеральда и Торин устроились на соседних ветвях, с шумом скидывая сумки и разворачивая их в подобие подстилок. Металл доспехов глухо звякал о кору, нарушая лесную тишину.
— Если повезёт — поспим пару часов, — пробормотал Варрик, закидывая руки за голову. Его голос, обычно громкий, сейчас звучал устало, но в нём всё ещё теплилась искра привычного задора.
Эсмеральда, не выпуская меч из рук, бросила взгляд в темноту. Закатный свет солнца скользнул по её латам, оставляя на металле холодные блики.
— Кто-то должен оставаться начеку, — сухо заметила она. В её голосе не было страха — только привычная ответственность паладина.
Торин лишь кивнул, его взгляд блуждал по тёмным очертаниям леса. Старый воин казался статуей — неподвижным, но готовым в любой момент ожить. Его пальцы медленно сжимали и разжимали рукоять меча, будто проверяя, не затекли ли они.
Гилен усмехнулся про себя, наблюдая за ними. Его губы дрогнули в едва заметной ухмылке, но в глазах не было ни капли тепла.
"Цепляются за иллюзии. За тепло, за слова, за эту жалкую заботу друг о друге. Их жизни — миг. А миг ничего не стоит".
Первым двинулся Варрик. Он спрыгнул с ветки, приземлившись с глухим стуком. Сухие ветки хрустнули под его тяжелыми сапогами.
— Пойду проверю, не шляются ли ещё те твари, — бросил он через плечо. Его силуэт на мгновение очертился на фоне теней от деревьев — мощный, неукротимый.
За ним последовал Торин. Его спуск был тише, но не менее уверенным. Эсмеральда прыгнула следом — её золотые латы тускло блеснули в лунном свете, словно последний отсвет угасающего дня.
Арнольд задержался на мгновение. Он наклонился к Лирии, и в его голосе, обычно насмешливом, теперь звучала неожиданная мягкость:
— Если что — кричи. Я рядом.
Затем он повернулся к Гилену. Его голос снова стал резким, нарочито спокойным, но в глазах читалась настороженность: