асе. Даже сам Александр Саттар, работавший со мной впоследствии, так и не смог до конца загладить жуткие воспоминания, оставшиеся от трехсот этажей, наполненных безумием, насилием и болью.
Авторитет почти всемогущей Лиги Корректоров был существенно подорван, и требовалось как можно скорей найти выход из сложившейся ситуации, пока общество, разучившееся контролировать собственные страсти, не скатилось в полную анархию. К счастью, у Эдуарда Саттара уже имелось наготове решение, которое, при успешной его реализации, обещало если и не вернуть все на круги своя, то хотя бы сгладить негативные последствия.
Он предложил качественно иной подход к управлению человеческим поведением, не перекраивая сознание людей изнутри, как при Психокоррекции, а приводить их в требуемое состояние, манипулируя той средой, в которой они обитают. Ведь помимо тех окружающих факторов, что мы воспринимаем через органы чувств, существует еще и психоэмоциональная атмосфера, невидимая и неосязаемая, но напрямую влияющая на наше настроение, поведение и принимаемые решения.
Для воплощения замысла Эдуарду понадобились помощники, и вот тут меня ожидал неожиданный сюрприз.
В один прекрасный день у меня зазвонил телефон и, ответив на вызов, я неожиданно услышал в трубке его голос. Он пригласил нас с Кирой к себе в загородную резиденцию клана Саттаров, где и посвятил в детали своего замысла.
Дар Психокоррекции, как известно, передавался по наследству исключительно по мужской линии, но вот с Медиаторами все обстояло иначе. Если пикировку можно было сравнить с тонкой настройкой сложного механизма, то медиация больше напоминала смешивание красок на палитре человеческих чувств, и для такой работы требовался совершенно другой склад ума, другой образ мышления – женский. Быть может, именно поэтому Эдуарду так и не удалось донести свое видение до других членов Лиги, зато в лице моей супруги он нашел, возможно, самого талантливого своего ученика.
От такого откровения я испытал самый настоящий шок. Моя Кира, которая, прямо скажем, никогда не блистала какими-то особенными талантами, и чьи интересы практически не выходили за рамки обычного щебетания с подругами, вдруг открыла в себе мощные паранормальные способности!? Я, грешным делом, начал подозревать, что меня разыгрывают, но Эдуард оставался абсолютно серьезен.
Он рассказал, что впервые ощутил в ней силу в тот день, когда мы пересеклись с ним в «Айсберге». Более того, по его мнению, именно талант Киры, которого она еще тогда не осознавала, помог нам избежать всеобщего сумасшествия, поскольку она, действуя рефлекторно, по наитию, как бы стравливала избыточное давление эмоций на мой мозг, защищая его от перегрузки.
Сам Эдуард, хоть и обладал весьма сильным даром, не мог действовать с той мягкостью и деликатностью, какая была доступна женской руке. Его задача заключалась в том, чтобы помочь Кире и другим ее коллегам, которых он уже начал отбирать, раскрыть свои способности и, раскинув своего рода сеть Медиаторов по всей стране, стабилизировать настроения в обществе, сделать его более спокойным и уравновешенным.
Оправившись от первоначального потрясения, я перевел взгляд на Киру и понял, что теперь от перегорания уже нужно спасать ее собственный рассудок. Весь рассказ Эдуарда она прослушала с отвалившейся челюстью и выпученными глазами, так что в данный момент моя супруга совершенно не походила на выдающегося медиума, способного властвовать над мыслями миллионов людей. Откровения подобного масштаба требуют немалого времени, чтобы с ними свыкнуться, однако Эдуард не собирался давать ей даже маленькой отсрочки, настаивая на том, что занятия необходимо начать как можно скорей, и нам стоило немалого труда уговорить его потерпеть хотя бы до завтра.
Кира весь вечер не находила себе места, а ночью так и не смогла сомкнуть глаз, раздираемая предвкушением новых открытий с одной стороны и страхом потерпеть неудачу с другой. Я и сам пребывал в изрядном возбуждении, пытаясь сообразить, какие перемены ожидают теперь нашу жизнь, однако даже в самых смелых фантазиях я не смог предугадать реального масштаба грядущих событий.
Я иногда пытался себе представить, каково это, когда судьба в одночасье выносит тебя на самую вершину, когда в одно прекрасное утро ты просыпаешься богатым и знаменитым? Ну, например, получил Нобелевку или «Оскара» за роль второго плана и теперь можешь смело дописывать к своим контрактам еще один нолик. Я-то всего добивался своим трудом, пешком карабкаясь вверх по крутым ступенькам карьерной лестницы, а потому оказался совершенно не готов к тому внезапному взлету на скоростном лифте, что случился с нашей семьей. Ибо на следующее утро мы, действительно, проснулись весьма обеспеченными и влиятельными людьми. Хотя и не выспавшимися.
Эдуард не признавал полумер и немедленно обрушил на нас всю свою энергию. Не успели мы еще толком продрать глаза, как раздался звонок в дверь. На пороге я обнаружил двух человек – водителя, готового доставить Киру к новому месту работы, и представителя транспортной компании, желающего уточнить подробности нашего переезда. Да-да, Эдуард не бросал слов на ветер, и когда он говорил, что Кира отныне станет полноправным членом Лиги, это автоматически подразумевало переход на качественно новый уровень, включая элитный район проживания, соответствующий круг общения, премиальный сервис и роскошный лимузин с персональным водителем.
Вот только теперь мы с женой неожиданно поменялись местами, и уже мне предстояло робко поблескивать, отражая сияние ее славы. Все мои предыдущие достижения в «Юраско» меркли на фоне тех высот, куда ее забросила Судьба. Заместитель директора департамента в крупнейшей химической корпорации вдруг превратился в мальчика на содержании своей более успешной супруги.
Мне далеко не сразу удалось свыкнуться с изменившимися обстоятельствами, и мое тщеславие еще долго протестовало против такой рокировки, но потом я махнул на все рукой и просто плыл по течению, наслаждаясь окружающими роскошью и комфортом.
Машина сбавила ход и неспешно вплыла под арку с большой ажурной надписью «Светлый Город». Мы переехали в этот поселок по настоянию Эдуарда и ни разу не пожалели о своем решении. Впрочем, слово «поселок» звучало как-то мелко, куда более подходящим определением было бы «королевство», причем сказочное.
Расположенный в излучине реки, поселок задумывался Эдуардом как некий образец, эталон того качества жизни, к которому следует стремиться и которое в перспективе может стать доступным практически каждому. Он резко контрастировал с городской скученностью и толчеей, выделив значительную часть территории под сады и парки. Утопающие в зелени особняки едва угадывались за живыми изгородями, органично встроенные в окружающую природу, а ограничения скоростного режима объяснялись, в том числе, и регулярно выходящими на дорогу непугаными оленями.
Зимой же мой словарный запас просто капитулировал, будучи не в силах связно описать то волшебство, что окутывало окрестности своим белым искрящимся покрывалом. Оправдывая название поселка, его архитекторы активно использовали при строительстве белоснежный мрамор, в результате чего здания почти растворялись на фоне снега, и темно-красные черепичные крыши буквально парили в воздухе. Пропитывавшая все вокруг магическая аура обладала такой силой, что я бы не удивился, вместо оленя повстречав однажды гарцующего на обочине единорога.
Меня иногда посещала шальная мысль, что было бы неплохо запретить автомобилям въезд в «Светлый Город», и всех прибывающих пересаживать на кареты с настоящим кучером на козлах и лакеями на запятках. Исключение можно сделать разве что для ретро-автомобилей и антикварных велосипедов с огромным передним колесом и малюсеньким колесиком сзади.
Кто-то, возможно, мог бы счесть такое увлечение фэнтезийной стилистикой чрезмерным, но это ровно до того момента, пока человек не увидел бы все собственными глазами. Создатели «Светлого Города» спроектировали и выстроили его настолько продуманно и гармонично, что в него было невозможно не влюбиться!
В самом центре городка возвышался белоснежный дворец, где располагалась администрация и местный Узел Медиации, в котором работала Кира. Оформленный в том же сказочном стиле, что и все остальные здания, он и внутри совершенно не походил на средоточие офисов и инженерных служб, каждым элементом интерьера - от кованой мебели и развешенных по стенам гобеленов до стоявших по бокам от главной лестницы рыцарских доспехов и огромной кабаньей головы прямо над ней - поддерживая все то же ощущение ожившей фантазии.
Я, как потомственный технарь, не мог не поинтересоваться инженерной стороной вопроса, но «Светлый город» и тут меня не разочаровал. Эдуард позаботился о том, чтобы воплотить здесь все самые последние достижения прогресса. Автоматизация всех сторон человеческой жизни была выведена здесь на качественно новый уровень, позволяя человеку окончательно перестать беспокоиться о всяких приземленных вещах, освободив его для личностного самосовершенствования. По крайней мере, Эдуард надеялся, что так оно и будет, лично отбирая тех, кому будет позволено поселиться в его персональном Эдеме. Да, цена входного билета в «Светлый город» измерялась не только круглой суммой денег, но и способностью претендентов выступить в роли ориентиров для других, своим примером показывая путь, по которому следует двигаться, улучшая и мир вокруг и самих себя.
Эдуарда, вообще, изрядно огорчала тяга подавляющего большинства населения к тупому удовлетворению своих прихотей, и он мечтал дать людям альтернативу в надежде, что хоть кто-нибудь да откликнется на его призыв. Лично я считал его наивным идеалистом, но он утверждал, что при помощи Медиации его замысел вполне возможно воплотить в жизнь. Нужно лишь собрать в одном месте побольше энтузиастов, не ограничивающих свои интересы набиванием желудка и развлечениями, и тогда сформированная ими критическая масса начнет увлекать за собой и других. Мне, кстати, после экскурсии за Стену начинало казаться, что он ищет претендентов не там, и что нужные ему люди по большей части сосредоточились по ту ее сторону. Надо будет попробовать донести до него соответствующ