Фонарные столбы светились мягким голубым светом — руны на них не только освещали улицы, но и наполняли воздух тонкими ароматами: то морского бриза, то свежескошенной травы, то цветущей сакуры.
Мостовые выложены разноцветной плиткой, а под ногами мерцали вкрапления светящегося камня — они не только указывали путь в темноте, но и создавали причудливые узоры, меняющиеся в зависимости от угла зрения.
Даже простые прохожие выглядели как знатные горожане из других мест: расшитые серебряными нитями плащи, драгоценные украшения с мерцающими камнями, изысканное оружие в богато украшенных ножнах на поясах.
Гилен направился в ближайшую таверну — "Пьяный единорог", если судить по вывеске с изображением сонного мифического существа.
Внутри пахло жареным мясом с розмарином, пряным элем и древесной смолой, которой пропитались старые балки. За стойкой стоял дородный трактирщик с роскошными усами, закрученными вверх — он ловко жонглировал тремя кружками, не пролив ни капли.
— Свободные комнаты есть? — спросил Гилен, слегка наклонив голову.
— Есть, конечно, дорогой гость! — трактирщик ухмыльнулся, его глаза-щелочки оценивающе скользнули по скромному дорожному плащу Гилена. — Тридцать серебряных за ночь. С завтраком.
Гилен едва заметно поднял бровь.
"Дорого. Слишком дорого для такого места".
Он молча развернулся и вышел на улицу, где его сразу окружили запахи города — жареные каштаны, свежий хлеб, морская соль. Углубляясь в лабиринт улочек, он начал поиски чего-то более... соответствующего его скромным потребностям.
Гилен опустился на холодную каменную лавочку у фонтана, где струи воды переливались всеми оттенками заката — от янтарного до кроваво-красного. Городской шум — смех прохожих, крики уличных торговцев, звон колоколов — обрушивался на него со всех сторон, но в его сознании царила глубокая, нерушимая тишина.
"Альдерсгейм огромен. И я здесь чужой".
Его пальцы непроизвольно сжали сверток, подаренный Миарой. В памяти всплыло ее лицо — робкая улыбка, теплые карие глаза, дрожащие руки, протягивающие этот скромный дар.
"Если я приду к ним, опасность может последовать за мной".
Он развернул сверток. Копченая оленина, аккуратно нарезанная тонкими ломтиками, источала аромат можжевельника и дикого меда. Хлеб, завернутый отдельно в льняную салфетку, сохранил хрустящую корочку и пряный запах тмина.
"Лучшие куски. Она специально отложила их".
Гилен ел медленно, впервые за долгие дни по-настоящему ощущая вкус пищи. Это было не просто топливо для тела — каждый кусочек напоминал ему о человеческой доброте, о чем-то давно забытом. Запив водой из походной фляги, он смахнул крошки с плаща — черная ткань поглотила их, не оставив и следа.
Сумерки сгущались, окрашивая город в глубокие синие тона. Гилен поднялся с лавочки, запахнул плащ, перекинул сумку через плечо и двинулся вглубь города, оставляя за собой мерцающий фонтан.
Через полчаса блужданий по узким улочкам он нашел небольшую гостиницу "Медный ключ" в квартале, где дома уже не блистали позолотой, но и не выглядели убогими. Вывеска скрипела на ветру, изображая старинный ключ.
— Десять серебра в неделю, — пробасил хозяин, лысый мужчина с татуировкой гильдии трактирщиков на мускулистом предплечье. Он вытирал кружку грязным полотенцем, оценивая гостя. — Ванна, туалет, плита и кровать. Вода горячая по вечерам, с восьмого до десятого часа.
Гилен молча кивнул, отсчитал монеты. Хозяин ловко поймал их одной рукой, даже не переставая вытирать кружку.
Комната на третьем этаже оказалась маленькой, но поразительно чистой. Кровать с плотным шерстяным одеялом и свежим бельем занимала большую часть пространства. В углу стояла небольшая чугунная плита — простенькая, но вполне пригодная для приготовления еды.
Но больше всего Гилена поразил санузел — настоящий уголок роскоши с медным краном и фарфоровой ванной. Встроенная система отвода воды работала на элементарных рунах, аккуратно выгравированных в камне. Он замер на пороге, осматриваясь.
"Санузел..."
Вспомнились спартанские условия в доме "Пламенного Щита" — ведра с водой, дырявые уборные во дворе. Тогда было не до бытовых удобств. Провел пальцем по крану — из носика брызнула теплая вода.
"Магия и инженерное решение? Интересно..."
Его губы дрогнули в чем-то, что могло бы стать улыбкой. Впервые за долгое время он почувствовал нечто странное — подобие комфорта, почти забытое ощущение дома.
Окно комнаты выходило на узкую улочку, где уже зажигались фонари. Гилен снял очки, потер переносицу. Впереди была долгая ночь — нужно было составить план, осмотреть город, найти информацию.
Но впервые ему вдруг захотелось просто... посидеть. Посмотреть на этот странный город, который, кажется, готов был принять даже такого, как он.
Гилен расстегнул кожаный ремешок сумки и достал пустые хрустальные кристаллы. Они перекатывались в его ладони, как капли застывшего света, переливаясь в теплом свете масляной лампы. Каждая грань преломляла лучи, создавая на стенах комнаты причудливые танцующие блики.
"Для ритуала они уже бесполезны... но для обывателя выглядят как драгоценности".
Его пальцы сжимали кристаллы, оценивая их вес и чистоту. В этом мире, где внешний блеск часто ценился выше истинной сути, даже такие безделушки могли принести немалую прибыль.
"Алхимикам? Они могут оценить чистоту структуры. Ювелирам? Те добавят оправу и продадут втридорога. Или просто богатым простакам, чьи глаза загораются при виде блестящих безделушек?"
Он мысленно отметил несколько возможных вариантов, прежде чем аккуратно завернуть кристаллы обратно в кусок мягкой кожи.
Рубиновый встал со скрипом деревянного стула и начал методично снимать с себя снаряжение. Плащ, пропитанный дорожной пылью и запахом дыма, был аккуратно сложен на спинку стула — черная ткань легла ровными складками, будто сама тень решила отдохнуть.
Затем последовало оружие. Изогнутый меч с рукоятью, обмотанной черной кожей, лег на стол рядом с парой тонких кинжалов — все в пределах мгновенной досягаемости. Его пальцы на мгновение задержались на лезвии, проверяя остроту, прежде чем отпустить.
Одежда — потертая рубаха, кожаная куртка, плотные брюки — отправилась на соседний стул, сложенные с почти военной аккуратностью.
Гилен опустился на кровать, почувствовав, как упругий матрас, набитый шерстью и ароматными травами, принимает его тело. Он вытянулся, ощущая, как мышцы спины наконец расслабляются после долгих дней в дороге.
"Впервые за долгое время не нужно спать, прислушиваясь к каждому шороху".
Это осознание было странно приятным. Он закрыл глаза, и тьма мягко накрыла его, как бархатный полог.
Сон
Тьма растворилась, как чернила в воде, и перед ним раскинулся невероятный пейзаж.
Изумрудно-зелёный газон, подстриженный до совершенства, простирался во все стороны, сливаясь с горизонтом. Он окружал огромный особняк из белого мрамора, чьи золотые оконные рамы сверкали под невидимым солнцем. Воздух был наполнен сладким ароматом — смесью ванили, корицы и чего-то неуловимо детского.
Но самое странное — весь газон был усеян... мармеладными мишками. Тысячи разноцветных конфет — красных, желтых, зеленых — лежали на траве, их глянцевые поверхности отражали свет, как крошечные драгоценности. Они выглядели совершенно реальными, почти осязаемыми в своей сладкой совершенности.
Один из них, ярко-красный, с аккуратным белым бантиком на шее, лежал у его ног. Гилен наклонился — во сне движения были плавными, словно в густой воде — и взял его в руку.
Мармелад был теплым, словно только что сделанным, и слегка пружинил под пальцами. Он поднес его к лицу, разглядывая идеальные формы — эта конфета казалась более реальной, чем всё вокруг.
— ...Что за бред?
Его собственный голос прозвучал странно глухо в этом нелепом сне. Но даже осознавая абсурдность ситуации, он не мог отвести глаз от мармеладного мишки, который теперь казался самым важным предметом во всей этой странной реальности.
Глава 16
Интерлюдия: "Пламенный Щит"
Ворота Альдерсгейма распахнулись перед пятеркой авантюристов без лишних вопросов — их внешний вид говорил сам за себя. Полированные доспехи, оружие с гербами гильдий, уверенная походка — все это было лучшим пропуском в город.
Торин Штормбрейкер шел во главе группы, его массивный башенный щит, украшенный гравировкой с изображением молнии, слегка поблескивал в свете магических фонарей. Глаза капитана, холодные и оценивающие, методично сканировали округу — он уже составлял карту возможных угроз в этом незнакомом городе.
За ним следовали Лирия Белладонна и Арни Дарквейл, их пальцы переплелись в немом свидетельстве отношений, которые они уже не скрывали. Арнольд что-то шептал ей на ухо, его ухмылка становилась все шире, когда румянец заливал щеки Лирии. Ее смех, звонкий и чистый, растворялся в городском шуме.
Эсми Изергрин держалась с холодным достоинством аристократки. Ее золотые латы, отполированные до зеркального блеска, отражали огни города, а взгляд скользил по улицам с вежливым безразличием. Лишь легкое подрагивание ноздрей выдавало ее истинное отношение к городским запахам.
Замыкал группу Варрик Блейзвэйр, его громовой смех разносился по улице, когда он хлопал себя по рукояти топора, комментируя чью-то шутку. Его рыжая борода колыхалась в такт шагам, а глаза весело блестели.
Внутри гильдии царил привычный хаос. Приглушенный гул десятков голосов, звон монет, скрип перьев по пергаменту — симфония наемного ремесла. Авантюристы всех мастей толпились у досок заданий, торговались с клерками или праздновали удачные походы, поднимая кружки с пенным элем.
Их задание оказалось не из простых:
Карлос Гриноль — карлик-уродец, терроризирующий окрестные дороги.Тип: Маленький, но смертельно опасный похититель.Местоположение: Лабиринт узких шахтных туннелей, где он чувствовал себя полновластным хозяином.