Лоуфи наконец поднял взгляд, оценивающе оглядев худощавого чужака в потертой широкополой шляпе и черных очках. Его взгляд задержался на едва заметных шрамах на запястьях.
— Нужна переоценка уровня. Демонстрация навыков, — пробормотал он, по привычке потирая переносицу.
Гилен сделал незаметное движение рукой, и одна золотая монета бесшумно появилась на стойке.
— На низких рангах такое решается быстрее.
Лоуфи накрыл монету ладонью с грацией фокусника. Его улыбка стала шире, обнажив слегка заостренные клыки.
— На низких рангах — да, вопросов не будет.
Они прошли в тесную комнату для переоценки, где потрепанный стол и стулья выглядели так, будто участвовали в сотне драк. Гилен опустился на скрипящий стул, сложив руки перед собой. Его пальцы сплелись в спокойном, но четком жесте.
— На какой ранг могу рассчитывать, если не демонстрировать навыки?
Лоуфи почесал подбородок, оставляя на нем тонкие царапины от небрежно подпиленных ногтей.
— Сотня золотых. Не выше медного. Железный ранг требует очков наёмника. Выполняй контракты — получишь.
Гилен кивнул, доставая потертый кожаный кошель. Монеты внутри мягко позвякивали.
"Низкая цена за новую жизнь".
Он медленно провел пальцем по краю стола, оставляя тонкую бороздку на потертой деревянной поверхности. Его голос прозвучал тихо, но отчетливо:
— Раньше я был известен здесь как Маркус.
Лоуфи замер, его дружелюбная маска на мгновение сползла, обнажив напряжение в скулах и внезапную бдительность в глазах. Он медленно облизал губы, словно пробуя на вкус опасность этого признания.
— Пыль, конечно, улеглась… — полуэльф понизил голос до шепота, наклонившись вперед, — Но тебе лучше не выделяться. И уж точно не появляться на арене. Там до сих пор вспоминают твои выкрутасы.
Гилен кивнул, не меняя выражения. Его пальцы сложились в замок перед собой.
— Теперь я буду под своим именем. Гилен.
Лоуфи вздохнул, потер виски круговыми движениями, будто уже чувствуя приближающуюся головную боль. Его взгляд скользнул к двери, проверяя, не подслушивает ли кто.
— Ладно. — Он понизил голос еще больше. — Но значок сразу не получишь. Нужен контракт для закрепления ранга. Деньги за него я оставлю себе — за риск и за сам значок, сам понимаешь. Ты ведь не хочешь, чтобы кто-то начал задавать вопросы?
Лоуфи достал пять пергаментов из потертого ящика под стойкой, разложил их перед Гиленом с театральным жестом. Пергаменты легли неровно, их углы загибались от частого использования.
"Яйцо дракона" — Гнездо обнаружено в скалах к северу. Самец улетает на охоту на рассвете, но самка остаётся. Добыть хотя бы одно яйцо. Награда: 10 золотых, плюс процент от продажи.
"Проклятая пещера" — Собрать сведения о пещере в Черном Лесу, где, по слухам, спит древнее проклятие. Пропали уже четыре группы. Награда: 8 золотых за подтвержденные сведения.
"Деревенский кошмар" — Выследить монстра, убивающего скот и людей в деревне Ветреный Ручей. Последний свидетель говорил о «глазах во тьме» и шепоте из колодца. Награда: 4 золотых.
"Лабиринт теней" — Пройти лабиринт в руинах старой цитадели, напичканный ловушками и иллюзиями. На выходе — артефакт неизвестного назначения. Награда: 9 золотых плюс доля от находок.
"Тайны Магланда" — Замок пал под власть тёмного мага. Узнать, что происходит за его стенами. Награда: 10 золотых за достоверную информацию.
Гилен пробежался глазами по текстам, его взгляд скользил быстро, но внимательно. Затем поднял взгляд на Лоуфи, одна бровь чуть приподнялась:
— Это групповые задания. У вас что, совсем наёмников не осталось? И явно не на медный ранг.
Лоуфи почесал затылок, виновато ухмыльнулся, обнажив кривой зуб.
— На стальной. Но одиночные контракты разобрали еще утром. — Он пожал плечами. — Можно разделить с другой группой — очков меньше, но всё равно будет засчитано. А там, глядишь, и постоянную команду себе подберешь.
Гилен взял пергамент с пещерой, его пальцы слегка сжали бумагу.
— Этот.
Остальное его не интересовало.
"Драконы? Шумно. И слишком много внимания"."Деревня? Скучно. Обычный монстр — обычная работа"."Лабиринт? Бессмысленно. Артефакты редко стоят потраченного времени"."Замок? Пока рано. Слишком много глаз, слишком много вопросов"."Но проклятие… Это могло быть полезно. Особенно если оно древнее".
Лоуфи записал что-то в толстую книгу учета, сунул контракт в ящик с характерным стуком.
— Удачи. — Он кивнул в угол зала, где за столом сидели трое наемников. — Рекомендую обратиться к тем ребятам, они как раз собирались взять этот контракт. Вместе будет сподручней. Хотя… — Он бросил взгляд на спокойное лицо Гилена. — Может, тебе и одному сподручней.
Гилен ничего не ответил. Он уже поворачивался, чтобы уйти, его плащ мягко шелестел по полу. В голове уже строились планы, расчеты, возможные варианты.
Гилен провёл пальцем по пожелтевшему пергаменту, ощущая шероховатость бумаги под подушечками. Чернила местами расплылись, но отчет читался четко: "Пропавшие группы… но не все. Значит, кто-то возвращался". Последняя запись была сделана неровным почерком, будто писарь торопился или боялся.
Он поднял взгляд на Лоуфи. Полуэльф нервно постукивал пером по чернильнице, его острые уши подрагивали при каждом шуме из зала.
— К чему лучше готовиться? Известно хоть что-то о пещере?
Лоуфи вздохнул, снял очки и протёр их краем рубахи, оставляя на стеклах новые разводы.
— Природа проклятия не ясна. — Его голос звучал устало, будто он повторял это в сотый раз. — Известно только, что группы там пропадали. То есть сведений по самой пещере нет. Ни записей, ни карт… даже трупов не находили.
Гилен кивнул, свернул пергамент и сунул его за пояс. Развернулся к выходу, проигнорировав насмешливый взгляд тройки наёмников у стойки. Один из них — коренастый брюнет со шрамом через глаз — что-то прошептал своим, и они фыркнули.
Рюкзак лег на плечи с привычным весом, кожаные лямки врезались в плечи, но не слишком сильно. Два бурдюка с водой — один с обычной, другой с подмешанными травами для бодрости. Сушёное мясо, плотно упакованное в вощёную ткань, лепёшки, завёрнутые в листья, чтобы не крошились, и небольшой круг сыра, завернутый в холщовую тряпицу. "Не роскошь, но лучше, чем горелое мясо на костре".
Взял по одному набору для ухода за оружием и одеждой: масло для клинков, щётку для удаления грязи, кусок замши для полировки, воск для плаща.
Развернул карту — четыре дня пути через холмы и редколесье. Можно было поохотиться в дороге, но… «Нет, спасибо». Вспомнилось подгорелое мясо, обугленное снаружи и сырое внутри, а следом — комковатая каша Варрика, которую тот гордо называл "походным рагу".
Усмехнулся. Странно, но даже это вызывало что-то вроде тепла.
Кошелёк на поясе лениво позвякивал: пара золотых, десяток серебра, медяки для мелких трат. "Много это или мало?" Он всё ещё не привык к валюте смертных. В этом мире могли давать за золотой ночлег и ужин, в другом месте — только кружку эля. Торговаться казалось интересно, но иногда времени на это не было.
Солнце лилось через листву, золотя дорогу, превращая её в ленту из света и теней. Воздух пах нагретой травой, смолой сосен и дальним морем — солёным, свежим, зовущим. Птицы перекликались в кронах, будто споря, кто звонче: то щебет, то трель, то вдруг резкий крик сороки. Даже ветер ленился, лишь изредка шевеля плащ, заставляя его колыхаться, как тень.
Гилен шёл, слегка запрокинув голову, вдыхая полной грудью. Очки и линзы скрывали рубиновый взгляд, но не улыбку — лёгкую, почти неуловимую.
"Хороший день".
И где-то впереди ждала пещера. И проклятие. Но это было потом. Сейчас — только дорога, солнце и тихий шелест листьев.
Сначала запах — густой, въедливый, смесь немытого тела, пропитанной потом кожи и масла для оружия. Затем шорохи — осторожные, рассчитанные, но не идеальные. Приглушённые шаги, сбивающиеся с ритма, сдержанное дыхание, где кто-то не смог контролировать волнение. Гилен не замедлил шаг, но Алый Взгляд уже рассекал лесную чащу, выхватывая ауры: десяток силуэтов, людей разной степени отчаяния, пару эльфов с характерным холодным свечением, даже хоббитов — их маленькие фигурки пульсировали нервной энергией. "Банда. И не самая большая".
Он надеялся пройти мимо, но двое вышли на дорогу, нарушив хрупкое равновесие леса. Один — высокий, с лицом, изрезанным шрамами, вертел ножом, ловко перебрасывая его между пальцев, демонстрируя мастерство, которое должно было устрашать. Другой — коренастый, с глазами, сузившимися до щелочек, держал гномий пороховой самострел, старый, с потертой инкрустацией, но смертоносный на этой дистанции.
— День добрый, путник! — Кинжальщик улыбнулся так, будто они старые друзья, встретившиеся у кабака. Его зубы были желтыми, а в уголках губ застыли капли чего-то липкого. — Погодка-то какая ладная. Грех такую в одиночестве проводить. Особенно кошельком, что наверняка мешает.
— Не заинтересован, — Гилен двинулся дальше, но стрелок грубо перекрыл дорогу, его сапог с подковами громко стукнул о камень.
— Э-э, куда спешим? — голос его был хриплым, как будто перетёртым песком. — Вежливое предложение не отвергают. Тем более когда тридцать таких же стволов на тебя смотрят.
Ложь. Алый Взгляд видел лишь лучников в засаде — пятерых, не больше. Но улыбчивый уже жестом приглашал, широким и театральным, словно разыгрывал спектакль:
— Проходи к нашему костерку. Обсудим… условия отдыха.
Смешок, прозвучавший из кустов. "Будет не очень дорого".
Взгляд скользнул по самострелу. Гномье изделие — узнаваемый узор на прикладе, характерный изгиб спускового крючка. Даже если старьё — на этой дистанции не увернуться. Пороховая вспышка, свинцовый шарик — и всё.
Медленно, почти небрежно, он отодвинул полу плаща, положил ладонь на рукоять меча. Кожа ножен была прохладной под пальцами. Мышцы напряглись, готовые к резкому рывку. "Вытащить — рассечь улыбку — в прыжке к стрелку. Главное — не получить рану". Но сначала — шанс.