Я прекрасно понимала, кому на самом деле адресована его злость, хотя не видела для того причины.
— Эй, Финли, — я слегка развернулась, насколько позволил ремень безопасности, — никак не могу разобраться, почему ты меня так не любишь? Оно, конечно, взаимно, просто любопытно.
Он скривился и слишком резко ушел на обгон, распугивая водителей на встречке громким гудком. Затем он перестроился и новых поводов уходить от ответа не нашлось.
— Потому что ты мне всю жизнь сломала. Когда завалили монстра, мне обещали карьеру, сражение с ведьмами, путешествия… А на деле усадили в этой дыре, где самое опасное – чокнутая девчонка Мункасл и пара доживающих свой век колдовских старух.
— Кончину одной из которых ты проворонил, отчего погибла девушка, — я не удержалась от укола. Но Финли только фыркнул.
— Дурочка заходила к тебе, могла бы и сильнее повлиять на ее судьбу. Так что нечего перекладывать на меня вину, Маргарет.
О моих нежных отношениях с полным именем он прекрасно знал, поэтому лепил или его, или фамилию. Но я тоже не старалась наладить отношения с Финли: много чести.
Карьера у него не задалась, вы подумайте какое горе! Сидит в своем офисе, под кофемашиной, кондиционером и бесперебойным интернетом, еще и жалуется на что-то! Да он вылезает из своего офиса раз в месяц, погонять шарлатанов по ярмаркам, изредка – проверить какие-то странные случаи, вот и вся работка.
— И ты сама виновата, что по уши в дерьме, — продолжил он. – Никогда не думала, почему инквизиция не трогала твою матушку и теток?
— Потому что положили бы пару корпусов прежде, чем до них добрались.
— Пару бы положили, а шесть бы положили их. Нет, Мункасл, дело в другом. Они были полезны. А ты даже не попыталась узнать – чем и предложить свои услуги.
— Даже боюсь узнавать.
Да тетки проворачивали такие дела, что вспомнить страшно. Не представляю, какой такой пользой для инквизиции это можно было бы перевесить.
— Намекаешь, что вздумай я сколотить свой ковен, меня бы не прикончили сразу, а заключили какой-то договор?
— Смотря какой ковен, — уклончиво ответил он. – Но у тебя, Маргарет, на это мозгов не хватит.
Разговор наш определенно не клеился, и я решила свернуть его, пока не доболталась до штрафа от давно уже не святой инквизиции. И Дин будто специально провоцировал своими разговорами про ковен. Это же не как кофе выпить, а серьезное мероприятие! Нужно помещение, подготовка, ведьмы, в конце концов. И этот пункт хоть и последний, но далеко не самый простой. Где взять сестер в колдовстве, если на весь округ осталась одна я?
Ладно, не одна, а в компании еще одной аферистки, но две ведьмы – тоже не ковен. Тем более сразу видно, что мы не поладим. У меня в целом с другими людьми не клеится. Возможно, Гаспар вообще единственный, кроме Джефа и Фло, кто может со мной общаться дольше пяти минут.
На мое счастье, Дин молчал до того момента, пока не высадил меня возле лавки. Там скомкано пожелал мне провалиться и доброй ночи, после чего исчез.
Толпы потенциальных покупателей под дверями я не увидела, как и в целом туристов, поэтому с чистой совестью отправилась на кухню, заваривать себе чай. Еда все равно не лезла, да и поздновато для нее, зато можно будет посидеть за прилавком с чашкой и как следует обо всем подумать.
Вначале эта ведьма, потом разговоры Дина. Какова на самом деле вероятность, что мама сотрудничала с инквизицией? На первый взгляд это выглядит бредом, но на второй… Что я вообще об этом знаю? О магии? Монстрах? Жизни ковена?
Кажется – даже слишком много, часть из этого я предпочла бы стереть не только из памяти, но из своей личности, оставив там только годы жизни в интернате и каникулы у Джефа и Фло. Но если копнуть глубже, окажется, что это жалкие крохи.
Я заварила чай, налила его в большую кружку, затем вернулась обратно в зал и перевернула табличку. Всякие отвлеченные мысли о ковене не повод отлынивать от работы. На большой поток туристов рассчитывать не приходится, но пара-тройка может завернуть за сувенирами.
В лавку действительно заходили. В основном – прогуливались вдоль полок и делали снимки, покупали по мелочи: магниты, колоды карт, какие-то перья и ведьмовские шляпы. Те традиционно занимали первое место по продажам, и я старалась подстраиваться под запросы, закупала их много и разных, под любые запросы.
— Скажите, а какие шляпы носили настоящие ведьмы? – тощая, как жердь, дама вытаращила на меня темные глаза. Ее подруги продолжили вертеть товары в руках, и тоже навострили уши.
«Дизайнерские, ценой от полтысячи за штуку» — вертелось у меня на языке. Мать и тетки вообще любили наряжаться и не жалели на это денег. Всегда ухоженные, ослепительные, «дорогие». Кажется, они и к завтраку спускались при полном параде, а для сна надевали комплекты, мало отличимые от выходных нарядов. От моих клетчатых рубашек или футболок с распродажи с ними бы случился припадок.
Остроконечные шляпы они надевали, но с той же целью, с которой раскладывали черепа по полу: создать нужный антураж. Ведьма ты или нет определяется далеко не аксессуарами.
Но покупательницы ждали ответа, поэтому я уверенно ткнула в одну из шляп, стоившую чуть дороже прочих. Мои тетки могли надеть на голову шляпу для аниматоров, но никогда – дешевую.
— А вы в самом деле ведьма? – шепотом спросила та самая «жердь», одновременно с чем к нам подтянулись ее подруги.
— Ага, — равнодушно бросила я и сделала глоток давно остывшего чая.
— И можете гадать? Понимаете, у меня сложная ситуация с мужем…
— По закону я не имею права использовать свои способности для получения материальной выгоды, иначе – штраф от инквизиции или реальный срок в камере, — строго произнесла и я подалась вперед. Как бы эти дамочки не желали магии, им придется уйти ни с чем.
— Этот козел сбегал к любовнице и надумал вернуться, — вдруг влезла в наш диалог ее подруга, — кается, что завязал и все осознал. Но мы ему не слишком-то верим.
— Маленькую подсказку бы, — жалобно произнесла первая и выложила на прилавок двухсотенную купюру. – Дело в том, что мы начали бракоразводный процесс. Адвокат говорит о неплохих шансах для меня, а Билл умоляет прекратить все и помириться.
— Я не могу вмешиваться в такие дела, — твердо ответила я и пододвинула купюру обратно к женщине, а та вдруг накрыла ее второй такой же.
— Умоляю! Я люблю его и хотела бы сохранить брак, но на душе кошки скребутся. Вдруг он это задумал, чтобы обмануть меня?
— Да, адвокат поклялся общипать его, как курицу.
— Тогда уж петуха…
Я слушала их треп и все больше мрачнела. Чтобы разобраться в таком не нужна ведьма, сгодился бы и семейный психолог, а то и простое и тщательное обдумывание. Ладно, эта дамочка не знает, что выкинет ее муж, но в своих-то чувствах разобраться может?
«А сама-то?» — глумливо спросил внутренний голос. – «Сама знаешь, чего хочешь? Разобралась в том, как относишься к арфисту?
Это и неважно, ведь я для него как черная метка. Знак, что скоро придет смерть. Потому лучше бы нам держаться друг от друга подальше, только почему эта мысль ранит не хуже ножа?
— Одну крохотную подсказку, — взмолилась женщина.
— Мне нельзя, — еще раз повторила я.
— Мы никому не скажем, — тут же влезли ее подруги. – Скажите, если денег мало.
— Да не в этом дел…
От злости я взмахнула рукой, опрокидывая чашку. Коричневая жидкость потекла по прилавку, а чаинки разметались в причудливом узоре. Фло столько раз ругала меня за привычку не использовать чайник, а заваривать чай прямо в чашке, но я только отмахивалась. Сегодня впервые поняла, что зря.
Мелкие темные крупицы листов, стеблей и цветочных бутонов быстро исчезли, вменившись картинами чужого будущего. Оно расслаивалось и двоилось, а потом сходилось в одной точке. Я видела двух стариков, бредущих вместе среди пышного сада. И качели, вокруг которых бегают дети. Рыжего кота. Семейный портрет, на котором едва поместились участники.
— Вам все равно быть вместе, — выдавила я, — сейчас или позже, выбирайте сами. Этот непутевый мужчина ваш до самой старости и толпы внуков.
— Да? – по ее тону было не понять, радуется она или нет.
— Угу, — я тут же пододвинула к ней купюры. – Заберите, мне нельзя брать деньги за гадания.
— А это за шляпу, сдачи не надо, — бросила она, схватила первую попавшуюся и поспешила к выходу, подруги тоже поблагодарили и понеслись следом, оставив меня наедине с нечестно заработанными деньгами.
Четыре сотни фенсов лежали на прилавке, и изображенный на них Патрик О’Райли, основатель современной инквизиции, подмигивал мне и растягивал губы в усмешке. Да, есть какая-то ирония в том, что за мое противозаконное деяние расплатились именно этими купюрами.
По правилам мне следовало бы догнать женщин и всучить им деньги, но четыре сотни… Даже в хороший день я не зарабатывала столько! А то и в неделю. Но если кто-то узнает…
Когда скрипнула дверь, я безотчетно схватила купюры и запихнула их в карман, не беспокоясь о том, что они оставят чайный след. На пороге лавки показался Гас, из кармана которого торчала неизменная Кристобель.
Кажется, возвращаться поздно вечером и крайне злым уже вошло у него в привычку, что не слишком радовало. Еще и проклятые купюры казались раскаленными углями, которые засыпали мне в карман. Я боялась, что Гасу хватит одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации. Дальше он брезгливо скривит губы, выкатит мне штраф за незаконный заработок и больше никогда не будет смотреть на меня с интересом и восхищением. Просто поймет, что Мег Мункасл ничем не отличается от других знакомых ему ведьм.
— Где был? – с притворной вежливостью спросила я.
— Болтал с твоей тетушкой, — отмахнулся он. – Толкового разговора не вышло…
Еще бы, ведь от любой из них осталась одна пустая оболочка, не способная на осмысленный диалог. Зачем было туда идти? Он же мистер инквизиторское совершенство, должен знать обо всех особенностях лишенных магии ведьм.