— А как? Как было?
— Не требуй от меня невозможного. Об этом сейчас не знает никто.
— Но твои хваленные легенды!
— Легенды тоже рассказывают не всё. Они слишком стары. Они донесли до нас немногое.
— Например?
— Ну, например, историю о единении Пьющей-Любящей моего мира и Вершителя мира твоего.
— О единении? — изумился Всеволод. — Да разве такое возможно, чтобы лидерка и Изначальный…
— Когда-то было возможно, — пожал плечами Бернгард. — У неё хватило любви на двоих. У него достало силы, чтобы насытить её и не ослабить себя. А в итоге… — Бернгард выдержал паузу, глядя в напряжённое лицо Всеволода… — в итоге, у этих двоих родился ребёнок.
— Ребёнок?!
— Срединное Дитя. Так его называет легенда. Тебе уже должно быть известно, что Пьющая-Любящая овладевает чужой силой через любовную ласку. Но ты, вероятно, не догадываешься о другом: Любящая, как и обычная женщина, способна вбирать в своё чрево и мужское семя, от которого может произвести потомство. Если пожелает. Если это ей будет выгодно.
Глава 44
Всеволод пытался осмыслить услышанное. Ребёнок? У тёмной твари и Изначального? Как вообразить подобное?!
— Такое потомство смешивает в себе силу отца и матери, — продолжал Бернгард. — Даже нет, не так — силу миров, которую несут в себе и используют отец и мать. А когда одна великая сила ложится на другую не менее великую, они не складываются, но преумножаются. И притом многократно.
— Что ж, сила Изначальных, действительно, велика, — согласился Всеволод. — Но ведь сила лидерки не настолько…
— Настолько, — оборвал его Бернгард. — У той Любящей — именно настолько. Прежде чем соединиться с Изначальным Вершителем вашего мира, она долго и кропотливо собирала на любовном ложе силу молодых и неопытных Властителей, которых смогла околдовать своими любовными чарами.
Ах, вот оно как! Эта легендарная лидерка, оказывается, не отличалась целомудрием. А впрочем, существо, живущее плотской любовью, не может быть иным.
— По сути, через Пьющую-Любящую слились воедино могущество Вершителей и Властителей. В её сыне слились. В Срединном Дитё.
— Об этом тоже говорит легенда?
— И об этом тоже, — кивнул Бернгард. — Теперь ты понимаешь, русич, какой ребёнок появился на свет?
— Да уж догадываюсь! Интересно только, это было дитя любви или силы?
Бернгард пожал плечами:
— Как именно произошло зачатие — по страстному влечению неразумных влюблённых, по их обоюдному согласию, тщательно обдуманному и обговорённому, по хитроумному плану одного из двух любовников или в результате грубого насилия и принуждения — об этом легенда умалчивает. Никому и никогда уже не узнать истинных помыслов отца и матери Срединного Дитя. Известно только, что семя Изначального Вершителя вошло в лоно Пьющей-Любящей в проходе, соединяющем два обиталища, ибо так было нужно для единения сил разных миров. Известно также, что родившийся ребёнок стал величайшим воином, что он легко переносил солнечный свет людского обиталища и прекрасно видел во мраке тёмного мира. Что он одинаково хорошо владел правой и левой рукой. И что его потомство тоже…
— Тоже что?
— Тоже следует искать среди обоеруких. Истинных обоеруких. Таких как ты, русич.
— И чем же мы так примечательны?
На ответ Всеволод не надеялся. И всё же ему ответили. Честно или нет — кто знает?
— Вы — ничем, — хмыкнул Бернгард. — А вот ваша Смешанная кровь обладает многими полезными свойствами. Она способна не только открывать и закрывать границу между обиталищами, как обычная кровь Изначальных…
«Ничего себе «обычная»!» — невольно подумалось Всеволоду. Насколько же необычной в таком случае должна быть Смешанная кровь?!
— Она позволяет тому, в чьих жилах течёт, свободно и беспрепятственно, без помощи заклинаний проходить через границы миров. Проходить так же просто, как ты перешагиваешь порог незапертой, но лишь притворённой двери. Проходить самому и проводить за собой других, разрывая на время своим следом рубежи мироздания. Для этого не нужно даже пускать кровь наружу. Для этого достаточно лишь желания. Горячего, как кровь, страстного, искреннего — но одного только желания. Пожелав по-настоящему, потомок Срединного Дитя может легко переступить закрытую границу.
— То есть, перейти из людского обиталища в тёмное или обратно через непорушенную рудную черту? — недоверчиво спросил Всеволод.
Это было немыслимо. Но с другой стороны, зачем Бернгарду врать?
— Людское, тёмное… Ты умён, но слишком ограничен в своих суждениях, русич. Я говорю о большем. Хозяин Смешанной крови способен путешествовать не только по знакомым тебе и мне мирам, но и по иным, ещё неизведанным.
— По иным? Но разве…
— Да, они существуют! — глаза Бернгарда горели незнакомым пугающим блеском. — Старые легенды говорят и об этом. На самом деле, проход между нашими обиталищами — это условный рубеж, тончайшая грань, к которой примыкают десятки, сотни, а быть может и, тысячи других миров. Грань эта была вскрыта лишь частично. Однако любой проход, уже соединяющий два мира, может вывести обладателя Смешанной крови в третий, в четвёртый, в пятый, в десятый, в сотый мир. Ну, и наконец… Смешанная кровь двух обиталищ помогает справляться с их Вершителями, и Властителями. А поскольку в вашем мире Изначальных Вершителей не осталось, можно обратить всю её мощь на Пьющих-Властвующих моего мира.
— Ты говорил, что броню Чёрных Князей крушит оружие, смоченное в их же крови, — угрюмо заметил Всеволод.
— А вот тут — каюсь — я немного слукавил, — осклабился Бернгард. — Не стоило тебе открывать глаза раньше времени. Да, чёрная броня Властителей и Летунов крепка. Но ведь на твоих глазах один Властитель поверг другого. Оружие, созданное тем же миром, в котором выкована эта броня, способно её одолеть. Не сразу, с большими или меньшим успехом — но способно. Боевой серп Пьющего-Властвующего — с большим. Когти и клыки Пьющих-Исполняющих — с меньшим. Ваша серебрённая сталь для этой цели подходит плохо. Но вот если её окропить кровью… — нет, не кровью Властвующих и не кровью Изначальных, а Смешанной кровью… Твоей, к примеру…
— Моей?
— Именно. Это твоя кровь, русич, помогла мне так легко и быстро пробить чешую Летуна и доспех Властителя.
— Но нож! Засапожник, которым я заколол Чёрного Князя под стеной Сторожи… И стрелы Сагаадая… Нож и стрелы, Бернгард?.. Они ведь били через кровь Властителя… и потому… они… его…
Прежде такое объяснение казалось Всеволоду правдоподобным. Потому что другого попросту не было. Теперь же…
Бернгард покачал головой:
— Они били не только через его, но и через твою кровь. Вспомни, вы ведь перемазали ею друг друга с ног до головы.
Всеволод помнил. Да, так всё и было…
— Именно твоя кровь придала силу твоему ножу и стрелам Сагаадая.
Вот оно что… Вот оно как…
— Выходит, и ты задел меня не случайно? — понял вдруг Всеволод. — Там, в склепе? Когда мечом по ноге.
— Верно, — кивнул Бернгард. — Не случайно. Мне нужна была Смешанная кровь, чтобы окропить свой меч. Пришлось пролить немного…
— А теперь? Что ты намерен делать теперь? Со мной? С моей кровью? Хочешь обмазать ею новые клинки и вооружить ими свою мёртвую дружину?
Бернгард покачал головой:
— Для этого не обязательно было так долго ждать и вести тебя сюда.
Действительно, совсем не обязательно.
— А для чего — обязательно?
Если Бернгард не собирается перекрывать границу миров.
— Старая легенда, о которой я тебе рассказал, гласит: Пьющий, который выпьет кровь потомка Срединного Дитя, сам, переродившись, обретёт могущество Смешанной крови. Только испить кровь нужно в том же проходе между мирами, где она зародилась. В легенде говориться, что Дитя зачали здесь.
Холодная улыбка Князя-магистра напоминала хищный оскал.
— Так, да?! — Всеволод почувствовал, как его захлёстывает волна бешенства. — Значит, вместо того, чтобы закрыть моей кровью рудную черту, ты… ты…
— Эх, русич-русич, — разочарованно покачал головой Бернгард. — Ты, похоже, так ничего и не понял. Эта черта, этот проход, этот проклятый Эрдейский край и всё ваше обиталище, лежащее за ним, ничего не значат. Для меня — ровным счётом ничего. Как, впрочем, и то обиталище, откуда когда-то пришёл я сам. Прежде — да, я дрожал над кровавой границей как скряга над золотом. Я честно оберегал границу. Я извёл под корень ведовское племя, а если допустил при этом ошибку, то только от излишнего усердия. Я нёс стражу в нескончаемом Дозоре, а когда начался Набег — отбивал штурм за штурмом.
Но сейчас всё изменилось. Сейчас у меня есть ты… твоя Смешанная кровь. Она позволит мне перейти отсюда, с этого рубежа, не в твой и не в мой мир. А — в совсем другой, полнокровный, куда ещё не ступала нога Пьющего. Причём, уйти, не разрушая грань мироздания повторно, не оставляя за собой бреши, которой смогут воспользоваться другие. Так объясни, зачем мне драться за это обиталище? И зачем мне делить его кровь с прочими Властителями? Зачем, в конце концов, ограничивать себя, довольствуясь лишь одним испитым человеком в месяц?
Нет, русич, взяв с собой в новый, непорочный, не знающий ещё Жажды Пьющих мир десяток своих рыцарей, я со временем обзаведусь там целой армией Исполняющих, которую не остановит никто. Я буду единственным Властителем целого обиталища. Это будет мой мир и только мой. И вся его кровь будет принадлежать мне.
— Что всё-таки движет тобой, Бернгард? — негромко спросил Всеволод. — Что движет вами, Властвующими? Какая именно жажда? Жажда крови? Жажда власти?
— А это одно и то же, русич, — ответил ему Бернгард. — Власть не даётся без крови. Кровь нельзя взять без власти. Так было и так будет. Всегда. Везде. Испитая однажды кровь пробуждает стремление властвовать. Обретённая власть крепится кровью. И множится жаждой её же. В новом мире я смогу вдосталь насладиться и тем, и другим. А когда истощаться запасы одного обиталища, твоя Смешанная кровь проведёт меня в другое. Здесь же… Здесь пусть разбираются без меня. Ну и без тебя уже тоже.