Иннокентий Гизель, автор <Мира души с Богом> и <Сунопсиса
Русской Истории> - сочинения, в свое время служившего
руководством к преподаванию; игумен киевского Никольского мо-~
настыря Радивиловский, автор многих проповедей. Еще
замечательнее их был в свое время архиепископ черниговский Лазарь
Баранович, который, кроме множества писем, написанных им
по разным поводам в качестве участника общественных событий
своего времени, оставил много сочинений в прозе и стихах на
русском, а еще более на польском языке: они, однако, отличаются более риторическою вычурностью, чем светлостью таланта
и богатством мысли. Другой, которого надобно поставить рядом
с Лазарем, хотя с признаками большего дарования, был Иоан-
никий Галятовский, некогда воспитанник и преподаватель киев-
386
ской коллегии а потом архимандрит Елецкого монастыря в
Чернигове. Кроме праздничных поучений, собранных в особой, книге
<Ключ Разумения>, и кроме отдельных описаний разных чудес, этот писатель имеет для нас значение потому, что не был чужд
вопросов, возбуждавших умы в его век: он вступал в полемику
за православие против папизма1, против реформатских ересей, против иудейства и даже против мугаметанства2 по случаю
возникшего союза России с Польшею против Турции. Многие
сочинения этого писателя являлись не на русском, а па польском
языке - доказательство, что в тот период польский язык
продолжал еще быть культурным языком в Малороссии, так что
самые борцы за православие употребляли этот язык, и при
поверхностном взгляде тогдашние образованные малороссияне
могли бы нам показаться поляками, отличными от прочих только
по вероисповеданию. Нельзя сказать, чтоб это усвоение польской
культуры не отражалось и на чистоте их православия, по
крайней мере * с точки зрения тогдашних не малороссийских
православных богословов. Так, живший в тот же период игумен
киевского Михайловского монастыря Софонович написал книгу
<Выклад или учение о церковных тайнах>; хотя книга его
считалась в Малороссии вполне православною и была уже три раза
издаваема в печати (1666, 1668 и 1674 годов), но в Москве
патриарх Иоаким нашел в ней неправославные, а
римско-католические воззрения. Павел Негребецкий, воспитанник львовский, живший в Москве, находил вредным, что в Малороссии, как и
в Белоруссии, учились более латинскому языку и мало
занимались греческим. По его указаниям, только малая часть из
воспитанников таким образом не впала в унию, <да и в тех, которые
не падают, - говорит он, - познаваются в них останки иезу-
витские, понеже иезувиты не учат их высокими науками, покамест перед Богом не обещаются держати латинской религии>.
Здесь зацеплена была действительно слабая сторона реформы
Петра Могилы, который увлекся мыслью давать отпор римской
вере приблизительно ее же оружием и поэтому устроил свою
коллегию на образец римско-католических, а через то незаметно
стали туда входить некоторые западные богословские воззрения
1 <Беседа Белоцерковская - описание диспута, который автор вел с
иезуитом Пекарским в 1663 году; <Старая восточная вера новозападной
церкви> - сочинение, написанное против Циховича, составившего
сочинение-в римско-католическом, духе против православия; <Ответы
римлянам на книгу фундамент Веры> - сочинение, написанное против иезуита
Скарги; <Души людей умерших> - направленное против западного
учения о чистилище.
2 <Лебедь> и <Алкоран Магометов от Когелета Христова разрушенный
и ни во что обращенный>.
13* 387
и благочестивые приемы, свойственные более западной, чем
восточной церкви.
С упадком правобережной Украины умственная деятельность
нашла себе как бы исключительный приют в черниговской
епархии. Кроме указанных выше писателей, там, в период <Руины>, славились и другие проповедники: новгород-северский <казнодей>
(проповедник) Тимофей Богданович, Варлаам Михневич и более
всех знаменитый Димитрий Туптало - впоследствии ростовский
митрополит, причисленный к лику святых. Он в очень молодых
летах постригся в киевском Кирилловском монастыре, не имевши
возможности окончить как следует своего образования, но этот
недостаток восполнил своим громадным природным талантом: посвященный в 1675 году в иеромонахи в Густынском монастыре, он в течение двух лет привлекал своим талантом проповедника в
этот монастырь массы благочестивых посетителей. Уехавши на
время в Литву, он потом скоро явился в батуринском Крупецком
монастыре игуменом, а через непродолжительное время отказался
от этого сана и проживал в том же монастыре в качестве
проповедника до 1684 года, когда архимандрит Варлаам Ясинский
вызвал его в Киево-Печерскую лавру для составления жития
святых. * <
Кроме указанных писателей из духовного звания, были в тот
период в Украине и светские исторические писатели: мы разумеем
автора летописи Самовидца - несомненно современника всей
второй половины XVII века, Грабянку, Величку и других, но
подробная оценка их сочинений, относящихся не исключительно к
одному периоду <Руины>, а ко всей истории Малороссии, должна
быть предметом особого исследования.
Ремесла, промыслы и торговля главным образом имели своих
деятелей в городах, пользовавшихся Магдебургским правом, где
существовали устроенные на немецкий средневековой образец
цехи, но во всех других городах^были, хотя и не в большом числе, люди, отдельно посвящавшие себя этим занятиям. В этот период
в большом ходу в Малороссии было плотничное и землекопное
дело, так как защита от беспрестанные татарских нападений
требовала постройки городков, которых укрепления состояли из рвов
и’валов с деревянными стенами на последних. Почти каждое
значительное село было обведено такими укреплениями и называлось
городом. Кроме того, после каждого татарского разорения
приходилось отстраивать разоренные и сожженные дворы. От этого в
Малороссии было тогда много плотников, называвшихся <будни-
ками, горододелями, теслями>, и землекопов, называвшихся
<грабарями> и <могильниками>1. Искусством строить каменные здания
1 Могилою называется по-малороссийски всякая земляная насыпь.
388
малороссияне не отличались, и потому при постройке каменных
церквей в Чернигове и Киеве приглашали великороссиян. Зато
между малороссиянами было тогда в ходу кузнечное ремесло.
Независимо от больших городов, где в числе цехов был <ковальский>
(кузнечный) цех, везде было не мало <ковалей> и оружейников, потому что козакам часто нужно было чинить свое оружие.
Главнейшее занятие поспольства состояло в земледелии, и в
урожайные годы хлеба было большое обилие: поселяне сбывали его
главным образом на Запорожье, так как сечевики вовсе не занимались
хлебопашеством, а из Запорожья в Гетманщину доставлялась рыба
и соль. Отправляли также хлебное зерно и в Польшу.
Внутри Гетманщины избыток хлебного зерна шел на виноку-
ренье, которое, однако, было распространено преимущественно в
северных полках, где было больше лесов. Винокурение было
подчинено, как мы уже говорили, арендам наравне с дегтем и
табаком. Деготь вырабатывался в Стародубском полку разом со
смолою и поташом. Малороссияне находили выгодным возить вино
и табак в Московское государство, но то была контрабанда, сурово
преследуемая московским правительством. Пенькою занимались
исключительно в Стародубском полку и сбывали
великороссийским купцам, которые продавали ее в Ригу. Скотоводство
распространено было в полках Переяславском, Миргородском и
Полтавском; рогатый скот и воловьи кожи в значительной степени
сбывались отчасти в Польшу, но более всего в Великороссию, где
уже был известен лучший сорт рогатого скота под названием
черкасского. Лошадей водилось везде множество, так как конь для
козака был необходимостью, но о сбыте лошадей за пределами
Гетманщины мы не знаем. Самым любимым и гораздо более, чем
теперь, распространенным промыслом было пчеловодство, так как
во всей Гетманщине едва ли можно было встретить одного
зажиточного хозяина, у которого бы не было пасеки, а после
опустошения правобережной Украины обитатели поднепровского
побережья левой стороны стали самовольно заводить в лесах на правой
стороне огромные пасеки. Земледельцы находили для себя
выгодным заниматься производством селитры; особенно заводили много
селитренных майданов на юге по Орели. Сбывали селитру в
Москву, где она шла в казну на выделку пороха. Для взаимного
обмена произведений между купцами в Малороссии служили
многочисленные ярмарки, пригоняемые ко времени разных
праздников; туда приезжали купцы из Великороссии и Польши с
произведениями своих стран. При частых татарских набегах, при
внутренних нестроениях, при плохих дорогах, торговля никак не
могла процветать и собственно предметы культурного житейского
комфорта были редки, дороги и доступны только высшим и
богатым лицам. Тем не менее народ малороссийский, казалось, про-
389
живал в левобережной Гетманщине в довольстве, по крайней мере
сравнительно с несчастною правою стороною, лишившеюся, наконец, всех своих жителей, которых остатки нищенски уходили
искать нового отечества с жалкими обломками своего хозяйства, и часто, не дойдя еще до цели, погибали от голода и холода с
своими семьями. Спасшиеся из них и водворившиеся в слободской
Украине начинали новую жизнь в приволье и довольстве, но
судьба их уже не зависела от гетманского регимента.
Миром, прекратившим войну, возникшую главным образом за