— Ересь! — прошипел кто-то из стражников.— Он смеет богов упоминать?!— Это же... — голос третьего оборвался, будто он боялся даже думать о сказанном.
Король холодно сжал скипетр. Молнии внутри кристалла замерли, застыв в ожидании.
— Сегодня тебя доставят в глубочайшие подвалы, — его голос стал тише, но от этого лишь страшнее. — Там каждая твоя секунда будет сутками. О еде и воде не беспокойся – через день тебя достанут. Посмотрим, что ты будешь говорить, проведя годы в одиночестве, не способный сойти с ума. За сутки это еще никому не удавалось. Стража! Доставить его в Яму!
Он махнул рукой – резко, отрывисто. Стража двинулась к клетке. Сапоги гулко стучали по ледяному полу, латы лязгали в такт шагам. Гилен не шелохнулся. Он лишь смотрел на короля, и в его рубиновых глазах читалось что-то... почти жалостливое. Как будто он знал то, чего не знал даже сам Бальдрик. И это пугало больше любых угроз.
Клетка с Гиленом плавно опускалась вниз, в черную пасть каменного колодца, прозванного Ямой.
Свет сверху становился все слабее, бледный, как последний вздох умирающей свечи, пока не превратился в едва различимую точку. Но тьма не существовала для Гилена. Его глаза, рубиновые, как застывшая кровь, видели всё — влажные, покрытые инеем стены, древние руны, высеченные в камне тысячелетия назад, даже слабые колебания воздуха, когда клетка медленно опускалась вниз.
Когда она наконец коснулась дна, раздался глухой стук, эхом разнесшийся по каменному ущелью. Сверху раздался хриплый смех.
— Не скучай там, дружок! — криво ухмыльнулся один из стражников, размахивая рукой в прощальном жесте. Его голос, искаженный расстоянием, звучал призрачно, словно доносящийся из другого мира.
Руны на стенах вспыхнули. Перед глазами Гилена поплыл код, написанный на языке, который не знал никто в этом мире:
[АКТИВАЦИЯ: УСКОРЕНИЕ ВРЕМЕНИ][СТАБИЛИЗАЦИЯ: ПОДАВЛЕНИЕ ГОЛОДА/ЖАЖДЫ][ЦИКЛ: 1 СЕКУНДА = 86 400 СЕКУНД (24 ЧАСА)]
Мир вокруг замер. Звуки стали глухими, будто доносящимися сквозь толщу воды. Движение замедлилось до неузнаваемости — даже пылинки в воздухе застыли, словно вязнули в меду.
Но Гилен не собирался ждать. Он сел в позу лотоса, закрыл глаза — и выпустил Кровавый Туман. Тонкие, почти невидимые нити алой жидкости поползли по полу, как живые, извиваясь между камнями, пока не достигли рун. Они коснулись их — и начали переписывать с помощью Туманного Сдвига.
[ПЕРЕОПРЕДЕЛЕНИЕ: 1 ЧАС = 24 ЧАСА]
Теперь сутки для него длились всего час. Гилен медитировал.
Первый час — тишина.Второй час — безмолвие.Третий час — сверху дёрнулся свет.
Стража спускалась за ним. Он мгновенно вернул руны в исходное состояние — так, чтобы никто не заметил подмены.
Когда клетку подняли обратно, король Бальдрик I сидел на своем троне, беседуя с приближенными. Он старался не смотреть на Гилена, но напряжение в его позе выдавало его.
"Он ожидал увидеть безумца... или живой труп. Овощ, пускающий слюни".
Но Гилен был спокоен. Как будто не прошло и минуты. А ведь для него должно было пройти более семисот лет.
Яма поглотила целое состояние — Слёзы Бога, те самые кристаллы из Аль-Дейма, теперь они безумно дорогие. Но Гилен улыбнулся.
Бальдрик медленно провёл пальцами по бороде, заплетённой в воинские косы. Каждое движение его руки было отмерено, взвешено — будто король сдерживал ярость, что кипела под ледяной поверхностью его спокойствия. Его пронзительный взгляд, холодный, как северные ветра, впился в Гилена, пытаясь разгадать тайну за той невозмутимой маской.
— Ну что... как отдыхалось? — голос короля был нарочито ровным, но в нём звенела сталь, готовая в любой момент обнажиться. — Всё ли устраивало?
Гилен лениво потянулся, как человек, пробудившийся от долгого, приятного сна. Его пальцы сплелись в замок, суставы хрустнули — небрежный жест, словно он находился не в клетке перед разгневанным монархом, а в собственных покоях.
— Наконец-то отдохнул от городской суеты. Спасибо за заботу.
Тишина повисла в зале, густая, как туман перед бурей. Ни шороха, ни дыхания — только тревожное биение сердец придворных, замерших у стен. Они переглядывались, брови одних ползли вверх, губы других сжимались в тонкие ниточки.
Альрик стоял неподвижно, его доспех не выдавал ни единого звука, но напряжение в позе говорило само за себя. Сайлос, не отрываясь, записывал каждое слово в свой чёрный блокнот, перо скользило по бумаге с лёгким шелестом — единственным нарушением тишины.
Бальдрик сжал скипетр так, что молнии в кристалле вспыхнули ярче, осветив его лицо мерцающим синим светом.
— Ты понимаешь, где находишься? — его голос приобрёл опасную мягкость, словно обёрнутую в шёлк лезвие. — Ты понимаешь, что я могу сделать с тобой?
— Да. И да. — Гилен усмехнулся, уголки его глаз слегка прищурились. — Но ты ведь уже попробовал. И что?
Король вскипел.
— Ты думаешь, это шутка?! — он вскочил с трона, мантия взметнулась за ним, как крылья разгневанного орла. — Ты выпустил Тьму на мой народ! Ты уничтожил Аль-Дейм! Ты смеешь СМЕЯТЬСЯ?!
Гилен спокойно склонил голову, но в его глазах не было ни страха, ни покорности — только тихое, почти жалостливое понимание.
— Я не смеюсь. Я просто... не боюсь.
— НЕ БОИШЬСЯ?! — Бальдрик взмахнул скипетром, и молния ударила в клетку, ослепительная, рвущая воздух. Но Гилен даже не дрогнул.
— Ты мог бы сжечь меня дотла, — продолжил он, словно не замечая удара, — но что это изменит? Ты так и не узнаешь, почему я это сделал.
Король замер, его грудь тяжело вздымалась.
— Ты что, хочешь сказать, что у тебя была причина? — прошипел он. — Какая причина может оправдать гибель тысяч?!
— А кто сказал, что я ищу оправданий? — Гилен расслабился, откинувшись назад. — Но если тебе так интересно... спроси у своих магов. Пусть расскажут, что они на самом деле держали в тех шахтах.
Бальдрик стиснул зубы, жилы на шее налились кровью.
— Я не стану слушать твои бредни!
— Разумеется. Потому что правда — страшнее Тьмы.
Король задышал тяжело, его глаза горели.
— ВСЕ! ВЫЙТИ! — он рявкнул так, что стекла в окнах задрожали, а самые слабые из придворных вздрогнули, как от удара.
Те бросились к дверям, спотыкаясь о собственные ноги. Альрик медленно развернулся и вышел последним, его шлем в последний раз повернулся к Гилену — на мгновение, но с каким-то странным отблеском.
Дверь захлопнулась с глухим эхом. Теперь они остались одни. Только король... и тот, кто не боялся даже богов.
Глава 21
Бальдрик медленно подошёл к клетке, его тяжёлые сапоги глухо стучали по каменному полу. Каждый шаг был отмерен, взвешен – король не спешил, давая себе время обуздать ярость, что ещё недавно кипела в его жилах. Он обвёл взглядом руны, покрывающие поверхность, пальцы скользнули по символам, проверяя их целостность. Убедившись, что магические барьеры нерушимы, он выдохнул – и впервые за весь разговор его голос потерял ледяную ярость, став почти... человеческим.
— Теперь мы можем поговорить нормально. — Он пристально посмотрел на Гилена, и в его взгляде читалось нечто большее, чем гнев. Любопытство? Надежда? — Почему ты освободил их?
Гилен пожал плечами, его движения были ленивыми, будто он обсуждал погоду, а не судьбу целого города.
— Это были пленники. Дети Тьмы – да. Но хищники среди хищников. — Его губы тронула лёгкая улыбка. — Теперь Аль-Дейм их дом.
Король сжал кулаки, ногти впились в ладони, но он сдержался. В его глазах мелькнула тень чего-то, что могло быть пониманием – но лишь на мгновение.
— Как бы ты их ни называл... они НИКОГДА не станут говорить с человеком как с равным. — Его голос понизился, стал почти шёпотом. — Так кто ты?
Тишина повисла между ними, густая, как дым.
— Если ты действительно можешь общаться с ними... — Бальдрик сделал шаг ближе, его тень накрыла клетку. — ...значит, ключ к Чёрной Хвори ближе, чем мы думали.
Гилен приподнял бровь, в его рубиновых глазах вспыхнул интерес.
— Расскажи мне о Чёрной Хвори. Когда она появилась? Где именно?
Бальдрик задумался, его взгляд ушёл вдаль, будто он вглядывался в прошлое. Затем кивнул – будто решил, что правда важнее гордости.
— Когда-то она была только на юге. В мёртвых землях. — Он провёл рукой по воздуху, будто рисуя карту. Пальцы дрожали – от волнения или страха? — Потом стала расползаться, как чума. В том... сером тумане... слышны голоса. Шёпот.
Он замолчал, его веки дрогнули, будто перед глазами встали видения.
— Но всё это – хроники. Сама Хворь существует уже тысячелетия.
Гилен не сводил с него рубиновых глаз, его взгляд был тяжёлым, пронизывающим.
— А что известно о Белегорне?
Молчание затянулось. Бальдрик сжал губы, будто внутренне боролся – с собой? С правдой? Наконец ответил – тихо, будто опасаясь, что стены услышат:
— Белегорн Сияющий... Герой.
Он опустил взгляд, его пальцы сжали край плаща.
— Он обладал силами, дарованными Светом. — Король замолчал, будто подбирал слова. — Но о том, что он принял дар Зартукса... нет хроник, как именно это произошло. Есть записи, что принял и всё. Жрецы Зартукса тоже молчат, будто этими знаниями их бог с ними не поделился.
Его голос дрогнул, когда он добавил:
— И нет ни одной хроники, где сказано, куда он исчез... или был ли убит.
Гилен улыбнулся – и в этой улыбке было что-то жуткое.
— Интересно, — прошептал он. — Очень интересно.
Бальдрик медленно скрестил руки на груди, его пальцы впились в рукава мантии, оставляя морщины на дорогой ткани. В его обычно грозном взгляде появилась неожиданная глубина - что-то между усталостью и странной надеждой.
— Ты не обычный преступник, — его голос прозвучал почти... примирительно, хотя в глубине все еще клокотала ярость. — И я не обычный король, раз позволил тебе дышать после твоих дерзостей.
Он сделал паузу, изучая лицо Гилена с необычной для него внимательностью. Его взгляд скользнул по рубиновым глазам собеседника, по едва заметной улыбке, застывшей на губах.