— В атаку! Пока они отвлечены!
Стрелы, факелы, копья — караванцы ринулись в бой, но... Некротвари уже не замечали их. Все существа, движимые древней магией, шли только на Гилена. И гибли.
Они падали, как скошенные колосья перед идеально отточенной косой. Их тела нагромождались вокруг него, образуя странный узор — будто смерть сама рисовала кровавый венок вокруг своего мастера. Ни единого когтя не коснулось его плаща. Ни один гнилой зуб не впился в плоть.
Даже кровь не успевала долететь до него — он уходил из-под каждой капли гнилой субстанции, продолжая свой смертоносный танец. Его плащ развевался, как живая тень, сливаясь с ночью, а меч сверкал, словно серебряная молния, рассекающая тьму.
Последняя некротварь рухнула, разрубленная от ключицы до бедра. Ее тело развалилось на две части, издав последний хриплый вздох. Гилен стоял посреди поля битвы, окружённый грудами тел. Его грудь ровно поднималась, на лбу не было ни капли пота. Клинок в его руке сверкал девственной чистотой — будто не участвовал в кровавой резне.
Один резкий взмах — и последние капли черной жидкости соскользнули со стали, оставив после себя лишь холодный блеск. Металл взвыл, вонзаясь в ножны, будто нехотя завершая свою работу.
Люди замерли. В их глазах смешались ужас и восхищение, страх и благодарность. Охранники сжимали оружие, но их пальцы дрожали — теперь они понимали, что перед ними не просто наемник.
Миара стояла, прикрыв рот ладонью. Ее глаза были полны слез, но не от страха — от осознания, что она видела что-то за гранью человеческого понимания. Дед молчал, но его старые пальцы судорожно сжимали рукоять ножа — последнюю защиту, которая оказалась бы бесполезной против того, что они только что видели.
Гилен подошёл ближе — и караван инстинктивно отпрянул, расступившись перед ним, как перед чем-то нечеловеческим.
Только старший стражник нашёл в себе силы заговорить, его голос звучал хрипло и неуверенно:
— Кто... что ты такое?
Гилен не ответил. Он лишь прошёл мимо, направляясь к повозкам, его шаги были такими же легкими и бесшумными, как и до боя.
Луна снова выглянула из-за туч, освещая поле, усеянное телами. Ветер разносил едкий запах гнили и крови. Кто-то в толпе сжал амулет, шепча молитву. Другого тихо вырвало.
А Гилен уже думал о другом. Его пальцы слегка сжались, ощущая пульсацию Силы внутри.
"Тело выдержало. Но... нужно больше".
Глава 16
Воздух был пропитан страхом — резким, кислым, как испорченное молоко, с металлическим привкусом адреналина. Гилен чувствовал его каждой порой, каждым нервом. Это был знакомый аромат, но сегодня он казался особенно насыщенным. Люди стояли неподвижно, их дыхание поверхностное и частое, пальцы судорожно сжимали оружие, амулеты, края одежды.
Миара прижалась к деду, ее тонкие пальцы вцепились в его потертый рукав так сильно, что костяшки побелели. Глаза девушки, обычно такие теплые и живые, теперь отражали странную смесь восхищения и первобытного ужаса. Ее губы слегка дрожали — она явно хотела что-то сказать, но слова застревали в горле, скованные непониманием того, что она только что увидела.
Дед обнимал ее одной рукой, а другой сжимал резной посох, его суставы побелели от напряжения. Его взгляд, обычно такой колючий и недоверчивый, теперь изучал Гилена с новой тенью в глубине — не страха, а невольного уважения, смешанного с тревогой.
Старший стражник, грузный мужчина с глубоким шрамом через левую бровь, сделал несколько шагов вперед. Его сапоги гулко стучали по земле — намеренно громко, чтобы все слышали. Он расправил плечи, демонстрируя показную уверенность.
— Благодарю. — Его голос звучал твердо, но в глазах читалась осторожность. — Без тебя мы бы потеряли людей. Без жертв бы точно не обошлось, я это точно знаю. Так что благодарю тебя от лица всей охраны. Спасибо, воин.
Он сознательно не задавал вопросов, не спрашивал, как Гилену удалось то, что он сделал. Не сейчас. Не здесь.
Где-то позади заклинатели разводили синие очищающие огни, поджигая груды некротварей. Тяжелый трупный дым стелился по земле, обволакивая ноги людей серой пеленой, смешиваясь с их страхом.
— Пусть говорят, что это была стража. — Его голос был тихим, но каждое слово звучало четко, как удар клинка по стали. — Не я.
Стражники переглянулись. В их взглядах мелькало недоумение, облегчение, а у некоторых — жадный интерес. Один из них, худощавый лучник с колчаном за спиной, слишком пристально рассматривал Гилена, его глаза сузились, будто пытаясь разглядеть что-то за черными стеклами очков.
Гилен медленно повернул голову в его сторону. На мгновение их взгляды встретились — и лучник резко отвел глаза, будто обжегшись, его рука непроизвольно потянулась к амулету на шее.
Рубин подошел к девушке. Миара вздрогнула, но, к своему удивлению, не отступила. Ее глаза, широко раскрытые, смотрели прямо на него, в них читалась целая буря эмоций — страх, любопытство, что-то еще...
— Я бы не стал ничего делать, если б не пришлось. — Его голос звучал ровно, без привычной ледяной отстраненности. — Бояться меня не надо.
Дед хмуро наблюдал за ними, его пальцы сжимали посох, но после паузы он кивнул, словно принимая какое-то решение.
— Ладно, парень. Ты спас нас — значит, пока что свой. — Но в его хрипловатом голосе все еще звучала тень сомнения, осторожность дикого зверя, который не до конца доверяет даже своему спасителю.
Миара же сделала маленький шаг вперед, ее рука дрогнула, будто она хотела дотронуться до Гилена, но в последний момент опустилась. В ее взгляде появилось что-то новое — не страх, а скорее жалость, словно она вдруг увидела в этом холодном убийце что-то человеческое.
Гилен молча вернулся на свой пост, его плащ мягко колыхнулся и замер, будто сама тень успокоилась после бури. Он занял привычную позицию - спина прямая, руки скрещены на груди, черные очки непроницаемо отражали слабый свет звезд. Караван между тем продолжил движение, колеса повозок глухо поскрипывали на ухабистой дороге, будто жалуясь на свою участь. Мулы шли, опустив головы, их уши все еще подрагивали от недавнего ужаса.
Ночь обрела странную, зыбкую тишину. Лишь изредка ее нарушал шепот листьев, переговаривающихся между собой, и далекое уханье ночной птицы - то ли предупреждение, то ли насмешка. Звезды мерцали холодным, равнодушным светом, а луна, уже скрывшаяся за горизонтом, оставила после себя лишь серебристый отблеск на траве, словно призрачное воспоминание о недавней кровавой бойне.
Гилен заметил движение в лесу - нечто ящероподобное, низкорослое, с перепончатыми лапами и выпученными, немигающими глазами. Существа прятались в тени деревьев, их чешуйчатые спины сливались с корой, но мутно-зеленые ауры выдавали присутствие, пульсируя в такт их учащенному дыханию.
— Там что-то есть, — спокойно предупредил он, даже не повышая голоса, но каждое слово прозвучало четко, как удар колокола в ночной тишине.
Охрана среагировала мгновенно - годы совместных походов выработали у них почти животную синхронность. Разведчики выпустили стрелы с разведывательными заклинаниями, и вскоре в воздухе вспыхнули бледно-зеленые огоньки, осветив несколько сгорбленных фигур с длинными цепкими пальцами.
— Болотные тени, — пробормотал один из стражников, плюнув под ноги. Его пальцы нервно постукивали по рукояти меча. — Трусливые падальщики. Не нападут, если не почуют слабину.
Но его глаза все равно беспокойно бегали по опушке леса, а левая рука непроизвольно тянулась к амулету на шее.
Остаток ночи прошел в мелких стычках - на караван то и дело набрасывались слабые твари, привлеченные запахом крови и страха. Гилен не вмешивался, стоя в стороне, как безмолвный наблюдатель. Охранники же, будто желая доказать свою значимость после недавнего унижения, сражались с удвоенной яростью, особенно когда рядом оказывались женщины из каравана. Их удары были грубыми, неистовыми, лишенными изящества, но эффективными - трупы тварей оставались лежать на дороге, пока караван медленно продвигался вперед, оставляя их позади.
С первыми лучами рассвета караван остановился. Богатые купцы развернули походные шатры из дорогой ткани, их слуги проворно разожгли костры и принялись готовить еду - запах жареного мяса и свежего хлеба разносился по лагерю. Простые путники, уставшие за ночь, расположились прямо на земле: кто-то кормил вьючных животных, кто-то дремал, свернувшись калачиком у повозок, прикрыв лицо от солнца потрепанными плащами.
Когда Гилен вернулся к их повозке, Миара робко подошла к нему, ее босые ноги осторожно ступали по жесткой траве. В руках она держала сверток с едой - теплый хлеб с хрустящей корочкой, толстый кусок копченого мяса с розовыми прожилками и несколько горстей сушеных ягод.
— Я… я не успела поблагодарить, — прошептала она, слегка запрокинув голову, обнажая нежную линию шеи, где пульсировала жилка. Ее голос дрожал, как лист на ветру. — Мы с дедом понимаем… если бы не ты, многие бы пострадали.
Ее пальцы нервно поправили прядь каштановых волос, сбежавшую из-под платка, а глаза опустились, будто она боялась встретиться с ним взглядом и увидеть там что-то пугающее.
— Спасибо, — добавила она, уже торопливо, словно боясь, что голос подведет ее, и, так и не решившись сказать больше, вернулась к деду, оставив сверток на краю повозки.
Тот молча наблюдал за этой сценой, его морщинистое лицо было непроницаемым, но в глазах уже не было прежней открытой враждебности - лишь глубокая задумчивость и, возможно, тень смирения перед тем, чего он не мог понять. Его пальцы сжимали и разжимали рукоять ножа - старого, верного друга, который вдруг показался ему смехотворно бесполезным.
Гилен ощущал лишь легкую усталость — не более чем легкое покалывание в мышцах после долгой прогулки. В то время как стража оседала на корточки, вытирая потные лбы грязными рукавами, а разведчики плелись, едва переставляя ноги, словно пьяные, его дыхание оставалось ровным и глубоким, а мышцы — готовыми к новому бою в любой момент.