Рудники Эхнатона
Глава 1. Отбалденец
«Шахта «Семь». Обнаружено оружие. Возможны еретические настроения. Прошу оказать содействие в проведении расследования. Сержант Синклер.»
Рикардо Ибарра успел трижды недоуменно перечитать пересланное ему руководителем Службы Безопасности базы «Эхнатон» Клаусом Вагнером сообщение до того, как интерком переключился в видеорежим, и на экране появилось лицо господина Вагнера. Ещё до того, как тот начал говорить, Ибарра понял, что выходной, на который у него уже сложились было волнующие планы, отменяется.
— Ну что, стажёр, ознакомился? — иронически поглядывая на помрачневшего Ибарру, осведомился господин Вагнер.
— Так точно, — кивнул Ибарра.
— Что, наконец-то хоть что-то серьёзное? — по виду Вагнера было, как обычно, совершенно непонятно, ёрничает он, или же всерьёз полагает, что Ибарра загибается от скуки, и будет счастлив развлечься хотя бы выездным расследованием.
— Да, господин Вагнер.
— У тебя отличный повод проявить себя. Да… И на этот раз я готов предоставить тебе полноценные полномочия. Дерзай! Приступай немедленно! — и господин Вагнер отключился.
— Да, гос… — осёкшись перед потемневшим экраном, Ибарра тяжело вздохнул.
Вообще-то, конечно, Вагнер прав. Не считая того, что сейчас Рикардо предстоит тяжёлый разговор с Софи, выходной которой в кои-то веки совпал с его выходным, а теперь фактически повисает в воздухе, возможность, действительно, уникальная. Официально числясь стажёром в должности Военного Наблюдателя, Ибарра не обязан участвовать во внутренних расследованиях, его функционал — контроль за состоянием законсервированного на базе драккара, но в ипостаси наблюдателя от Службы Скрытого Реагирования его жизнь здесь гораздо интереснее, хотя такая стажировка и подразумевает участие в подобных заварушках.
А история, пожалуй, обещает быть интересной. Пока что, за год его стажировки ему ещё ни разу не довелось вписаться в расследование «еретических настроений», в основном лишь таскаясь в хвосте унылой делегации в ходе рутинных проверок. А сейчас… Мало того, что случилось явно что-то неординарное, так ещё и он сам, лично станет задавать формат всего процесса. Будет что вписать в отчёт!
Странная, конечно, ситуация. Оружие, да еще и с ересью… Явно, нашёл эту штукенцию — что бы оно там ни было — не сам Синклер, а то тихонечко уничтожил бы на месте предмет, указывающий на то, что он недостаточно бдительно работает с вверенным ему рабочим контингентом… И, всё-таки, что за «еретические настроения»?
…Полчаса спустя, немного взъерошенный после объяснения с Софи, но окрылённый открывшимися перед ним перспективами, Ибарра стоял перед дверьми шлюза ангара, привычно разглядывая прикреплённую на стене схему базы «Эхнатон» — большой скрытый под землёй мяч, от которого тянулись в разные стороны около десятка нитей тоннелей, завершающихся шариками месторождений-шахт. «Седьмая», ставшая его целью, была одной из самых удалённых, но, к счастью, располагалась относительно недалеко от поверхности, за счёт чего до неё можно было добраться на летадле всего за полчаса, а не скучать, как отбывающие на вахту работяги, полдня в тоннельном челноке.
— Вам требуются услуги пилота? — старший летадло-мэн Новачек задавал ему этот вопрос каждый раз, хотя с первого же вылета знал, что у Ибарры установлен персональный авионический имплант.
— Нет.
— Требуется помощь в облачении?
— Да, — к стыду своему, Ибарра так и не научился самостоятельно надевать противоперегрузочный костюм, в отличие от здешних пилотов, умудрявшихся справляться с этой процедурой без посторонней помощи. Немного утешало то, что по инструкции это и не предполагалось, но всё равно на фоне настоящих пилотов он чувствовал себя несколько ущербно, невзирая даже на более современный чип в своём мозгу.
Но сейчас эта эмоция была тут же оттеснена на периферию сознания, уступая место мельтешению мыслей о предстоящем задании. Миссия на шахте «Семь» с каждым новым витком осмысления казалась Ибарре всё более и более значительной, ответственной и важной. Он уже почти наяву представлял себе, как быстро он разберётся в ситуации. Как один, без чьей-либо помощи, он проведет расследование, докопается до самых корней… Как украсит его отчёт о стажировке описание эпизода самостоятельного расследования… И даже Софи будет в итоге нечего возразить — ведь окажется, что он обеспечил безопасность всего Рудника…
За всеми этими образами он почти не следил за стартовыми процедурами, выполняя все действия скорее рефлекторно; да и позже, за штурвалом, привычное опьянение скоростью лишь придало его мечтам ещё больше героических тонов. К реальности он вернулся, лишь увидев на горизонте огни посадочного тоннеля…
В отличие от образцово-показательной шахты номер «Один», ставшей из-за своей близости как к поверхности, так и к основной базе, объектом наиболее регулярных инспекций, шахта номер «Семь» выглядела не в пример более запущенной. И расстояние до базы в данном случае не играло решающей роли. Что расстояние? — лишний десяток-другой минут на летадле! А вот значительно большая глубина залегания породного пузыря — дело другое. От подповерхностной полости приёмного ангара к разработке шёл лифт, спускаться на котором посетителю предстояло почти сорок минут.
«Седьмая» — самая глубокая из имеющих выход на поверхность шахт на Эхнатоне. Выработки, расположенные глубже — шахты под номерами «Четыре», «Восемь» и «Девять» связаны с базой исключительно через превращённые в транспортные тоннели штольни. Инженерный состав и руководство может их посетить только тем путём, которым попадают туда и простые рабочие — тоннельным челноком. В чём-то это и удобнее — в пути можно даже вздремнуть. Не то что в лифте, где особо не расслабишься.
Следствием столь редких посещений шахты через поверхность стало полное отсутствие на ней специализированного на летательных средствах персонала. Так что на обслуживание транспорта рассчитывать не приходилось. Да что там обслуживание — даже возиться с лётным костюмом помогал стандартный шахтный состав! Персон поважнее одевали либо бригадиры, либо начальник шахты, а посетителям попроще могли и вовсе назначить в помощники обычного шахтного дельту.
Втиснуться в узкий створ приёмного тоннеля «Седьмой» шахты летадло могло разве что на автоматике, так что Ибарра оставил управление и спокойно взирал на муторные, и, на его взгляд, жутко медленные процедуры. Пройдя, наконец, шлюзование, летадло спустилось в основной ангар на жутко скрипящей, ощутимо покачивающейся платформе. И тут Рикардо всё-таки не выдержал всей этой медленной канители, и, вновь переключившись на ручное управление, самостоятельно откатил летадло в сторону и развернулся.
Ладно. «С прибытием».
Кроме пары исключительно неопрятных рабочих дельт, Ибарру встречал, судя по нашивкам, лично начальник шахты — абсолютно седой измождённого вида человек в мешковатой затрёпанной робе.
— Руководитель выработки номер «Семь» бета-минус Виктор Кляйн, — отрекомендовался начальник, протягивая руку.
Пожалуй, разве что эта рука, очень уж чистая в сравнении с руками сопровождавших его работяг, выдавала социальный индекс Кляйна. И то — на основной базе такими грязнулями даже дельты не разгуливают.
— Наблюдатель Рикардо Ибарра, бета-плюс. Направлен для расследования, — представился Ибарра, пожимая протянутую ему руку.
Ладонь Кляйна казалась какой-то пересушенной — заскорузлой, шершавой, жёсткой. Наверно, такими должны быть на ощупь руки рабочих, если бы с дельтами считалось приемлемым здороваться подобным образом.
— Вы, пожалуйста, не подумайте чего лишнего. Для нас этот случай очень нехарактерен, — бормотал начальник, помогая Ибарре снять полётный костюм и облачиться в утеплённую форменную одежду.
Несмотря на то, что, в отличие от облачения, помощь в снятии костюма ему совершенно не требовалась, Рикардо было как-то неловко отказываться от прилагаемых Кляйном усилий. Впрочем, и принимать помощь от близкого по индексу, но выглядящего как минимум вдвое старше человека тоже было несколько неловко. Кляйн суетился, спешил, путал застёжки… И бормотал, бормотал, бормотал:
— У нас такого никогда не было. Мы увеличили выработку вдвое за последние отчётные периоды. Мы улучшаем показатели четыре года подряд. Мы на хорошем счету. Сам господин Мицуи это упомянул. В обсуждении результатов года он отозвался о нас, как об исключительно перспективном подразделении. У нас дисциплина на уровне. Мы…
Прерывая этот словесный поток, двери лифта заскрежетали так, что их было слышно даже через двойной тамбур. Начальник осёкся, а затем, торопливо, словно лифт мог уйти без них, бросился в тамбур, увлекая за собой не успевшего ещё полностью застегнуться Ибарру. Оба дельты остались в ангаре.
Лифт оказался не слишком просторным, а стоявшие в нём несколько кривоватых стульев сужали пространство ещё заметнее. Тем не менее стулья эти Ибарру весьма порадовали — перспектива спускаться сорок минут стоя оптимизма не внушала.
Скрежет закрывающихся дверей прервал вновь возобновившего причитания Кляйна; лифт тронулся. Медленно, с рывками, со стонами, словно и он очень утомился за четыре года непрерывного улучшения показателей. Тем не менее для общения шум не был чрезмерен, и Ибарра, прежде чем Кляйн вернулся к своему нытью, поспешил спросить:
— Вы можете сообщить, что именно произошло?
— О! Это ж так нехарактерно для нас! — на какой-то момент показалось, что начальник шахты опять завёл всё ту же пластинку, но Кляйн пояснил-таки, — мы нашли нож.
— Нож? — Ибарра, настроившийся было на то, что его первое расследование будет крутиться как минимум вокруг штурмовой винтовки, не мог скрыть разочарования.
— Вы, пожалуйста, не подумайте! — Кляйн, видимо, решил, что инспектора разочаровал уровень дисциплины на шахте. — Да никогда у нас ничего подобного не происходило!
Интересно, подумал Ибарра, а кто это «мы»? Пожалуй, начальник шахты явно не из тех, кто вынес бы из избы сор, ухудшающий столь милые сердцу высокие показатели дисциплины. Он бы просто тихонечко отправил опасную находку в переработку. Разве что они нашли этот нож в спине кого-то из работяг?