К тому же некоторые в театре считали его выскочкой, однодневкой. Основания у такого к нему отношения были достаточно веские: в те годы, несмотря на усилия учителей и собственную работу над своим телом, техника Нуреева была далека от совершенства. Риск получить травму, быстро «сработаться» был очень велик.
Надо признать, что Нуреев был далеко не единственной восходящей звездой в Кировском. В пятидесятые годы в театре было много одаренных танцовщиков. Причем с точки зрения профессионализма, балетной техники – почти все они были подготовлены лучше, чем Нуреев, ведь они раньше начали заниматься.
Немного старше него был Владилен Семенов, приехавший в Ленинград из Самары. Практически ровесником Нурееву был Сергей Викулов, петербуржец, родившийся в семье художников. Классический танцовщик лирического амплуа, он обладал большим и легким прыжком, благородными манерами, искусством дуэтного танца.
Феноменальным прыжком обладал Юрий Владимирович Соловьёв. Этот петербуржец был немного младше Нуреева. Критики восхищались его техникой, считая его мастером дуэтного танца.
Из артистической семьи происходил талантливый танцовщик Святослав Кузнецов. В 1950 году он стал солистом Мариинки.
Яркий и характерный Геннадий Селюцкий начинал как классический танцовщик лирико-драматического плана, но со временем перешел на мимические, игровые роли. Его «коньком» были именно восточные персонажи – Визирь, Абдерахман, Гирей, Великий брамин. Не последнюю роль в том играло его загадочное, с азиатской примесью лицо. Легендой Мариинки считается Борис Яковлевич Брегвадзе, родившийся в 1926 году в Саратове. Выступать на большой сцене он начал очень рано, став первым Отелло в постановке Чабукиани, Звездичем в «Маскараде» Бориса Фенстера, исполнял главные партии в балетах Прокофьева, Глиэра, Хачатуряна… Начинал свою карьеру и Никита Долгушин – элегантный танцовщик, танцовщик-интеллектуал.
Гастроли
Конечно, одними выступлениями в Кировском дело не ограничивалось. В те годы, чтобы заработать, артисты выступали с концертами в рабочих клубах. Это не порицалось, даже приветствовалось, так как существовал лозунг «Искусство – в массы!». Балетные использовали слово «обтанцевать». Говорили: обтанцевать столько-то клубов, столько-то домов культуры… За плечами солистов Кировского были тысячи крохотных неудобных клубных сцен, нетопленых площадок с кривыми полами. А иначе было не выжить, не прокормиться.
Нуреев такие поездки не любил: от холода у него начинались судороги в ногах. Он вспоминал о материально выгодных, но крайне некомфортных, гастролях по Германии, куда его отправил Константин Сергеев: «Это путешествие было кошмаром. Мне было постоянно холодно, я был изнурен и мои ноги были в очень плохом состоянии. Однажды ночью нам пришлось в течение восьми часов в холодном автобусе дожидаться, пока его починят. Как-то мы прибыли на место в 6 часов, а уже в половине седьмого должны были выступать в кафе перед безразличной аудиторией. В течение всего этого ненавистного мне месяца я постоянно находился в состоянии слепой ярости»[34]. Зато после поездки он накопил достаточно денег, чтобы купить себе рояль.
Скандалом обернулась отправка Нуреева в зимнюю Йошкар-Олу: продрогнув в поезде, он самовольно вернулся в Ленинград после первого же выступления. Он предпочитал выступать на сцене Кировского, тем более что ему не приходилось ждать партий, а в его репертуар входило практически все, о чем мог мечтать артист балета, – «Раймонда», «Спящая красавица», «Жизель», «Баядерка», «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Дон-Кихот». Правда, роли приходилось делить с другими исполнителями, и на сцену Нуреев выходил два-три раза в месяц. Поэтому он оставался недоволен тем, что мало танцует. Коллеги даже смеялись над этим.
Классические балеты
«Раймонда» – балет композитора Александра Глазунова на либретто модной в те годы романистки Лидии Пашковой, урожденной княжны Глинской. Сюжет она позаимствовала из легенд о рыцарях и Крестовых походах.
Рыцарь Жан де Бриен прощается со своей невестой Раймондой, проживающей в замке своей тетки, – он должен отправиться в Крестовый поход. Ночью Раймонде видится призрак Белой дамы – покровительницы замка, которая, словно предостерегая, показывает девице образ незнакомого арабского рыцаря. Вскоре в замке разворачивается большой праздник – именины Раймонды. Среди множества гостей девушка узнает страшного рыцаря из своего ночного кошмара, это Абдерахман. Он хочет любви прекрасной Раймонды, но та отвергает его. Тогда хитрый и коварный Абдерахман решает похитить прекрасную Раймонду. Однако его планам не суждено сбыться: из Крестового похода возвращаются благородные рыцари во главе с королем Андреем, а среди них – Жан де Бриен, который побеждает Абдерахмана и женится на Раймонде. В замке снова праздник. Первое представление состоялось в Петербурге в Мариинке в 1898 году. Новый балет так понравился публике, что Глазунову преподнесли лавровый венок.
Нуреев поначалу исполнял роль одного из рыцарей, танцуя в «четверке»; в балете это называется па-де-катр. Впоследствии он сам ставил этот балет и обычно исполнял роль Жана де Бриена, но несколько раз вышел в партии Абдерахмана.
Особую роль в жизни Рудольфа Нуреева сыграл балет «Жизель, или Виллисы» французского композитора Адольфа Адана по рассказу Генриха Гейне, основанному на легенде о погибших от несчастной любви девушках, которые, превратившись в волшебных существ, танцуют над своими могилами. И если забредет на такое кладбище мужчина, то они увлекут его на танец и затанцуют до смерти. Легенда эта славянская, но разработчик либретто – литератор Теофиль Готье – перенес действие в Тюрингию.
Знатный граф Альберт – Рудольф Нуреев – любит простую деревенскую девушку Жизель – ее партию исполняла Алла Шелест, балерина великого таланта, но не слишком удачливая.
Понимая, что селянка не поверит в чувства аристократа, он переодевается в крестьянского парня и объясняется Жизели в любви. Ни о чем не подозревающая скромница отвечает ему взаимностью. Но красавица Жизель привлекла внимание и другого ухажера – лесничего Ганса. Он догадывается, что его счастливый соперник не тот, за кого себя выдает, и намеревается объяснить это и простушке Жизели. Ганс находит хижину, где Альберт прячет свою обычную одежду, и крадет оттуда его шпагу – оружие аристократа. А когда на деревенском празднике Альберт и Жизель встречаются вновь, ревнивый Ганс демонстрирует им свой трофей. Жизель в смущении, она не знает, кому верить. Но тут обвинения лесника подтверждаются: Альберта узнают заехавшие в деревню охотники, среди которых и его официальная невеста. Потрясенная коварством возлюбленного Жизель сходит с ума и умирает на глазах у всех присутствующих.
И вот во втором акте она кружится в танце вместе с виллисами на деревенском кладбище. К ее могиле приходит Ганс, виллисы заманивают его в свой хоровод и доводят до смерти.
Но потом сюда же приходит и полный горя Альберт. Он тоже становится жертвой виллис, однако Жизель, по-прежнему любящая его, не позволяет тронуть обманщика и спасает его от мести подруг. Они танцуют вместе последний раз, и Жизель навсегда исчезает, а безутешный Альберт остается в мире людей.
Роль Альберта впоследствии считалась одной из коронных у Нуреева. Особенно хвалили не прыжки и пируэты, а жесты – почти неуловимые. Так в финале у кладбищенского креста Нуреев сжимал в ладони плющ, словно думая, что прижимает к груди руку возлюбленной.
Непревзойденным исполнителем роли Альберта считался Константин Сергеев – танцовщик старшего поколения. Он танцевал в паре с Натальей Дудинской – Жизелью. Все более молодые исполнители старательно изучали его приемы и копировали их. А Нуреев от этого отказался! Отказался наотрез, серьезно обидев Сергеева, ведь тот считался живой легендой.
Нуреев привел веские доводы: он хотел создать своего собственного оригинального Альберта, ни на кого не похожего, но в театре такая вольность не в чести. Кроме того, в «Жизели» Нуреев позволил себе внести изменения в костюм, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры, скрыв ее недостатки. Такое редко позволялось, но в данном случае вызвало одобрение.
Объективно говоря, трактовка Сергеева к тому времени уже несколько устарела. Великолепный танцовщик Константин Сергеев создал образ холодного эгоиста, заносчивого аристократа, который расчетливо соблазнял простушку-крестьянку. Таков был социальный заказ тридцатых годов. А в интерпретации Нуреева Альберт был совсем иным! Он действительно любил Жизель и легкомысленно действовал под влиянием чувств, не задумываясь о последствиях. В последнем акте, увлекаемый виллисами, Нуреев, еще не умевший рассчитывать свои силы, танцевал так, что ему действительно стало плохо. Понимая, что он изнемогает, партнерша Алла Шелест шептала ему на ухо: «Уже недолго! Еще чуть-чуть…»
На премьере зал долго аплодировал, а за кулисами не умолкали споры. Сергеев и Дудинская обиделись: они много лет трудились над «Жизелью» и считали свою трактовку идеальной, абсолютной, а тут юнец-выскочка позволил себе оспорить ее. Рудольфа в роли Альберта они не признали категорически. А вот голоса театральных критиков разделились, и большая их часть оказалась на стороне молодого поколения. Ведь то были уже не суровые сталинские времена, а хрущёвская «оттепель», и влюбленный, пылкий Альберт больше отвечал чаяниям публики.
Было в его репертуаре и прославленное «Лебединое озеро» – балет Петра Ильича Чайковского, как и «Жизель», основанный на старинной легенде. Главную партию в этом балете Нурееву дали уже в 1961-м, перед самым его «невозвращением», так что танцевал он его в Кировском совсем недолго.
Сюжет балета широко известен: принц Зигфрид со своими друзьями отмечает свое совершеннолетие. Вдали летит стая лебедей, и молодые люди решают на них поохотиться. Вскоре Зигфрид и Бенно действительно обнаруживают озеро с лебедями, но как только они начинают прицеливаться, лебеди исчезают, а из развалин старой часовни на берегу появляется девушка с короной на голове – она и есть лебедь-девица Одетта, в которую целились друзья. Принц влюбляется в прекрасную девушку-лебедь, и Одетта обещает, что сумеет избавиться от злых чар, если принц сдержит данное ей слово любви.