Обо всем этом с горечью поведал Юнию Феликс. Впрочем, не все было так плохо – вторая его весть оказалась вполне обнадеживающей и радостной.
– Да, я выполнил твою просьбу, Юний. – Феликс, уже собираясь уходить, обернулся, дернув своей остроконечной бородкой, больше приличествующей не римскому гражданину, а хотя бы тому же персу Ардаширу. – Мои люди отыскали в Остии Юлию Филию. По-моему, именно так зовут ту даму, которую ты просил разыскать?
– Да! – обрадовано воскликнул юноша.
Он действительно был искренне рад этой новости, хотя, казалось бы, и не испытывал к Юлии никаких особых чувств. Юлия, на его взгляд, была неплохой женщиной, даже неплохим человеком, и поэтому ей следовало помочь, насколько это возможно, ей и мальчишке, беглому рабу Лукану, ставшему таковым из-за Рыси. Что ж, всем, сколько можешь, помогай! Отнюдь не самая дурная пословица.
– Она живет почти у самой пристани, на постоялом дворе грека Анаксимандра – это далеко не бедный вольноотпущенник, – пояснил Феликс. – При ней – я имею в виду Юлию – еще какой-то мальчишка, похоже, что беглый.
– Да, это они… – улыбнулся Рысь и вдруг задумчиво посмотрел в окно. – Интересно, что же она не вернется в Рим?
– Похоже, твоя Юлия кого-то очень сильно боится. – Феликс потрепал юношу по плечу. – Впрочем, она и там не бедствует и, кстати, через контору некоего Хелимаста недавно оплатила договор на охрану своего дома на виа Тибуртина.
Юний вздрогнул:
– Но ведь там же…
– Все уже уладилось, успокойся, друг мой! – Феликс неожиданно расхохотался. – А ты думал, того огроменного пса я содержу на свои деньги?
– Да хранят тебя лары, Феликс!
– Пустое. – Литератор несколько раздраженно взмахнул рукою. – Человек сам себя охранит лучше всяких там ларов. Кстати, с чего бы это так резко разбогатела Юлия Филия? По слухам, вроде раньше собиралась продавать дом и вдруг, после появления в порту Остии египетских зерновозов – довольно-таки неожиданного для всех, – эта вдовица снимает сразу несколько комнат, причем платит вперед и достаточно щедро. Загадка… – Феликс посмотрел юноше прямо в глаза, и взгляд у него при этом был весьма неприятный.
– Повезло, видать, вдовушке, – ничуть не смутился Юний. После гладиаторской школы с ее подлостью, договорными боями и прочими прелестями вряд ли его могло бы хоть что-то смутить. – Она и мне должна некоторую сумму, потому-то я так и хлопочу.
– А!!! – Феликс шутливо погрозил ему пальцем. – Тогда сейчас самое время навестить бедную женщину… Вернее, теперь уже далеко не бедную. Впрочем, не сейчас, не сейчас… Поведай-ка мне еще разок о своей шайке!
– Ну, не о моей, а Капулия, – рассмеялся Рысь. – Шайка как шайка. – Он пожал плечами. – Капулий – главарь, старуха Зарпигона – сбытчица улова, ну и Камилл на подхвате. А я у них вроде как охранники и главная действующая сила.
– Прокатило, выходит, тогда, на Тибуртинской?
– Еще как! Откуда ты набрал целый кувшин серебряных денариев, Феликс?
– Видишь ли, друг мой, они, как бы это сказать, не совсем серебряные… – Помощник префекта засмеялся, но быстро вновь стал серьезным и поинтересовался, появилось ли что-нибудь новенькое в деле Флудана.
– Да ничего, – с досадой отозвался Юний. – Одни догадки. О том, что его убил Капулий, я и раньше докладывал, а вот по чьему приказу – неизвестно.
– А у тебя самого нет по этому поводу никаких мыслей? – прищурив глаза, невзначай осведомился Феликс. Дался ему этот Флудан!
– Даже не знаю, – честно признался Рысь. – Ты как-то говорил, что этот самый Флудан был клиентом некоего богача, забыл, как его имя… кажется, Северьян.
– А, ты, верно, имеешь в виду Северьяна Занозу, – догадался Феликс. – Нет, это не тот след. Не стоит там ворошить, не стоит. Займись-ка лучше этим Капулием, да и старуха Зарпигона вызывает определенные подозрения. Говоришь, они явно на кого-то работают?
– Ну да. – Юний кивнул. – Все эти разбои так, вовсе не основное дело. А вообще, я бы не сбрасывал со счетов этого Северьяна. Может, чего и выплыло бы?
– Ладно, ладно. – Феликс почему-то казался раздосадованным. – Придет черед, займемся и Северьяном. А сейчас иди, пока тебя не хватились твои новые друзья-разбойнички…
– Да не хватятся они.
– И в Остию покуда не торопись, успеется. Не убежит от тебя эта неожиданно разбогатевшая вдовушка.
Феликс попрощался с юношей как-то холодно, без обычной дружеской улыбки, словно бы подозревал парня в чем-то. А может, это просто показалось Юнию.
Нет, Рысь вовсе не собирался откладывать визит в Остию. Наконец-то он получил возможность встретиться с Юлией и теперь хотел сделать это как можно быстрее, после чего заняться Северьяном Занозой. Личность эта пользовалась в Риме относительной известностью, и отыскать ее особого труда не составляло, по крайней мере именно так полагал Юний. Что же касаемо вдовы… Что-то все-таки тянуло юношу к ней, и не только деловые интересы. Особенно после того, как прежняя его привязанность, Флавия, превратилась в богатую замужнюю даму. А кроме Флавии, в жизни юноши еще находилось место и для Лации, и даже для, казалось бы, пустой и развратной Кассии. Хотя, конечно, не совсем она была пуста и не так уж развратна – просто выросла в таких условиях. Юний даже как-то попытался понять, что значат для него все эти женщины, вернее, девушки, ведь самой старшей из них, Юлии Филии, было чуть больше двадцати. Ну, вот с нее и начать, с Юлии Филии. Не писаная красавица, но очень мила и вполне искренняя в своей привязанности, по характеру добрая и смешливая, правда не особо удачливая. Юний даже чувствовал за нее какую-то ответственность, вспоминая прежние ночи, – именно ложе Юлии он мог бы считать спокойным, уютным, домашним, и, кажется, сама хозяйка отнюдь не была бы против. Не была бы…
Лация. Юная проститутка, к которой поначалу Юний не испытывал никаких чувств, да и сейчас не должен бы испытывать – а вот тем не менее грызло душу беспокойство: как она там, одна в пустом доме? Одиноко небось, страшно. Она была какая-то прямая, простая, надежная, что ли, в общем, человек, которому можно было доверять, что и сделал Юний – и пока об этом не пожалел.
Кассия, смешная в своей самонадеянности и узости интересов – «кругом все золото, золото». Хоть и постарше Лации, а ребенок ребенком, ей бы в игрушки играть. Любит все красивое, блестящее, вот и Юния ничтоже сумняшеся уже успела позвать в любовники – однако ведь и помогла в трудной ситуации, тут уж ничего не скажешь. Да и что говорить – что-то притягивало к этой взбалмошной девчонке, и не только Рысь. Испытывал ли он к Кассии хоть что-то? Пожалуй, нет. По крайней мере – до их последней встречи.
Ну и наконец, Флавия. Флавия Сильвестра, давняя, еще со времен Ротомагуса, привязанность Рыси. Он когда-то мечтал быть рядом с ней и мечту свою не оставил. Правда, и тогда, и сейчас он знал: вместе они все равно не будут. Слишком уж разные статусы. Да и Флавия в последнее время очень уж изменилась, постепенно и безвозвратно превращаясь из непорочного галльского цветка в искушенную и циничную матрону. И тем не менее…
Сказочку про Остию Капулий и Зарпигона проглотили, не поморщившись. Капулий даже не стал выволакивать из лупанария Камилла – для пригляду – похоже, доверял теперь и Рыси. Вернее, Камиллу он доверял так же мало.
– Давай, Рысь, – на прощание отечески напутствовал – только что не целовал – Капулий. – Оно и вправду – в Остии порядка поменьше, денег побольше – порт, одно слово! За день управишься?
– Вполне. Ну, если к вечеру не вернусь, то завтра точно.
– Ну, вот и славненько. – Капулий потер руки. – Там ведь не только в чей-нибудь дом можно будет вломиться, но и на склад, и, если повезет, на кораблик. Во, Рысь! Ты там посмотри, где можно быстро нанять баржу, чтоб без лишних вопросов, а здесь я и сам на пристань схожу.
– Уговорились. – Рысь засмеялся и, махнув рукой, вышел из дома.
Сговорившись на пристани за дупондий, он добрался до Остии на попутной барке и, высадившись на мощенный камнями берег, внимательно осмотрелся. То есть осматриваться-то он начал еще во время пути, ну а теперь – в особенности. Тут было на что посмотреть! Огромные двухмачтовые корбиты, ничуть не уступающие им лапидарии – суда для перевозки камней, широкие, с вместительными трюмами гаулы. Кроме многочисленных «круглых» торговых судов с высокими, заваливающимися бортами, на рейде стояло несколько хищных военных либурн и две контеры, ходившие на веслах, но, говорят, на них имелась и съемная мачта. На берегу, у причалов, располагалось несколько больших подъемных кранов, таких же как и на римской пристани. Огромные деревянные колеса, которые вертели рабы или волы, сложная система веревочных блоков – такие краны могли спокойно поднять и слона. За кранами виднелись многочисленные склады, а чуть дальше, влево, – таверны с широко распахнутыми дверями, из которых, несмотря на дневное время, доносилось разухабистое пение, ругань и разноязыкая речь. Где-то там, судя по всему, следовало искать и постоялый двор вольноотпущенника Анаксимандра.
С любопытством посмотрев на работу крана, Рысь не спеша отправился дальше и зашел в первую попавшуюся таверну. Здесь раздавался жуткий хохот и недовольные вопли игроков в кости – занятие это хоть и преследовалось по закону, однако было весьма распространено среди моряков. Игра здесь, похоже, подходила к концу. У задней стены кверху ножками валялся перевернутый стол, на полу, меж разномастных глиняных черепков, разливалась пахучая винная лужа, прямо в середине которой стоял босой человек в разорванной на груди тунике и с широким ножом в левой руке. Всклокоченная борода незнакомца и синяк под правым глазом наводили на мысль о весело проведенном времени.
– Покажи свои кости, Гарип! – придерживаемый за руки двумя дюжими парнями, бесновался у входа желтолицый тощий старик. – Я знаю, они у тебя помечены! Ты шулер, Гарип, и никогда не играл честно, тьфу!
Изловчившись, старик плюнул в Гарипа и, как это ни странно, попал, что, впрочем, не вызвало у шулера никаких особых эмоций.