миргородского полковника, за которого просил тесть, жена Федора
Мировича, сестра черниговского полковника, за которую просил
ее брат, и по заступничеству фельдмаршала Шереметева, один
из Забел, брат находившегося при Орлике. Оставалась в Украине
непосланной в Москву жена лубенского полковника Зеленского, уже прежде присланного и осужденного на ссылку. По донесению, отправленному от гетмана в Приказ, <она была баба старая, больная и зело убога: ни лошадей, ни людей, ни пожитков у ней нет
ничего, живет по свойственникам своим>.
Присланных в Москву родственников мазепинцев поместили
на Посольском дворе, где уже жили прежде лица, доставленные
туда из Гетманщины. Из прежних оставались там еще: жена
полковника Покотилы и жена канцеляриста Григория; недавно перед
тем жила там жена генерального судьи Чуйкевича, но она
перешла в какой-то монастырь и подала на царское имя челобитную, извещавшую, что муж ее, сосланный в Сибирь, там постригся, и она <для старости и скорби своей обещалась еще прежде
царского о них указу постричься, и ныне живет в монастыре>.
Кроме этих лиц, содержавшихся по своем прибытии в Москву в
здании Посольского двора, жили в Москве в дворах частных лиц, но
особому изъятию, малороссияне; такими были: Андрей Горленко, сын Дмитрия - зять миргородского полковника, Михайло Гамалея
хорунжий, полковник Кандыба, сотник Жданович и, конечно, еще
некоторые другие, о которых нет точных и подробных сведений.
Жена Михаила Гамалеи’ по царской милости, вследствие своей
челобитной, получила дозволение жить у своей матери в Сумах.
В начале 1712 года доставлены были в Москву два запорожских
атамана, игравшие немаловажную роль в числе мазепинцев: Куцен-
ко и Нестулей последний был в Переволочне атаманом в то время, 25 Заказ 785 769
когда кошевой Гордеенко ездил для свидания с Мазепою и отдания
поклона шведскому королю. В сентябре того же 1712 года киевский
губернатор, князь Дмитрий Михайлович Голицын, прислал в
Москву, в качестве мазепинцев, архимандрита батуринского
Николаевского монастыря, Гедеона Одорского, с ним двух монахов и двух
челядников, лохвицкого протопопа Иоанна Рогачевского, чернеца
Иоанна Витковского, Мазепину племянницу черницу Марфу, ее
служитель ниц: келейницу Магдалину и девку Екатерину.
Архимандрит Одорский обвинялся в том, что принимал на хранение в
монастыре какие-то вещи от Орлика и, кроме того, составил какую-
то духовную, которой содержание не одобрялось правительством.
В чем обвинялись прочие лица - не знаем. Государь указал
сослать Одорского и других духовных особ в Соловецкий
монастырь, а черниц - в Горицкий женский монастырь на р. Шексне.
Тогда же, или вслед за прежними, присланы были челядники
Мазепы - Ян Перевеский и Степан Рузанович, челядник Быст-
рицкого Терновский, краснянский сотник и козак Прилуцкого
полка Иван Борисенко. Нам неизветно, за что их привозили в
Москву, но известно, что всех их отправили в Сибирь. Тогда же
был доставлен в Москву, а оттуда отправлен в Сибирь Григорий
Новицкий, бывший при Мазепе компанейским полковником; он
с пятнадцатью козаками был сослан в Тобольск и там поверстан
в службу. Живучи в Сибири, он оставил после себя замечательное
сочинение о Сибири, отличающееся богатством сообщаемых
сведений и наблюдательностью автора.
Возникшая у правительства подозрительность относительно
верности царю малороссийского края породила доносничество, на
которое всегда падки были малороссияне. Самым типичным лицом
в этой области деятельности был тогда Данило Забела. Он
сделался известен доносничеством еще при Мазепе. В 1600 году он
подавал донос на гетмана, но не имел успеха. Царь Петр слишком
любил Мазепу и был уверен в его преданности престолу. Данило
был предан в распоряжение гетмана, подвергся войсковому суду, приговорен был к смерти, но, по благодушию гетмана, смертная
казнь заменена была для него пожизненным тюремным
заключением; когда же Мазепа изменил и царь, милостями, оказанными
семейству Кочубея, перед целым светом заявил, что ошибался, считая Мазепу себе верным, и напрасно не доверял тем, которые
своими доносами на гетмана предостерегали своего монарха, -
Данило вообразил, что теперь пришла пора, когда его доносы
будут приниматься с полным доверием, начал писать доносы на
самого гетмана Скоропадского, извещая, что он приблизил к себе
людей, оказавшихся прежде сторонниками Мазепы. Не видно, чтоб этот донос возымел действие, но замечательно, что резидент
царский, живший при гетмане Скоропадском, Федор Протасьев, 770
также сообщал, что гетман наделил маетностями подозрительных
лиц.
Мы не находили решения, чем кончилось дело по этому
сообщению Протасьева, подтверждавшему доносы Данилы Забельь
Характеристичны того же времени доносы гадяцкого протопопа
Федора Лисовского и чернеца Мгарского лубенского монастыря
Дамаскина. Федор Лисовский, впоследствии по воле царя ставший
из священника сотником козацким, доносил на гадяцкого
полковника Чарныша, что тот во время царского молебна не велел палить
из пушек и назначил у себя в полку полковым асаулом запорожца, бывшего в измене, а городничим какого-то казака, во время
шведского нашествия подводившего неприятеля к городу Веприку.
Донос Дамаскина еще характеристичнее: здесь извет на всех
вообще малороссийских жителей, преимущественно же
Лубенского полка.
Донос мгарского монаха остался без последствий, хотя
доносчик не подвергся наказанию за донос, как делалось в прежнее
время с доносчиками на Мазепу, когда Мазепа пользовался
царским доверием. Действительнее оказались тогда доносы на
обозного Лубенского полка и на роменского сотника: их обвиняли в
произнесении дерзких ругательных слов о государе. Князь
Дмитрий Михайлович Голицын, киевский воевода, приняв во внимание
слухи о прежнем послушании этих лиц Мазепе уже после
отпадения гетмана от царя, приказал арестовать их и не хотел
выпустить их, как ни просил за них гетман Скоропадский.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Письмо вице-канцлера Шафирова из
Константинополя. - Попытка Дмитрия Горленка примириться с
царем. - Его письма к Скоропадскому. - Письмо
Горленка к Орлику, доставшееся в руки Скоропадскому. -
Родственники мазепинцев пишут, под угрозами себе
смерти, письма к ним в Турцию. - Новое колебание
турецкой политики. - Окончательное примирение
Турции с Россиею. - Переписка Дмитрия Горленка с кн.
Голицыным и с гетманом Скоропадским. - Прибытие
Дмитрия Горленка и его товарищей в Украину. - Отъезд
в Москву. - Челобитная царю от возвратившихся
малороссийских эмигрантов. - Их положение в Москве.
Сильнее всех доносов подействовало на правительство письмо
вице-канцлера Шафирова, посланное из Константинополя в августе
1712 года. Шафиров извещал, что малороссийские изменники
возбуждают турецкий двор против России и они-то есть главная
причина, мешающая установлению мира; они живут в турецких
владениях оттого, что получают пособия из Украины. Шафиров
подавал совет заставить их родственников написать к ним и послать
через нарочного письма, в которых побуждать, чтоб они или
возвратились на родину, или поселились бы где-нибудь вдали от
русских границ и не производили бы смут, угрожая им, что если они
так не поступят, то родню их казнят смертью.
Еще прежде чем успели по письму Шафирова сделать
распоряжение о высылке в Москву малороссийских семейств с
целью принудить их писать письма к своим родным, пребывавшим в турецких владениях, гетман Скоропадский стал получать
письма от одного из коноводов кружка мазепинцев, прилуцкого
полковника Дмитрия Горленка, который решился на этот шаг
после того, как, пробывши всю зиму в Константинополе, ничего
не успел, и видел, что мир с Россиею заключается и
малороссийским изгнанникам мало остается надежды на помощь от
Турции. Он воротился в Молдавию и оттуда написал
Скоропадскому первое письмо, с просьбою о ходатайстве за него пред
772
государем. В письме своем Горленко старается выставить себя
жертвою обмана и насилия и свое преступление называет
невольным прегрешением. Во втором своем письме к Скоропадско-
му Горленко извещал, что хан крымский хочет послать его в
правобережную Украину в полки Чигиринский, Черкасский и
Каневский, в край, который турки отдавали для водворения ко-
заков, уступая царю левобережную Украину с Киевом. Горленко
указывал, что для него это будет желанным предлогом перейти
на царскую сторону и обещал при оставлении турецких
владений издать универсал к народу, предостерегающий от признания
над собою басурманской власти. В случае, если бы не
состоялось предположение о посылке его в Украину, он постарается
пробраться через Польшу в Украину, заручившись ассекура-
циею, со стороны царской в своей безопасности. Наконец, если
даже царь не дарует ему прощения, он всетаки не будет до
конца своей жизни царским врагом, хотя при этом и
оговаривался, что, находясь в руках врагов, он против собственного
своего желания должен будет исполнять их приказания, как
прежде делалось, потому что он не в силах будет избавиться
от крайности.
Письма эти писаны были действительно в крайности. Надежда
на Турцию все более и более испарялась. В апреле 1712 года
заключен был турецким правительством с Россиею мир, который
отнимал у малороссиян возможность увидеть всю свою Украину
освобожденною от московской власти и предоставлял им в