Тиэлу долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь заставить свой организм уйти в сон, но возбуждение по поводу того, что должно было скоро начаться, было слишком велико. А сумеет ли он, наведя прицельный маркер не на мишень, (пусть даже и очень реалистичную, но и очень чуждую, изображающую фигуру одного из тех, кто убивал Деятельных разумных на Оле во время Потери), а на своего товарища, того, с кем он спал, бегал марши, ел из одного котла, ходил в наряды и все такое прочее – нажать на спусковой крючок? И если да, то кем он станет после этого? А кем он станет, если так и не сумеет? И как к нему в этом случае начнут относиться его товарищи?
– Не спишь? – негромко спросил тихонько подошедший и устроившийся рядышком Шорей.
– Нет, – не открывая глаз, ответил мастер.
– Я тоже, – вздохнул Шорей. – Все думаю: а что будет, если те, кто улетел, побегут прямо в Симпоису?
– А что, кто-то улетел?
– Говорят – семеро.
Тиэлу помолчал, а потом произнес:
– Странно…
– Что?
– Что кто-то улетел. Выдержать такое и отказаться от последнего шага…
– А может, они и то, что было, еле-еле вытерпели. Нас же до вчерашнего вечера просто не отпускали. Так что эти семеро, может быть, не столько учились быть руигат, сколько пытались дожить до того момента, когда им удастся наконец-то вырваться из того, что они считали адом.
– Может, и так… – согласился Тиэлу. – Но все равно странно. Неужели за это время они ничего не поняли?
– Да, по идее, должны бы. Я вот тоже надеюсь, что они никуда не побегут. Я слышал, что скандал с Алым Бенолем разразился из-за того, что комиссия Симпоисы прибыла в тренировочный лагерь еще до того, как был полностью закончен тренировочный цикл, поэтому переформатирование психики у некоторых курсантов оказалось не закончено. Вот они и принялись визжать насчет того, как им плохо, как их тут все мучают, ну и все такое прочее… Нам же вчера сказали, что тренировочный цикл полностью закончен.
– Нет.
– Нет?
– Он будет закончен только после учений. Все остальное – всего лишь подготовка к тому, что будет происходить в эти двенадцать дней, – убежденно произнес Тиэлу. – Иначе бы не было этой зависимости в праве именоваться руигат.
– Ну… может, ты и прав, – согласился Шорей. – И значит, я не зря волнуюсь по поводу того, что кто-то может кинуться напрямую в Симпоису.
– Зря.
– Почему это?
– А что может сделать с нами Симпоиса?
– Как что? – не понял Шорей. – Запретить, например, учения.
– И?
– Что?
Тиэлу открыл глаза и сел на вспененном коврике. За время обучения они научились спать на голых камнях, питаться травой, голодать по несколько дней и растягивать одну флягу воды на три дня марша. Но постепенно они все обросли разным снаряжением, способным, скажем, сделать сон на камнях не менее комфортным, чем на мягкой перине, и столь же эффективно восстанавливающим силы. Или, например, фильтром, способным превратить в питьевую воду даже собственную мочу. Или, скажем, сбалансированными саморазогревающимися полевыми пайками, способными поддерживать силы на марше куда лучше, чем трава, молодые побеги или сырые улитки… Короче, всем тем, что помогало длительное время в любых условиях поддерживать высокую эффективность боевой единицы.
– И ты собираешься их послушать?
– Но… – Шорей изумленно воззрился на него. – Это же Симпоиса!
– То есть сборище людей с совершенно зашоренными мозгами и извращенными представлениями о реальности, принимающее решения в соответствии со введенными еще тысячелетия назад идеологическими установками, да еще и осудившее и подвергнувшее остракизму единственного из них, кто оказался способным реально оценить происходящее и попытаться найти более-менее действенное решение декларируемой задачи? Я ничего не упустил?
– Ну… я… – стушевался Шорей, а потом упрямо вздернул подбородок. – И что? Теперь надо всем просто плюнуть на Симпоису и ввергнуть планету в хаос?
– Нет, – усмехнулся Тиэлу.
– Тогда что ты предлагаешь?
– Да просто делать свое дело, – пожал плечами мастер. – Пусть Симпоиса занимается тем, чем и занималась. Более того, если она завтра введет новые требования на оформление вкусовых композиций – я безропотно подчинюсь ее указаниям. Но в Потере она не смыслит ничего, понимаешь, – ну вообще ничего. Поэтому все, что Симпоиса будет от меня требовать по поводу нее, я буду просто игнорировать. И если завтра здесь появится вся она в полном составе и начнет запрещать нам проводить учения… Я точно не знаю, но мне кажется, что все окончится тем, что мы просто будем проводить учения в несколько более сложной обстановке. То есть все усилия Симпоисы просто окажутся еще одним сбивающим фактором, который мы, если мы, конечно, хотим по праву именоваться руигат, должны будем преодолевать наряду с остальными. Или ты считаешь, что Симпоиса действительно способна нам серьезно помешать?
– Ну-у-у, не знаю… они могут напустить на нас Избранных?
Тиэлу окинул собеседника насмешливым взглядом.
– Тебе самому-то не смешно?
– А что, ты будешь убивать Избранных?
– А что, их потребуется убивать?
– А если… если они отключат регенерационные капсулы?
– Значит, руководитель учений добавит какой-то из рот еще одну вводную. Предполагаешь, какой она будет, или тебе подсказать?
– А… еще, говорят, у членов Симпоисы есть такие специальные парализаторы…
– А ты считаешь, что парализаторы в руках членов Симпоисы более опасны, чем МЛВ в руках людей, обученных обращаться с ними так же, как этому обучены мы?
Шорэй посмотрел на него долгим взглядом, а затем тихо произнес:
– Знаешь, Тиэлу, я не знаю, как там пойдут учения, но вот что я тебе скажу. Ты – руигат, точно. У тебя есть задача, и тебе плевать, какие трудности встретятся на пути ее воплощения. Все эти трудности для тебя – не препятствие, наличие которого дает возможность оправдать неудачу, а… ну, не знаю… всего лишь некое дополнительное упражнение для воли и ума, добавляющее интересу жизни, но не сильно влияющее на результат. И… спасибо тебе.
– За что?
– Благодаря тебе я, похоже, понял, что значит быть руигат. – После чего Шорей встал и отошел к своему коврику. Тиэлу же проводил его взглядом, вздохнул и пробормотал:
– Мне бы твою уверенность. – После чего лег на коврик закрыл глаза и почему-то быстро уснул. А всего через два часа их подняли «в ружье». Учения начались…
После прохождения торжественным маршем их распустили по отделениям.
– Ну, вот и все, ребята, – улыбаясь сказал Линкей, когда они собрались в тесный кружок вокруг него, – теперь вы все руигат. Я – горд, честно. И не только тем, что вы все выдержали, но еще и тем, что ни один из вас не попытался отказаться.
В ответ все загомонили:
– А то!
– Спасибо, Линкей!
– Да разве ж могло быть иначе?
И только Тиэлу тихонько спросил:
– А что теперь?
И все замолчали и уставились на своего инструктора. Бывшего инструктора, поскольку теперь уж он был им не инструктором, а… боевым товарищем, возможно, командиром, может быть, старшим, но уже не инструктором… Он же усмехнулся:
– Теперь… теперь мы почистим и смажем оружие, уложим его в контейнеры, сложим снаряжение, загрузим «капли» и… разойдемся.
– Как?
– Куда?
– Зачем?
– А как же Потеря?
– Вот на этот вопрос вам и надо будет поискать ответ, – мягко произнес Линкей. – Так же, как искали его мы. Потому что если… вернее, когда мы вернем Потерю, нам потребуется еще и сделать так, чтобы Киола приняла ее от нас. От тех, кто способен не просто, как это стыдливо звучит в устах киольцев, «практиковать насилие», а будет убивать. Причем, не так, как вы делали это на учениях, то есть «почти понарошку» – убить и тут же оживить, – а насмерть, и не одного – двух – десять, а сотни, а то и тысячи. Причем, разумных, – он усмехнулся, – и очень, при этом, деятельных. Потому что там, – бывший инструктор поднял руку и указал в небо, туда, где за ослепительным шаром звезды скрывалась многострадальная Ола, – врагов будет намного, – даже не в разы, а на порядки – больше, чем нас. И если мы не убьем их – они убьют нас. И тогда мы никак не сможем помочь Оле и вернуть Потерю. – Он сделал короткую паузу, окинул их задумчивым взглядом, а потом закончил: – А главное, вам надо будет научить Киолу жить с руигат. И это будет едва ли не самое сложное из ваших заданий. Но ведь руигат никогда не сдаются и всегда выполняют приказ, не так ли? – И Линкей рассмеялся, а все облегченно рассмеялись в ответ. Но потом Крэти не выдержал и снова поинтересовался:
– И все-таки, когда мы отправимся на Олу?
– Скоро, – усмехнулся бывший инструктор. – Очень скоро и… скорее всего, даже раньше того, чем вы успеете выполнить ту задачу, которую я вам только что озвучил. Так что пока начинайте работать над поставленной задачей и… ждать сигнала. Все получили новые коммуникаторы?
– Да…
– Конечно…
– Уже настроили…
– Вот и отлично. А теперь полчаса перерыв – и приступаем к финальной чистке оружия. Кстати, адмирал разрешил всем оставить себе комбинезоны и береты. – Линкей усмехнулся. – Радуйтесь, нам, например, после обучения этого сделать не разрешили. Впрочем, возможно, дело было в том, что наш тренировочный цикл закончился не совсем так, как планировалось.
– Ух ты…
– Круто…
– Здорово…
Когда они покончили с погрузкой вооружения и снаряжения, в лагере разожгли несколько костров, что запрещалось делать на протяжении всего обучения, после чего все устроились вокруг них на камнях и на охапках травы, как в первые несколько недель обучения. Впрочем, подобной ночевкой никого из них уже давно было не испугать.
Поначалу все было тихо. Народ переговаривался, кто-то негромко пел. Люди слонялись по лагерю от костра к костру, перемешиваясь, вспоминая прошедшие учения и вообще эти долгие месяцы обучения, оставшиеся позади. Но все это вполголоса. Уж слишком сильно вбили в них понятие зрительной, тепловой и акустической маскировки. Однако мало-помалу, все раскочегарились. Народу явно прибавилось. К их костру тоже подсело несколько незнакомцев. Причем, судя по очень характерным взглядам и довольно заметно поношенным комбинезонам, похоже, из «старых» руигат. Впрочем, Тиэлу смел надеяться, что после этих учений и его взгляд стал чем-то похож на взгляды «старых» руигат.