Итак, вопрос должен был прозвучать невинно, однако не прозвучал: Виктор не позволил.
– Так вот, Герман… – буркнул он. – Если Герман сказал, что видел девушку, значит, так оно и есть. Приходите завтра, сможете поговорить лично.
Более прозрачного намека на окончание встречи не требовалось. Нет человека – нет разговора. Всем спасибо.
Стоценко начал подниматься на ноги, выбирая подходящую случаю прощальную фразу, но замер, среагировав на внезапно заработавший приемник. Точнее, на полившиеся из него слова:
– Почему же именно Михайловская больница? Во-первых, личность главврача. Академик Митин знаменит еще с советских времен и обладает широчайшими связями в московских и федеральных коридорах власти, что обеспечивает преступной организации замечательную крышу. Митин вне подозрений, а вместе с ним и его хирурги, занимающиеся подпольной трансплантацией органов. Не менее важным фактором является удобное расположение Михайловской больницы, точнее, того из ее корпусов, который называется «Малой Землей». Здание стоит прямо над входом в старинное подземелье, которое можно использовать и как потайной склад, и как путь отступления на случай бегства…
Ясень медленно поднялся – всем своим видом показывая, что выключает приемник только потому, что тот мешает разговору, неспешно подошел к полке и надавил на кнопку.
– Занятная программа, – пробормотал Стоценко.
– Местная станция.
– Доктора прикалываются?
– На самом деле барахлит аппаратура, – вздохнув, объяснил Ясень. – Вы только что прослушали часть отчета телепатического блока Ручного Привода, составленного по результатам анализа мыслей вашего спутника.
Милиционер сглотнул.
– Вы…
Что делать? Броситься на франта? В честь чего, скажите на милость? Виктор спокоен, ни одного угрожающего жеста, никакой угрозы в голосе. Но Стоценко чувствовал, что за непробиваемой стеной безмятежности таится нечто страшное. Нечто…
Оконное стекло вздрогнуло, приняв на себя еще один удар. Судя по расплывающемуся следу, на этот раз в кабинет пытался прорваться средних размеров голубь.
– Мне показалось или ваши руки действительно потяжелели? – участливо поинтересовался Ясень.
Но холодный огонь, горящий в его темных глазах, был далеко не столь дружелюбен, как мягкий тон. Черное пламя манило, затягивало, заставляло путаться мысли.
– Немного, – прошептал старший лейтенант.
– И ноги тоже, – выдохнул Ясень. – Вы так устали, что не можете подняться, не так ли?
– Так.
– А не поговорить ли нам, раз вы все равно пока не уходите?
Стоценко перестал моргать. Не отрываясь, смотрел в глаза Виктора и не моргал. А отвечал механическим, совершенно неживым голосом.
– Зачем вы пришли?
– Я ищу журналистку по имени Юлия Соболева.
– Когда она пропала?
– Три дня назад.
– Герман подтвердил, что видел девушку?
– Да.
– Герман. – Ясень выругался. – Герман!
В окно врезался еще один голубь.
Стоценко отсутствовал почти час, и за это время Олег выкурил четыре сигареты, три из которых – в последние двадцать минут, когда в голову полезли идиотские мысли. То молодой человек начинал размышлять о том, не убили ли старшего лейтенанта, как Юлю…
«Опомнись! Юлька жива!»
То переживал, что на «Малой Земле» развернулся торг за молчание и позарившийся на крупную сумму Стоценко свернет расследование. То…
– Привет!
Задумавшийся Олег не увидел милиционера и буквально подпрыгнул, услышав голос.
– Ой!
– Спите?
– Какое там! – И жадно посмотрел на старшего лейтенанта: – Какие результаты?
– Плохие.
У Олега упало сердце.
– То есть?
– Нет на «Малой Земле» никаких тайн или секретов, – сообщил милиционер, присаживаясь на скамейку. – Ничего противозаконного, никакого криминала.
«Купили?!»
Однако Стоценко вел себя как обычно. Если играл, то блестяще, ни жестом, ни голосом не выдавая, что врет. Он говорил убежденно и очень уверенно.
– Я обошел весь корпус, поговорил с сотрудниками. Короче, кроме Германа еще два человека видели, как Юля уходила с «Малой Земли». Готовы дать показания.
– Его подчиненные?
– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Стоценко. – Медсестра из центрального корпуса и санитар главного морга. Версия умерла. – Он неожиданно перешел на «ты»: – Олег, я понимаю – ты нервничаешь, все понимаю, но я ведь не первый день в органах. И на поиске людей не первый день. Я поговорил с ними, посмотрел на них… Не те это люди, чтобы что-то скрывать. Никаких лабораторий или подпольных операционных на «Малой Земле» нет и быть не может. Там сидят неудачники. Понимаешь, Олег, стопроцентные неудачники. Гетто для серых. Думаю, потому главврач и не сносит корпус. Из жалости.
– А где Юля?
Старший лейтенант погрустнел:
– Боюсь, Олег, что твоя девушка поймала случайную машину, чтобы побыстрее добраться до дома, и отправилась в путешествие в один конец.
Несмотря на охватившее раздражение, грозившее перейти в приступ бешенства, Ясень не потерял над собой контроль и организовал собрание с соблюдением всех норм внутреннего поведения и сложившихся правил хорошего тона. Местом встречи Виктор благоразумно избрал кинозал, прекрасно зная, что Арчибальд с большой неохотой покидает свое логово. За Черепанычем Ясень спустился лично, санитары вертелись неподалеку, Агава притащился сам, Герману скинул сообщение на мобильный, однако заместитель приказ проигнорировал. Что и стало первой обсуждаемой темой.
– Кто видел Карбида? – поинтересовался Виктор, в упор разглядывая подчиненных.
– Я, – поднял руку Бизон.
– Где?
– Ушел. То есть уходил, когда я его видел.
И поправил сползающую на глаза каску. Первый рабочий день нового коменданта санитары отметили, нарядившись в униформу калифорнийской дорожной полиции, одной из составляющих которой служили белые мотоциклетные шлемы.
– Куда ушел?
– Господин старший помощник не обязан докладывать нижним чинам о своих передвижениях, господин комендант, – молодцевато отрапортовал Бандера и с гордостью посмотрел на приятеля: «Мол, смотри, какую я длинную фразу выдал».
Арчибальд коротко зевнул в кулак. Черепаныч хмыкнул. Агава уселся на пятую точку и принялся искать у себя на пузе.
Ясень с огромным трудом остановил готовый вырваться из горла рев.
«Ни в коем случае!»
Потом, когда появится настоящий авторитет, когда они станут подчиняться не только потому, что обязаны, но по собственному желанию, вот тогда можно кричать, выражая свое недовольство. Сейчас же они просто выслушают вопли, с отстраненной вежливостью покивают головами и разойдутся, со смешками обсуждая несдержанность нового командира.
– Поводом для экстренного собрания стал визит милиционера, – спокойно произнес Виктор.
– Не в первый раз, господин комендант, – обронил Бизон. – Милиция к нам захаживает.
Ясень не обратил на замечание кочегара внимания.
– Старший лейтенант Стоценко ищет пропавшую девушку, журналистку Юлию Соболеву. – Виктор показал подчиненным фотографию. – Кто-нибудь ее видел?
Молчание. Ясень понял, что вопрос вызвал замешательство: сотрудники Подстанции внимательно разглядывали снимок, однако спокойным оставался только Арчибальд. Механик опустил голову. Бизон с Бандерой хихикали, но глаза отводили. Агава торопливо смылся под кресла.
– Мне повторить вопрос на каком-нибудь другом языке? Черепаныч?
«Посмотрим, будешь ли ты врать начальству?»
– Мы ее видели на «Передаточной», – хмуро ответил механик.
– Кто мы?
– Мы это мы, – объяснил Бизон. – В смысле я и он, и он.
– Почему не задержали?
– Я решил, что она новая кассирша, – брякнул механик.
– А мне она привидением показалась.
– А мне – шлюхой, – торопливо перебил приятеля Бизон. – На «Передаточной» иногда стоят всякие.
Однако Виктор уловил оговорку белобрысого.
– Почему Юля показалась тебе привидением?
– Да уж, брат Бандера, лучше помалкивать и казаться дураком, чем открыть рот и развеять все сомнения, – прошептал Бизон и отвернулся.
Черепаныч еще ниже опустил голову. Арчибальд поджал губы. Агава подумал и укусил белобрысого за икру.
Проговорившийся Бандера с надеждой посмотрел на приятеля, понял, что поддержки не будет, потер ногу и обреченно ответил:
– Так, это… «искра»…
– Ты почувствовал, что у Юли развитая «искра»?
– Да.
– Ты тоже почувствовал? – Ясень жестко посмотрел на Бизона.
К удивлению Виктора, второй санитар взгляд выдержал.
– Нет, господин комендант. Я же сказал, что принял девчонку за шлюху.
Глаза смотрели с привычной наглостью.
Странно, очень странно, что второй продолжает врать даже сейчас, но… Но с Бизоном можно разобраться потом.
– Ясно. – Ясень повернулся к механику: – Черепаныч?
– Я думал, что это новая кассирша.
– Решение о закрытии на «Передаточной» кассы было принято тридцать четыре года назад.
– А решение о возобновлении работы могли принять вчера. – Стало понятно, что механик, как и Бизон, готов упорствовать до конца. Но против Черепаныча у Виктора были дополнительные козыри.
– В тот день, когда исчезла Юля, вы запускали Ручной Привод. Как вы думаете, девушка могла оказаться в поле действия устройства?
– Я ее не видел.
– Получается, ты девчонке «искру» развил своим Приводом, – заржал Бизон.
– Своим приводом! Ну, ты прикололся, брат Бизон.
– Умею, блин, прикалываться, брат Бандера.
Однако Ясень не позволил шустрым кочегарам перевести разговор в шутливую плоскость.
– Отставить веселье!
– Слушаюсь, господин комендант!
– Слушаюсь, господин комендант!
Тяжелый взгляд на механика.
– Черепаныч, вы точно ничего не хотите добавить?
– Мне нечего больше сказать, господин комендант, – твердо ответил тот.
– А если начнется расследование?
Черепаныч неопределенно пожал плечами:
– Начинайте.
Если бы Виктор обратил внимание на остальных подчиненных, он бы наверняка заметил, что взгляд Бизона потерял привычную наглость. Сейчас синие глаза смотрели зло. Очень и очень зло. И сонливость Бандеры куда-то пропала: белобрысому не нравилось, что Ясень давит на механика. Спокойным по-прежнему оставался лишь Арчибальд.