нуждаются в людях для службы, так и готовы идти. От прежних гетманов
и от меня полковникам и порубежным сторожникам бывали
приказы не выпускать их, да никакими способами усмотреть за ними
невозможно, и если бы, избави Бог, началась война против
Российской державы, то неприятели нашими людьми, к ним бегающими, воевали бы Украину. Если же от нас начнутся твориться военные
промыслы, тогда бы все. охотники к войне пошли туда и не бегали
бы за рубеж на чужие зазывы, не поднимали бы и домашних смут>.
На такия представления гетмана московское правительство
отвечало, что для военных действий надобно ждать удобного времени, о
чем будет в свое время указ, а до тех пор гетман должен действовать
по своему усмотрению, применяясь к прежним указам, и всеми
силами стараться, чтобы запорожцы не вступали в союз с бусур-
манами и оставались послушными царям.
Во все время от половины лета 1693 до 1695 года военные
действия ограничились частными посылками отрядов и стычками их с
татарскими загонами. Июня 27-го 1693 года за Смелою
правобережные полковники Палей и Абазын разбили орду, а октября 27-го
того же года, соединясь с Палеем и Абазыным, полковники -
переяславский Мирович и конноохотный Пашковский - одержали
над татарами победу при реке Кодыме. В начале 1694 года Петрик
из Крыма стал опять присылать в Сечь воззвания, обещая явиться
с ордами для отобрания от московской власти милой отчизны
Украины. Между сечевиками опять поднялось смятение, опять запели
старую песню об утеснениях, чинимых народу панами и арендаря-
ми. Это смятение разносили приезжавшие в Сечу малороссийские
ватажане, ездившие ватагами под предлогом разных промыслов.
<Это такие люди, - писали из Сечи гетману, - что живучи в
Украине не смеют языка распускать, а как только заберутся в Сечь, откуда у них плодятся речи и рассказы, возбуждающие к бунтам!
* Здесь - ни возникло, ни началось.
475
Иной мелет спьяна, а иной хоть не пьет, дьявольский сын, да без
пьянства горечью дышит, собака, и не токмо что на гетмана и на
панов, но и на самых монархов с желчью слова говорит!> Сам
кошевой атаман Рубан колебался. Но в июле его отрешили и избрали
кошевым атаманом другого, по прозвищу Шарпила. Тогда
запорожцы стали решительно врагами татар, и ватага их в 400 человек
ворвалась в крымские поселения, взяла в плен до двухсот татар и
освободила около сотни русских полонянников обоего пола. Потом, под начальством того же Шарпилы, запорожцы на урочище Чингар
разгромили татарский городок и тем побудили салтана Нуреддина, шедшего с ордою на Слободскую Украину, вернуться назад. В
сентябре 1694 года гетман отправил за Днепр в <дикие поля> отряд из
нескольких полков городовых и охотных под наказным гетманством
черниговского полковника Лизогуба. Соединившись с Палеем, они
ходили к устью Днестра, овладели татарскою крепостью Паланкою
и воротились с добычей и двумястами пленных. За это от царя
прислан был гетману золотной кафтан и порядочное количество
материй и соболиных мехов, а Лизогубу и бывшим с ним в походе
полковникам прислано также соразмерное вознаграждение.
Участвовавший в этих походах запорожский кошевой Шарпила
бился с татарами, но вернулся без добычи; за это он был низложен
и вместо него дали <комышину> другому, по прозвищу Приме. При
этом новом кошевом стала опять брать верх партия, расположенная
ко вражде с Россией и к миру с татарами. Запорожцы кричали, что
выгоднее им, живя в согласии с татарами, ходить на промыслы за
зверьми, рыбою и за солью, чем, угождая Москве, быть в неприязни’
с Крымом и за то получать в награду сукна, которых присылают
так мало, что приходится на человека по аршину, либо деньги, которых по разделу достанется на товарища каких-нибудь злотых1 по
два. Запорожцев располагала к миру и возможность размена
пленных, причем они могли надеяться воротить попавших в неволю
своих товарищей. Но Мазепа в январе 1695 года уговорил их
уверениями, что царь скоро предпримет большой поход под Азов, а они, запорожцы, будут чинить промысел над неприятелем и получать
много добычи. Вслед за тем прислана в Сечь такого же содержания
царская грамота, а в апреле прибыл туда с царским жалованьем
стольник, и запорожцы на своей раде дали обещание чинить над
бусурманами воинский промысел по царскому указу.
1 Польская денежная единица.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Первая осада Азова Петром. - Действия Шереметева и
Мазепы на Днепре. - Покорение турецких
приднепровских городков. - Гарнизон в Таванске. - Вести о
намерении бусурман вторгнуться в Украину. -
Приготовление к отпору. - Нашествие татар зимою 1695-1696
годов. - Разорение городков и селений. - Отступление
татар. - Смерть Петрика. - Приготовление ко второму
азовскому походу. - Отправка Козаков к Азову. -
Запорожский атаман Чалый. - Стоянка Шереметева и
гетмана на Коломаке. - Взятие Азова. - Подвиги Козаков
под Азовом. - Царские милости. - Свидание Мазепы
с царем в Острогожске. - Гибель запорожского атамана
Чалого. - Бунт Киевского полка против своего
полковника.
1695 год был знаменит в деятельности Козаков. В этот год
совершался первый азовский поход царя Петра, поход неудачный
по причине измены инженера Янсена, перешедшего к туркам: русские потеряли попусту время с весны до глубокой осени и
потратили немало войска и денежной казны. Но эти потери
отчасти вознаградились успехами другого войска, которое в числе
ста тысяч было отправлено на войну в иную сторону, под
предводительством боярина Бориса Петровича Шереметева и гетмана
Мазепы. Оно отправилось к низовьям Днепра с целью отвлечь
неприятеля и воспрепятствовать крымским ордам помогать туркам
в то время, когда последних теснили русские военные силы в
Азове. Военачальники, сообразно предоставленным им от царя
полномочиям, принялись осаждать турецкие укрепленные городки, построенные на Днепре. Первый из этих городков был Кизикер-
мень (где ныне Берислав). В нем находился порядочный турецкий
гарнизон и довольно большое число орудий, а вблизи него
расположились, для вспомоществования гарнизону в случае нужды, татары под начальством салтанов Нуреддина и Ширинбея.
Русские явились в один из последних дней июля, в среду, и стали
обозами на месте безопасном от неприятельских выстрелов. В чет-
477
верг на заре гетман приказал своим охотным и городовым полкам
двинуться к стенам пешими. Против Козаков вышли янычары, но
тотчас были прогнаны в Кизикермень, а за янычарами козаки
вскочили в сады и огороды кизикерменских обывателей. После
этой первой попытки гетман подал совет насыпать шанцы и таким
способом подходить ближе и ближе к городу. Утвердивши
плетеные корзины с насыпанною землей, уставили пушки, разместили
пеших Козаков с огнестрельным оружием. Ночью все работы были
окончены и весь Кизикермень был обложен козацкими шанцами.
Утром в пятницу с козацких шанцев началась пальба по Кизи-
керменю из пушек и ручного оружия и продолжалась в течение
четырех суток, с пятницы до вторника. Кизикерменцы отвечали
хотя не лениво, но без успеха. Чуть только янычары отворят окна
в стенных амбразурах, как из козацких пушек летят туда ядра
и не допускают противников выпускать свои снаряды. Большой
страх осажденным задавали в то же время пускаемые гранаты.
Много помогло тогда” русскому делу плавное войско, состоявшее
из двух козацких городовых полков, Киевского и Черниговского, и присоединившихся к ним на пути запорожцев. Перетягивая свои
челны с большою трудностью по мелкому и высохшему протоку, оно не допускало татар Нуреддина и Ширинбея подавать помощь
теснимым в крепости. Но кизикерменские стены были сложены
из чрезвычайно твердого камня, и гетман нашел, что нельзя
обойтись без рытия подкопов. Начали вести подкоп под
кизикерменские стены. Взрыв произвел повреждение в стенах, в которых; вдобавок, вспыхнул сберегавшийся там порох. Перед солнечным
заходом осажденные дали знать, что сдаются. Вышел сам кизи-
керменский бей и писарь его <чемерис> (польский татарин) Шибан-Липка> Договорились о сдаче. Бывшие там турки были
довольны, но татары не доверяли честности Козаков и, не успевши
захватить с собою всего своего достояния, ушли в нижний город, сохранившийся лучше верхнего, которого стены сильно
пострадали от взрыва. Гетман запретил до рассвета козакам ходить в
город, но козаки его не послушались и, несмотря на то, что были
очень утомлены, бросились в опустелый верхний город с тем, чтобы захватить себе все, что там найдут, и не допустить сделать
того же другим своим товарищам. За козаками вслед бросились
туда и некоторые ратные люди. В городе произошел пожар и, благодаря сухому времени, распространился с такою быстротой, что многие йе только утратили все, что успели там захватить, но
и сами едва улепетнули от огня. Запершиеся в нижнем городе
татары, по требованию Козаков, стали выходить, и козаки многих
из них ограбили, вопреки своему обещанию; другие же татары и
турки с женами и детьми сами бросались со стен кизикерменских
в запорожские лодки и были перевезены в качестве пленных на
478
остров Таванск1, уже тогда занятый козаками; на этом острове
была другая турецкая крепость, называемая по-турецки Мустрит-
Кермень, по-русски Таванск. Как только там увидали, что
Кизикермень не устоял, тотчас сдались. Крепость эта была
малолюдна и тесна; в ней помещалось не более 150 человек
неприятельских сил. Было вблизи еще две крепости - Ислам-