Развязав шнурок дрожащими пальцами, она ахнула.
Двадцать хрустальных камней, каждый — размером с ноготь мизинца, чистых, как первые зимние льдинки. Они переливались на солнце, играя всеми цветами — от нежно-голубого до глубокого фиолетового, от алого до изумрудного. Свет преломлялся в их гранях, отбрасывая на ладонь Миары крошечные блики, которые танцевали, будто живые искорки. Она заворожённо покачала рукой — и камни заискрились ещё ярче, будто отвечая на её движение.
Радость вспыхнула в груди — он оставил ей это! Значит, помнил, думал о ней даже уходя.
Горечь тут же подкралась следом — а она даже не успела сказать спасибо... Не успела попрощаться.
Трепет пробежал по коже — что, если это не просто красивые камушки? Что, если они важные? Особенные?
Но сильнее всего было тепло, разливающееся от сердца по всему телу. Будто частичка его самого осталась с ней в этих сверкающих осколках.
Она не шла — она летела, словно подхваченная весенним ветром. Улицы Альдерсгейма мелькали вокруг, запахи специй и кожи, крики торговцев — всё сливалось в один яркий калейдоскоп.
Лавка торговца встретила её знакомым ароматом — дублённой кожи, сушёных трав и чего-то сладковатого, что всегда витало в воздухе между полками. Здесь пахло возможностями — в этом месте покупали мечты.
— Мне нужен мешочек! Самый красивый! — выпалила Миара, ещё не отдышавшись от бега. Глаза её горели, а пальцы крепко сжимали драгоценную находку.
Торговец — седой мужчина с хитринкой в глазах — улыбнулся и достал из-под прилавка небольшой синий мешочек, расшитый золотыми нитями в виде звёзд.
— Можно носить на шее, пряча под одеждой, — пояснил он, демонстрируя тонкую серебряную цепочку. — Стоит пять серебряных...
Миара даже не стала торговаться. Она выложила монеты на прилавок одной горстью, в другой по-прежнему крепко сжимая хрустальные камни — будто боялась, что они испарятся, если разожмёт пальцы.
Дома дед взял один камень, поднёс к свету масляной лампы. Камень заиграл новыми гранями, бросая на стены комнаты крошечные радужные зайчики. Лицо старого воина стало вдруг очень серьёзным, морщины вокруг глаз углубились.
— Миа... — он произнёс её имя с непривычной строгостью. — Даже один такой камень — достояние аристократа. Показывать их нельзя. Никому.
Она кивнула, крепко прижимая новый мешочек к груди.
— Я спрячу. Навсегда.
Но в глубине души уже решила — когда-нибудь она вернёт их ему. Лично. Ведь он не просто так оставил их ей, правда? Они были... обещанием. Залогом того, что их пути ещё пересекутся.
И когда это случится, она обязательно скажет ему спасибо.
‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗
Три Героя шли в авангарде, словно живой таран, пробивающий путь сквозь стену тьмы.
Альрик двигался неспешно, но неотвратимо. Его двуручный меч, оплетённый живой цепью, рассекал воздух с рёвом разъярённого зверя. Каждый удар оставлял за собой лишь пепел и клубы зловонного дыма. Броня его пылала зелёными рунами, создавая вокруг него ореол чистого пространства — туман отступал, шипя, как раскалённое железо в воде.
Лираэль стояла на возвышении из обломков, её серебряные волосы развевались в такт движениям. Каждая выпущенная стрела оставляла за собой синий след, а при попадании взрывалась беззвучным свечением, стирая целые участки тумана вместе с чудовищами, будто их никогда и не существовало.
Ренар, казалось, наслаждался процессом. Его длинные пальцы с ловкостью жонглёра перебирали колбы, каждая из которых взрывалась разным эффектом. Одни превращали монстров в хрустальные статуи, рассыпающиеся при первом же дуновении ветра. Другие заставляли их же сородичей сходить с ума, набрасываясь друг на друга. Третьи растворяли плоть в едкой кислоте, оставляя после себя лишь дымящиеся лужи.
Наёмники сражались плечом к плечу, но продвижение было мучительно медленным. Каждый шаг вперёд давался кровью. "Пламенный Щит" держался рядом с Гиленом, отражая атаки с флангов: Торин принимал удары на свой массивный щит, отбрасывая тварей мощными ударами меча. Варрик рычал, его топор светился багровым, руны ярости наполняли его мышцы нечеловеческой силой. Арнольд исчезал в тенях, появляясь лишь для смертоносных ударов кинжалами. Эсмеральда и Лирия прикрывали тыл, святое пламя и магические кристаллы сдерживали натиск.
Сквозь густую пелену тумана Гилен разглядел Древо — гигантский, искривлённый ствол, покрытый пульсирующими жилами серой энергии. Оно дышало, будто живое, а от его основания тянулась тонкая нить, уходящая куда-то вглубь тумана — словно кабель, питающий всю эту мерзость.
Наёмники шаг за шагом пробивались к нему, но лица их покрывались потом, дыхание становилось тяжёлым, движения — замедленными. Даже Герои начали выдыхаться: Удары Альрика стали реже. Стрелы Лираэль летели не так часто. Ренар уже не швырял колбы с прежней лёгкостью.
Гилен сражался вместе с остальными, его одежда пропиталась вонючей кровью монстров, но он сознательно не использовал ничего из своих кровавых способностей, кроме Алого Взгляда, который непрерывно сканировал поле боя.
Внезапно обрывки кода вспыхнули в воздухе — предвестники порталов. Десять точек, разбросанных по полю боя, начали пульсировать зловещим светом.
Гилен резко крикнул, его голос перекрыл грохот битвы:
— ПОРТАЛЫ! Там! Ещё там! И там! — он указывал пальцем на каждую вспышку.
Лираэль первая услышала его. Её бездонные глаза сверкнули, и она мгновенно дала сигнал остальным, выпустив стрелу в ближайший формирующийся портал. Альрик развернулся с неожиданной для его размеров скоростью, меч завыл в воздухе, готовый встретить угрозу. Ренар швырнул колбу в ближайший портал ещё до его полного открытия — содержимое взорвалось, искажая пространство.
Наёмники перегруппировались с выученной точностью. Щиты сомкнулись в сплошную стену. Копья выставились, образуя смертоносный частокол. Лучники заняли позиции для залпа. Маги запели новый речетатив. Как раз вовремя.
Порталы разорвались со звуком рвущейся плоти, и из них вышли десять фигур.
Абсолютно белые доспехи. Ни единого изъяна, ни царапины, ни капли крови. Их движения были идеальными — без лишних жестов, без эмоций, без намёка на человечность.
Они атаковали мгновенно. Первый удар — двое наёмников рухнули, грудь пробита насквозь. Второй удар — щит расколот пополам. Третий удар — голова слетела с плеч, даже не успев выразить удивление.
Гилен стиснул зубы, его Алый Взгляд зафиксировал нечто ужасающее:
"Это... не просто монстры. Это запрограммированные убийцы. Совершенные. Без слабостей".
Гилен наблюдал, как пятеро белых рыцарей методично сжимали кольцо вокруг Героев. Даже для таких мастеров боя ситуация становилась критической.
Лираэль, обычно предпочитающая держать дистанцию, теперь сражалась в ближнем бою. Её изящные клинки, украшенные синими рунами, сверкали в сером тумане, отражая удары с нечеловеческой скоростью. Но даже её легендарные рефлексы едва успевали парировать - белые клинки рыцарей оставляли на её доспехах тонкие серебристые царапины.
Ренар преобразился. Его обычный неопрятный облик сменился блестящим стеклянно-металлическим доспехом, покрывавшим тело с головы до ног. Парные кинжалы в его руках оставляли за собой следы кристаллизации - каждый удачный удар превращал части белых доспехов в хрупкий хрусталь, который тут же рассыпался.
Альрик держался в центре. Его двуручный меч гудел в воздухе, как разъярённый зверь, но белые рыцари не отступали. Их атаки были безупречно синхронизированы - когда один отступал под натиском Героя, двое других тут же заполняли брешь.
Тем временем другие пятеро рыцарей методично выкашивали ряды наёмников. Прочные щиты ломались, как тонкий лёд, под их ударами. Доспехи, выдерживавшие когти демонов, рвались, будто пергамент. Кровь заливала почву, смешиваясь с серой мглой, создавая жуткую багровую жижу под ногами.
Гилен замер, его Алый Взгляд фиксировал каждое движение противников. Время будто замедлилось, позволяя проанализировать:
Сильные стороны: абсолютная синхронность - каждый рыцарь чувствовал действия собратьев, не оставляя ни малейшего разрыва в защите; идеальная техника - ни одного лишнего движения, каждый удар рассчитан на мгновенное убийство; безупречные доспехи - не просто металл, а что-то вроде живой брони, подстраивающейся под любую угрозу.
Слабые места: отсутствие импровизации - если сломать их ритм, они замешкаются на долю секунды; уязвимость к резким сменам темпа - слишком запрограммированы на стандартные схемы боя; главный источник силы - та самая нить, тянущаяся от Древа. Если отрезать...
Оптимальный стиль: "Лунный Серп" - быстрые режущие удары, сбивающие баланс.Оружие: одноручный меч и кинжал в свободной руке для контртемповых атак.
Кто-то из наёмников, увидев замершего Гилена, решил, что тот впал в ступор от страха.
— Эй, боец! Очнись! — грубый голос прозвучал рядом.
Ладонь шлёпнула его по щеке - но Гилен уже двигался. Его тело среагировало ещё до удара.
Мгновение - и он врезался в ближайшего к Героям рыцаря. Не надеясь победить эту совершенную машину смерти в лобовой атаке, он начал сбивать их ритм. Резкий удар мечом вынудил рыцаря сделать нестандартное парирование. Кинжал в левой руке создал угрозу, заставив противника изменить позицию. Ложный выпад нарушил синхронность атакующей группы.
Этих микроскопических ошибок хватило Героям. Лираэль тут же воспользовалась моментом, её клинок пронзил шов в доспехах одного рыцаря. Альрик, почувствовав ослабление давления, обрушил всю свою мощь на другого. Ренар начал методично кристаллизовать броню оставшихся.
Гилен продолжал свой смертельный танец, внося хаос в безупречную систему белых рыцарей. Каждый его шаг, каждый удар был рассчитан не на убийство, а на создание возможностей для других. Он стал тем самым камнем, брошенным в идеально отлаженный механизм.
Гилен, действуя на пределе человеческих возможностей, сумел нарушить безупречный строй двух рыцарей. Его меч, словно живая молния, прочертил в воздухе сложную траекторию, заставив одного из противников сделать неожиданный шаг назад, а другого — изменить позицию. Но даже его сверхъестественные рефлексы не смогли полностью избежать ответных ударов.