Гилен тем временем стоял на страже. Его рубиновые глаза методично сканировали лес, уши улавливали каждый шорох. Кровавый Туман слегка колыхался вокруг, будто живой страж, готовый в любой момент превратиться в смертоносное оружие.
Последний кусок мяса сколопендры исчез во рту Карлоса с громким чавканьем. Он облизал пальцы, один за другим, смакуя каждый миллиметр кожи, покрытой теперь сероватой слизью. Вдруг его тело вздрогнуло, как от удара током. Маленькие глазки расширились, когда он увидел, как его кожа покрывается причудливым каменным узором — будто под ней застывала жидкая порода, образуя естественный панцирь.
— КАМЕННАЯ КОЖА! — его визгливый крик разорвал ночную тишину, вспугнув стаю летучих мышей. Он начал похлопывать себя по рукам, по животу, по лицу, слыша глухой стук, будто бил по каменной плите. — Теперь Карлос почти неуязвим! Никакие лезвия не пробьют! Никакие когти! Никакие...
В приступе восторга он тупо стукнул себя кулаком в грудь. Раздался глухой звон, как будто ударили по рыцарским доспехам. Карлос захихикал, довольный своей новой силой.
Гилен наблюдал за этим представлением, его губы искривились в холодной усмешке. Когда восторги карлика немного поутихли, он произнес спокойно, но так, что каждое слово падало, как камень в воду:
— Кости ещё хрупкие. — Он сделал паузу, давая Карлосу осознать смысл сказанного. — Но для начала сойдёт.
Затем резким движением он махнул рукой вглубь леса, где деревья смыкались в непроглядную тьму:
— Охота не закончена.
Ближе к утру, когда первые лучи солнца только начинали золотить верхушки деревьев, они вышли на обширную поляну. В центре, на скалистом выступе, возвышалось огромное гнездо, сплетенное из костей и черных ветвей. Оно выглядело как жуткий памятник смерти — белесые останки мелких животных и даже, кажется, человеческие пальцы торчали из его стенок.
Над гнездом, словно черный демон, парил Крикун Бездны. Его гигантские крылья, размах которых достигал четырех метров, почти не шевелились — птица держалась в воздухе за счет каких-то сверхъестественных сил. Перья цвета ночи сливались с предрассветным небом, и только длинный, изогнутый клюв, напоминающий кривой кинжал, блестел в первых лучах солнца.
Гилен указал на чудовище, не сводя с него рубиновых глаз:
— Сможешь одолеть?
Карлос замер, его глаза забегали от Крикуна к Гилену и обратно. В голове проносились мысли, как искры от кремня: Каменная кожа — защитит от когтей, от клюва, от случайных ударов. Но... Невидимость — позволит подобраться ближе, остаться незамеченным. Однако... Этот крик... Слухи о нем ходили даже в самых темных уголках подземелий. Он не просто оглушал — он парализовал, лишал воли, превращал жертву в беспомощную куклу.
Карлос сглотнул, ощущая, как по спине пробегает холодный пот. Но затем, сжав кулаки, они издали тихий каменный скрип, он твёрдо кивнул:
— Карлос справится.
Гилен скрестил руки на груди, его лицо оставалось невозмутимым:
— Я останусь здесь. — Он сделал небольшую паузу. — Даже если тебя начнут рвать на куски — помогать не буду.
Эти слова повисли в воздухе, как приговор. Карлос почувствовал, как в горле пересыхает, но кивнул снова — теперь уже больше самому себе. Он сделал шаг вперед, его силуэт начал растворяться в предрассветных сумерках, и вскоре от него осталось лишь легкое дрожание воздуха. Охота начиналась.
Тишину предрассветного леса нарушал лишь шелест травы под невидимыми шагами Карлоса. Каждый его шаг был выверен - он переносил вес с носка на пятку, избегая хруста веточек, задерживал дыхание, когда ветерок мог донести его запах. Его каменная кожа слегка поблескивала в лунном свете, но невидимость скрывала этот опасный блик.
Крикун Бездны сидел на краю своего костяного гнезда, казалось, дремля. Но когда Карлос сделал роковой шаг - случайно задел высохший лист - птичья голова повернулась с неестественной резкостью. Желтые глаза с вертикальными зрачками сузились, клюв распахнулся...
УЛЬТРАЗВУКОВОЙ ВОПЛЬ ударил, как кузнечный молот по наковальне. Воздух перед клювом птицы дрогнул видимой рябью. Волна звука развеяла невидимость, повредив барабанные перепонки и выбив из равновесия карлика.
Карлос рухнул на колени, кровь ручьем хлынула из его ушей. Глаза заволокло кровавой пеленой, мир превратился в расплывчатое месиво. Он шатнулся, пытаясь встать, но ноги не слушались.
Крикун не дал опомниться. Четырехметровые крылья сложились, и птица ринулась вниз, как черная молния. Клюв блеснул в предрассветном свете, ударив с силой копья прямо в грудь. Когти - каждый размером с кинжал - рванули в живот.
Каменная кожа треснула, но выдержала. Однако сила удара отбросила Карлоса через всю поляну. Он врезался в ствол сосны, услышав треск собственных ребер.
Гриноль откашлялся, сплюнув сгусток крови. Его пальцы судорожно сжали ядовитый кинжал, когда он поднялся, опираясь на дерево. Вокруг него материализовались пять иллюзий - точных копий, каждая с таким же окровавленным лицом и готовым к бою кинжалом.
Но Крикун лишь презрительно щелкнул клювом. Его зрачки сузились в ниточки, безошибочно находя настоящего Карлоса среди иллюзий. Когти снова рванули вперед, царапая каменную кожу, оставляя глубокие борозды. Каждый удар сопровождался новым криком - менее мощным, но все равно оглушающим.
Карлос метался по поляне, пытаясь уйти от смертоносных атак. Его правая рука неестественно болталась - вывихнута при падении. Кровь заливала лицо, мешая видеть. В какой-то момент он споткнулся о корень...
Крикун взмыл вверх, складывая крылья для последнего, смертельного пике. Его клюв нацелился прямо в глаз Карлоса.
И тогда...
Карлос, лежа на спине, из последних сил швырнул кинжал. Лезвие, смазанное самым сильным ядом, вонзилось прямо в раскрытый клюв чудовища.
[ЯД: АКТИВАЦИЯ][ДЕЙСТВИЕ: МГНОВЕННОЕ]
Крикун забился в последних судорогах, рухнул на землю в нескольких шагах от Карлоса и затих. Его огромное тело еще дёргалось, но жизнь уже уходила из желтых глаз.
Карлос лежал навзничь, хватая ртом воздух. Каждый вдох давался с трудом - сломанные ребра впивались в легкие. Правая рука неестественно вывернута, кровь сочилась из носа, ушей, уголков глаз. Но он... выжил.
Его пальцы судорожно сжали горсть земли, как бы проверяя, что он еще жив. Губы растянулись в кровавой ухмылке.
Тени сгустились над Карлосом. Гилен стоял над ним, его рубиновые глаза холодно оценивали повреждения.
— Ошибки, — произнес он, и каждое слово падало, как приговор.
Он присел на корточки рядом с поверженным карликом:
— Подход. Ты слишком уверен в невидимости. — Длинный палец ткнул в грудь Карлоса. — Забыл, что некоторые существа видят не глазами. Они чувствуют вибрации земли, улавливают запах пота, видят твое тепло.
Гилен провел Когтем по горлу Карлоса, не нажимая, но давая понять:
— Первая атака. Не ждал контратаки. Услышал щелчок клюва - надо было откатиться сразу, а не застывать, как кролик перед удавом.
Он встал, тень от его фигуры накрыла Карлоса:
— Иллюзии. Бесполезны, если враг видит тебя насквозь. Тратил силы впустую.
Но затем тон его голоса слегка изменился:
— Сильные стороны. — В этом была тень... уважения? — Выжил. Не сдался, когда мог. Добил в последний момент, когда шансов уже не было.
Гилен замолчал, разглядывая труп Крикуна. Его когти слегка пошевелились, будто ощупывая воздух вокруг мертвой птицы.
— Добыча твоя, — наконец сказал он. — Можешь попробовать получить новую способность... — губы Гилена растянулись в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку, — если повезет.
Тени от высоких сосен ложились на поляну длинными полосами, когда Гилен скрестил руки на груди. Его рубиновые глаза, холодные как зимние звёзды, наблюдали, как Карлос, ковыляя и хрипя, подбирается к поверженной добыче. Каждый шаг давался карлику с трудом — он хватал ртом воздух, сплёвывая кровавые сгустки, но упрямо тащился вперёд.
— Каменная кожа со временем адаптируется, — голос Гилена разрезал тишину, точный и безжалостный, как скальпель. — Станет частью тебя — незаметной, но прочной. Как вторая натура. — Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание. — Если развивать дальше... может открыться нечто большее.
Его пальцы слегка пошевелились, будто ощупывая невидимые нити судьбы.
— Но помни: "Пожирание" — редкий дар. — В этом предупреждении прозвучала сталь. — Ты мог превратить его в проклятие, если использовал бы и дальше бездумно. Как свинья, жрущая драгоценности.
Стонущий карлик рухнул перед тушей Крикуна, как голодный пёс перед падалью. Его руки дрожали, когда он вонзил кинжал в грудь птицы, разрезая плотные перья и кожу с хрустом рвущегося пергамента. Пальцы, ещё недавно беспомощные, теперь рвали мясо с животной яростью.
Первые куски застревали в горле — он давился, глаза закатывались, но глотал, глотал, глотал. Кровь Крикуна стекала по его подбородку, смешиваясь с его собственной, образуя на груди липкую тёмную маску.
И тогда... началось. Раны на его теле стали стягиваться — медленно, мучительно, будто невидимые паучьи лапки сшивали плоть чёрными нитями. С каждым проглоченным куском взгляд Карлоса становился яснее, твёрже. Боль отступала, как вода во время отлива, оставляя после себя странную лёгкость.
Гилен присел на корточки рядом, его тень слилась с тенью от мёртвой птицы. Глаза сверкали в полутьме, как два кровавых уголька.
— Когда ты попал в этот мир? — спросил он, и в голосе прозвучало нечто, отдалённо напоминающее интерес. — Сколько лет было в твоём перед попаданием сюда?
Карлос чавкнул, вытирая рот рукавом, оставляя на ткани тёмный кровавый след.
— В родном... хех... сорок стукнуло, — хрипло выдохнул он, и в глазах вспыхнули далёкие воспоминания. — Сдох на плантации. Жара, пот... а воды — ни капли не давали. Последнее, что видел — надсмотрщик смеётся, а я... — он резко отрыгнул, затем продолжил, ковыряя кинжалом в рёбрах птицы, — Здесь... лет двадцать, наверное. Пару лет назад крысу сожрал — и вдруг вижу в темноте как сыч! Понял тогда, что могу... брать их силу.