Похороны Рудольфо Валентино вылились в настоящую демонстрацию. Тысячи человек выходили на улицу, чтобы просто увидеть, как провезут гроб знаменитого актера, а во время церемонии похорон над процессией летал самолет, разбрасывающий лепестки роз. Смерть Валентино вызвала несколько самоубийств среди его наиболее фанатичных поклонниц.
В течение многих лет в годовщину смерти Валентино к его могиле приходили тысячи женщин. Это стало настолько привычным, что когда в 1956 году, через 30 лет после смерти актера, на его могилу не пришла ни одна поклонница, эту новость сочли достойной распространения по каналам крупнейших телеграфных агентств.
И вот спустя более полувека после кончины кинозвезды компания «Метро-Голден-Майер» решила снять о нем фильм. Сценарий писался именно «под Нуреева» в расчете на его хореографические способности.
«Валентино» – это не классический байопик, а скорее ряд сцен из жизни знаменитого актера – яркой и непростой. Самому Нурееву роль нравилась: ему импонировали стиль и роскошь ар-деко. Фильм изобиловал танцами. С помощью танцев герой выражал свое отношение к другим людям, к превратностям жизни и к самой смерти. Тогда Нуреев еще не знал, что во многом разделит судьбу своего героя: как и Валентино, ему придется бороться не только с судьбой, но и с тяжелой болезнью. Как и Валентино, он падет в неравной борьбе.
Фильм получил признание зрителей, однако критики не слишком высоко оценили игру Нуреева. Конечно, сказывалась разница в возрасте: на момент смерти Валентино едва минуло тридцать, а Нуреев уже приближался к сорокалетию. Не совсем удачное, по мнению специалистов, исполнение объясняли еще и тем, что Нуреев, привыкший видеть перед собой публику, не мог заставить себя играть с тем же накалом эмоций в студии, перед камерой вместо зрительного зала. Тем не менее в ежегодном обзоре лучших фильмов «Валентино» занял восьмое место.
Замечательна сцена в самом начале фильма, в которой Валентино встречается с Вацлавом Нижинским, прибывшим на гастроли в Америку. Их разделяет языковой барьер, к тому же Вацлав очень стеснителен. И тогда, чтобы разрядить обстановку и познакомиться, Рудольфо ставит граммофонную пластинку и приглашает Вацлава на танец. И они танцуют танго, которое помогает им понять друг друга лучше всякой беседы.
Второй «ударный» эпизод фильма – это знаменитое танго с пьяной партнершей. В ресторане молодой Валентино с партнершей должны развлекать публику танцами. Но она напивается и танцевать не может. Над ней смеются, хохочут… Она в панике убегает. И тогда разозленный Валентино-Нуреев выхватывает из зала не менее пьяную девушку и исполняет танец с ней, обыгрывая именно беспомощность партнерши.
Ну и третье танго – это последние сцены фильма, танго со смертью. Здесь уже сам герой едва стоит на ногах от страшных болей, но все же продолжает танцевать – до самого последнего мгновения жизни.
Следующей работой Рудольфа Нуреева в кино стал шпионский боевик «Рассекреченный» (другой перевод названия – «На виду»), где он сыграл роль спецагента. Действие происходит в Париже. Главная героиня, фотомодель, ее роль исполняет Настасья Кински, расставшись со своим любовником, пробует начать все с начала. Она встречает сыгранного Нуреевым странного человека – скрипача по имени Дэниэл, который досаждает ей своим вниманием, буквально преследуя ее… Ему удается добиться расположения молодой женщины, но сам он холоден как лед. Дэниэл является представителем спецслужб и собирается использовать героиню как приманку для поимки руководителя террористов Риваса, о котором известно, что он является большим поклонником героини. В финале фильма Дэниэл и Ривас убивают друг друга, героиня Кински остается жива. По слухам, Кински сумела настолько очаровать Нуреева, что он даже пытался ее уговорить родить ему ребенка, но молодая женщина отказалась.
Рассказывают, что на предпремьерный показ Нуреев пригласил Жаклин Онассис. На сцене, где в героя Нуреева стреляют, она громко закричала и закрыла лицо руками – видимо, кадр всколыхнул в ней страшные воспоминания о гибели первого мужа. «Я просто не могла на это смотреть», – объясняла она.
Был и еще один фильм недавно умершего итальянского режиссера Марио Ланфранки, по каким-то причинам почти забытый. Назывался он «Венеция. Карнавал. Любовь». То была история старого профессора и его молодой студентки, которые приезжают в Венецию во время карнавала и каким-то чудом переносятся во времени в прошлые века. Роль профессора исполнял Рудольф Нуреев, а его прекрасной ученицы – Карла Фраччи. Любовную историю они рассказывали посредством танца, причем самого разного: классический балет перемежался с танцами времен Ренессанса и с современными ритмами.
Премьера фильма состоялась в дни Венецианского кинофестиваля в 1982 году, но затем почему-то фильм был забыт и его даже не найдешь в официальной фильмографии Нуреева.
Нуреев исполнял роли драматические, даже трагические и вдруг удивил всех, приняв участие в комическом телевизионном «Маппет-шоу», в котором участвовали люди и забавные куклы. Он долгое время выступал в нем, обнаруживая незаурядное чувство юмора и находчивость: смеялся, шутил, забавно пикируясь с лягушонком Кермитом, изображавшим управляющего театром. Ну и, конечно, Нуреев танцевал.
Всего вышло три сезона с его участием. В одной из программ партнершей Нуреева была… свинья! Нет, конечно, не настоящая, а балерина в костюме толстой розовой свинки, гламурной свинки-актрисы – мисс Пигги.
Он танцевал с ней па-де-де, остроумно пародируя свои выступления в классическом балете.
Бродвей
Не зная, чем заполнить свою жизнь, кроме балета, Нуреев продолжал работать, даже будучи тяжелобольным. В 1989–1990 годах он исполнил партию Короля Сиама в популярном американском мюзикле «Король и я» в рамках двухмесячных гастролей по США и Канаде. Гонорар составил миллион долларов.
Мюзикл этот поставлен по книге писательницы Маргарет Лэндон, изданной в 1944 году. Это фальшивые мемуары, то есть автор написала свой роман от первого лица, от имени английской учительницы Анны Леонуэнс, действительно существовавшего человека. Анна в 1860-х годах давала уроки многочисленным женам короля Сиама[78] и его детям, число которых перевалило за 80. Король пожелал, чтобы члены его семьи получили западное светское образование. По своим взглядам Анна была близка к феминисткам, и ее шокировали нравы Сиама: многоженство, рабство, обычай простираться ниц перед королем. Кстати, она действительно оставила мемуары (во многом они и легли в основу книги), точность которых, однако, оспаривается самими тайцами: возможно, кое-что Анна придумала.
Король Сиама Монгкут, описанный Анной Леонуэнс, вызывает двойственные чувства. «Он противный человек, обладающий неограниченной властью, – говорил Нуреев о своем герое. И тут же признавался: – Мне нравится абсолютная власть. Король любопытен, король любознателен, у него есть и хорошие черты».
Хореографом мюзикла стал его давний друг Джером Роббинс, после смерти Баланчина возглавивший «Нью-Йорк сити баллет». Этот выдающийся хореограф с успехом ставил как классические балеты, так и бродвейские шоу, среди его достижений – «Вестсайдская история» и «Скрипач на крыше». Именно его хореографию можно видеть в ставшем уже классическим фильме «Вестсайдская история» 1961 года, перепеве «Ромео и Джульетты» на современный лад, где вместо кровной мести – расовая вражда и ксенофобия.
При всем непревзойденном эстетизме постановок Роббинс руководствовался довольно оригинальным правилом Take it easy, то есть «полегче», «не переусердствуй». Главным для него были не высота прыжка и не количество вращений, а актерская игра. И это вполне подходило для уставшего и больного Нуреева.
Постановщик балетов
Конечно, рано или поздно, утомившись ругаться и ссориться с хореографами, Нуреев должен был прийти к тому, чтобы поставить балет самому. И, учитывая его характер, скорее рано, чем поздно. Среди его постановок были как совершенно оригинальные, так и версии старых балетов.
Почти все они до сих пор идут на зарубежных сценах – в Париже, Вене, Мюнхене, Канаде, других странах.
Нуреев поставил «Манфреда» по поэме Байрона на музыку Чайковского, «Сюиту Баха» (хореография совместно с Франсин Лансело), затем «Вашингтонскую площадь» на музыку Чарльза Айвза.
Он также создал собственные редакции других балетов классического наследия – «Жизель», «Лебединое озеро», «Золушка», «Спящая красавица», «Дон Кихот», «Раймонда».
Мнения специалистов о его балетных постановках противоречивы. Многие ими восторгаются, но можно услышать и обратное мнение: Нуреев исказил, извратил, исковеркал русскую классику в угоду западным вкусам. Его постановки бессмысленны, нелепы и физиологически крайне неудобны для танцоров. Однако, если бы это было так, то вряд ли бы их повторяли, возрождали, восстанавливали.
Начал Нуреев, конечно, с тех балетов, которые помнил еще по Кировскому театру. Он возродил для Фонтейн и самого себя постановку «Баядерки» Мариуса Петипа. Во многом он использовал старую хореографию, но внес и многое свое. Этот балет красной нитью проходит через всю его жизнь: он ставил его в Лондоне в 1963 году, а затем – в Париже в 1974 году. Третий раз, уже на пороге смерти, в октябре 1992 года он вновь поставил «Баядерку» для Парижской оперы. Эта постановка была экранизирована.
Большим успехом пользовался балет «Лебединое озеро». В октябре 1964 года на премьере в Вене Фонтейн и Нуреева зрители овациями вызывали на сцену восемьдесят девять раз – это был абсолютный рекорд. Он не побит до сих пор. В 1966 году балет был экранизирован в постановке Нуреева, с трагическим финалом.
Надо сказать, что Рудольф Нуреев в этом случае полностью ушел от традиционной постановки Иванова – Петипа, где сюжет сосредоточен на образе девы-лебедя, и создал довольно необычную «фрейдистскую» редакцию старинного балета, в которой главным персонажем стал принц. Его Зигфрид – это молодой человек, слабый, неуверенный в себе, погруженный в мечтания. Он далек от реальности и проводит время в чтении романтических книг и в фантазиях. Именно такой фантазией и является придуманное им самим Лебединое озеро. Мать и воспитатель, само собой, требуют, чтобы Зигфрид вернулся к действительности: ему нужно принять власть, нужно жениться… Такая перспектива его пугает, и Зигфрид придумывает себе идеальную возлюбленную – Белую лебедь, которую он противопоставляет реальной женщине – Черной лебеди. Ну а злой волшебник Ротбарт является извращенным образом его воспитателя. Конец балета трагичен – мечта эфемерна, она развеивается – и