Очередная молния услужливо высветила рану на змеином боку. Короткая, но глубокая борозда перечеркнула чешую. Даже сильный дождь не мог сразу смыть сочащуюся из-под взломанных пластин вязкую слизь, чем-то сродни упыриной крови, но с желтоватым оттенком.
Поганой твари сильно досталось. Твари, вне всякого сомнения, было больно. Но всё же такая рана не смертельна. И, наверное, такая боль терпима. Дракон выписывал в грозовом небе широкий круг, приходя в себя после удара и встряски. Чёрный Князь выбирал подходящий момент, чтобы вновь обрушить своего небесного скакуна на пешего противника.
А ведь пешему против всадника в открытом бою долго не выстоять. Особенно против ТАКОГО всадника. И — в ТАКОМ бою. Чтобы уравнять шансы, пешцу нужно хоть какое-то укрытие. Бернгард, конечно, тоже это понимал.
Не дожидаясь новой атаки, и используя благоприятные последствия предыдущей (всё-таки змей изрядно разворошил завал из рубленной нечисти и сшиб вниз большую часть упырей) тевтонский магистр перемахнул через трупную баррикаду. Следом, по расползающейся под ногами скользкой груде, полезла мёртвая дружина и примкнувшие к ней живые ратники.
Чёрный всадник, спохватившись, бросил летающего змея вниз на Бернгарда. Но он опоздал.
Несколько клинков звякнуло о чешуйчатое подбрюшье. Переломилось чьё-то копьё. Раскололась пара вскинутых над головами щитов. Двое или трое защитников Сторожи были смяты и разорваны. А гора трупов — разворочена окончательно.
Магистр уже был внизу под крышами. Из-за которых можно снова биться с летающей тварью. Только чёрный всадник на чёрном змее не спешит спускаться в узкую щель между крепостными постройками. Всадник гонит в бой других. Миг — и Бернгарда, оторвавшегося от своей дружины, обступили упыри.
Твари наседали на него отовсюду сразу, со всех сторон.
— Впе-е-еред! — мысленно кляня Чёрных Князей и всё тёмное отродье, Всеволод ринулся на выручку магистру.
Он шёл напролом, разя белёсые фигуры с обеих рук. Шёл сам и вёл других. Значительно опережая шедших следом.
И он пробил-таки тропку в сплошной упыриной массе.
Встал возле ненавистного магистра спина к спине. Как возле верного соратника, в котором уверен полностью.
— Ты столь же жаден до драки, сколь и глуп, русич, — недовольно поприветствовал его Бернгард.
И это вместо благодарности!
— А ты столь же любезен, — скривился Всеволод.
Свои слова они перемежали со смертоносными выпадами, защищая себя и прикрывая друг друга.
— Если тебя убьют, у меня останется только кровь Эржебетт, — ловко орудуя мечом, упрекнул Бернгард. — А если убьют и её?
— Уже, — бросил Всеволод.
— Что? — вопрос магистра прозвучал под очередной рубящий удар. Под ноги покатилась снесённая Бернгардом безволосая голова. — Что с лидеркой?
— Забудь, — коротко отозвался Всеволод. — С ней кончено.
И рубанул сам.
Одной рукой, второй.
Одним мечом, вторым…
— Ж-ж-жаль, — столь же кратко заметил Бернгард.
Его следующий удар был злее и сильнее прежнего. Теперь сразу две упыринных головы и одна когтистая рука полетели в сторону в густом ореоле чёрных брызг.
Особого желания делать этого не было, и всё же Всеволод объяснил. Подробно. По паре быстрых слов на выдох-выпад:
— Подземелья сожжены…
Клинок в правой руке рассекает ещё одно бледнокожее тело. Половинит надвое — от плеча до бедра.
— Галереи завалены…
Клинок в левой — пропарывает белёсое брюхо, выпускает чёрный фонтан.
— Склеп — тоже…
Посеребрённая сталь срубает длинные тонкие пальцы с острыми когтями.
— Замурован намертво…
И — подсекает ноги очередной твари.
— Уж пришлось…
И — раскраивает шишковатый череп.
— Другого выхода…
И снова — холодная чёрная кровь вперемежку с холодным дождём.
— Не бы-ло!
Последний удар Всеволода обратился в три. Траектория клинка трижды поменяла направление. Слишком много нечисти обступало их сейчас. Слишком много тварей навалилось со всех сторон.
Бернгард тоже замахал мечом быстрее и проворнее.
Несколько секунд оба бились яростно и молча, сосредоточено ширя вокруг себя кольцо из покрошенных упыринных тел. Однако к ним уже подтягивалась подмога — воины двух сливающихся воедино отрядов. Их обступали, прикрывали. Мёртвые и живые. Тевтоны, русичи, татары…
Змей-подранок вновь бессильно накручивал круги в грозовом небе. Наездник не нападал, опасаясь обломать о крыши крылья небесного скакуна, но и не отлетал далеко.
— Берегись, русич! — вдруг рявкнул Всеволоду Бернгард.
Чёрный всадник предпринял новый маневр. Повинуясь воле седока, массивная драконья туша обрушилась на…
Крыши?!
Глава 24
Хр-р-ракш-ш-ш!
Тяжёлое шипастое навершие на хвосте змея ударило раз…
Хр-р-ракш-ш-ш!
… другой…
Хр-р-ракш-ш-ш!
… третий.
Да, крылатая тварь лупила по крышам! Сильно. Яростно. Быстро.
Причём, всякий раз, коснувшись осиновой кровли, драконий хвост сразу же отдёргивался. Этот поганый змей, как и прочая нечисть, явно недолюбливал осину. Но раз уж Чёрный Князь повелел…
Мощные удары шипастого желвака разносили кровлю. Обломки досок, куски брёвен, ворохи сбитой дранки сыпались вниз — только успевай уворачиваться.
«Завалить решил, что ли?!» — недоумённо подумал Всеволод, отскакивая из-под рушащихся стропил.
Если так, то затея эта была не их самых удачных.
Защитникам Сторожи дровяной град вперемежку с ливнем особого урона не нанёс. Где — прикрывая головы щитами, где — уповая на крепость шлемов, тевтоны, русичи и татары продолжали бой. А вот наседающим отовсюду упырям, на которых сверху падала осина, пришлось скверно.
Сырое дерево летело на безволосые черепа и в бородавчатые морды, хрустело под ногами, облепляло мокрые белёсые тела, вытягивая из нечисти силу. Опасные ловкие и стремительные твари превращались в вялого нерасторопного противника, рубить которого — одно удовольствие.
Всеволод отметил про себя, что и крылатый змей тоже летает уже не так лихо. Всё же рана от Бернгардова меча и вынужденное соприкосновение с промокшей осиной не прошли даром и для него. Силёнок у твари явно поубавилось. Зато…
Зато ящер Тёмного обиталища кружил теперь над самой головой. Ну да, конечно! Когда крыши сметены начисто, есть возможность спуститься пониже.
Поближе к врагу.
А узкие проходы вокруг оказались очень даже грамотно завалены и забиты брёвнами и досками. А под ногами — вязкое месиво из грязи, чёрной крови, мёртвых упырей. А за завалами стеной стоят живые кровопийцы, не давая выбраться с опасного пяточка. И никуда теперь не денешься. Быстро — никуда. Спасительные теснота крепостного двора в одночасье стала ловушкой.
Вот какова была истинная цель столь яростной атаки на крыши! Не забросать противника обломками, а расчистить к нему путь и воспрепятствовать его отходу. Сбросить кровлю вниз, обратить её в баррикады. Нет, не слепая ненависть вовсе руководила Чёрным Князем, заставившим своего летающего гада крушить осиновую кровлю, а один лишь трезвый расчёт.
Ящер перестал кружить и завис на изрядном отдалении в воздухе, нечастыми широкими взмахами крыльев удерживая массивное тело на одном месте. Выпустив когти и угрожающе помахивая хвостом, дракон готовился к последней схватке. Седок заносил над головой чёрный изогнутый меч-серп. Медленно, не спеша. Видимо, всадник ещё раз прикидывал и просчитывал…
Достанет? Заденет? Нет?
Если пронесётся по-над самым краем разрушенных крыш — запросто может задеть. А уж как и чем — хвостом, лапой, клювом-пастью или длинным кривым клинком — это без разницы. Если Чёрный Князь и его змей кого задевают, то, как правило — насмерть.
Кое-кто из защитников крепости пятился к дверям и окнам ближайших построек. Но так спасутся единицы. Если вообще спасутся: в домах, наверное, уже полно упырей.
Впрочем… Голова дракона и голова всадника были обращены к Бернгарду и только к нему. Две пары глаз неотрывно следили за каждым движением магистра. Ну да… Властители сегодня уже столкнулись друг с другом на завале из трупов и испытали один другого, однако не закончили ещё своего противоборства.
Значит, следует ждать продолжения поединка?
И горе тому, кто попадёт между двух жерновов.
— Пригни-и-ись! — приказал Бернгард. — Всем пригнуться! Щиты — вверх!
Первыми приказ магистра исполнили умруны. Но и живые защитники Сторожи не особо медлили.
Упыри, видимо, тоже следуя безмолвной команде своего Князя — отхлынули и расступились, чтобы не путаться под драконьими лапами и хвостом.
Да, это будет жестокая схватка. Пешего с… не с конным даже — с летающим противником. Поединок, в котором у Бернгарда нет никаких шансов.
— Русич, отойди! — крикнул Бернгард. — Уйди, говорю! Не лезь на рожон! Кровь свою не лей!
Ах, да, кровь… Всеволод послушался. Отступил. Недалеко. Туда, где приметил двух старых знакомцев, на которых можно положиться.
Золтан и Раду стояли всего в полудюжине шагов от Бернгарда. У молодого шекелисского музыканта на левой руке висел большой прямоугольный щит. Простенький — доски, да грубая обивка из железа с серебром — изрядно посечённый упыриными когтями уже, но вполне ещё крепкий. С такими щитом обычно бьются в пешем строю орденские кнехты. Такими щитоносцы прикрывают стрелков. Такими удобно заслоняться от нечисти, когда её слишком много и правая рука не успевает рубить всех.
Хороший щит. Сгодится для задуманного.
— Эй, угры! — тихонько позвал Всеволод.
Услышали. Повернулись.
Он указал глазами на щит.
— Раду, опустите-ка это чуть пониже и держите крепче. Золтан, ты тоже возьмись за другой край. Как наступлю — поднимите меня. Разом. Резко. Быстро. Ясно?
Переглянулись. Поняли. Кивнули.
Бросили клинки в ножны.
Раду вынул предплечье из ремённой петли. Навалил щит на плечо и хребет, подпёр левым локтем, правой рукой взялся за верхний окоём.