– Разве ты уже не пробовал ее применять? Там, в лесу? – не оборачиваясь, возразила я. – Смотри сам, если ты хочешь еще одну колотую рану, то я готова.
– Громкие слова для пленницы.
– Сказал тот, кто защищает свои земли, похищая злых жителей деревни, пытающихся спасти семью от проклятия.
Повисла тишина. Пауза затягивалась. Найфейн молчал так долго, что я засомневалась, не ушел ли он.
Любопытство взяло надо мной верх. Я оглянулась.
Никого.
Он ушел! Как такому большому парню удавалось передвигаться так тихо?!
Я посидела еще немного, размышляя, стоит ли мне воспользоваться возможностью и самостоятельно изучить окрестности. Но внезапно мое тело превратилось в огонь. Кожа, казалось, покрылась волдырями, с шипением отделяясь от костей. Внутренний зверь бился и бушевал во мне, пытаясь взять верх. Отчаянное желание встать и повиноваться Найфейну охватило меня настолько сильно, что я едва могла соображать. Чтобы сопротивляться ему, мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю, и даже этого могло оказаться недостаточно.
– Просто дыши, – приказала я себе, делая глубокий вдох через нос и медленно выдыхая. – Дыши.
Чем дольше я сопротивлялась, тем сильнее боль скручивала живот. Я старалась не обращать на нее внимания. Выключить ее. В прошлом меня много раз ранили… Если боль не угрожала моей жизни, я умела абстрагироваться от нее.
– Ты что-то сказала, куколка? – Адриэль просунул голову в дверной проем, его глаза были налиты кровью, а лицо осунулось.
– Нет, ничего, – процедила я сквозь зубы.
Из-за нежелания подчиняться чужому приказу казалось, что у меня вырывают волосы и выцарапывают глаза. Внутренний зверь вцепился в грудную клетку.
И все же я упорствовала, подавляя свое животное. Справляясь с болью.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась я. – Потрясающе?
Я не считала Адриэля другом – скорее уж он мог бы считаться врагом, – но после разговора по душам, который состоялся у нас прошлой ночью, мы в какой-то степени сблизились.
– Я не чувствую себя потрясающе, нет, – ответил он, прислонившись к дверному косяку и проводя рукой по лицу. – Во рту такой привкус, будто в него кто-то нагадил, и у меня просто раскалывается голова. Я несчастен. И раз уж я несчастен, господин решил, что нужно усугубить ситуацию, и попросил меня отвести тебя на садовое поле в западной части замка. Общение с ним еще больше омрачает мой день. Нам нужно поторопиться.
– Я никуда не пойду.
– Да, но если ты не пойдешь, жестоко накажут за это меня. Поэтому я вынужден умолять тебя, пожалуйста, пожалуйста, сжалься над бедным, скромным дворецким Адриэлем и пойди с ним на садовое поле!
– Ты всегда говоришь о себе в третьем лице?
– Только когда наступает тяжелая ситуация, и я не могу мыслить рационально. Это чрезвычайная ситуация, дорогая. Моя цель на сегодня – не ударить в грязь лицом. Если господин накажет меня за невыполнение приказов, я определенно обделаюсь, и тогда все будут смеяться надо мной лет пять или около того. Это очень важно. Пожалуйста. Я сделаю что угодно.
Он держался за живот, пока с невозмутимым лицом говорил все это, и я не смогла удержаться от хихиканья.
– Это не смешно, – возразил Адриэль с легкой усмешкой на губах. – Ты хоть представляешь, сколько я выпил прошлой ночью? Эта медовуха вредна для желудка, а потом я съел жирный завтрак. И все это лишь потому, что я думал, что сегодня весь день буду сидеть дома и собирать пазлы. Теперь я вынужденно оказался в стрессовой ситуации вдали от туалета и умывальника. Я не справлюсь, моя дорогая. Это мои официальные брюки. Я не хочу их портить. Мне нужно, чтобы ты согласилась пойти ради меня.
Я засмеялась еще громче – ничего не могла с собой поделать. Ситуация выглядела просто абсурдной.
– Я бы предпочла никуда не ходить, – сквозь смех выдавила я.
– Пожалуйста. Обычно я не могу выносить его гнев, и уж точно не смогу вынести это сегодня. Я сделаю что угодно.
В висках запульсировало. Если я уступлю Адриэлю, он станет моим должником. Это был хороший предлог, чтобы покончить с мучительной пыткой.
– Ладно, – проворчала я, прикинувшись расстроенной. Должна же была не выбиваться из образа.
Адриэль вздохнул с облегчением.
– А я уже посчитал тебя упрямой и неумолимой. Таких, скажу честно, я просто обожаю. Нет ничего лучше язвительной сучки, чтобы скрасить день. Терпеть не могу женщин, которые вечно на что-то обижаются, а потом ведут себя пассивно-агрессивно по этому поводу. Кто станет тратить на таких время? Но только сегодня ты мне нужна покладистой, ладно? Просто подыграй мне. А дальше опять можешь стать прежней крутой сучкой.
– Хорошо, уговорил, – продолжая смеяться, согласилась я.
– О, слава богине и ее покрытым смазкой мужчинам! Ладно, пойдем. Шагай живее. Господин уже разозлился по какой-то причине. Обычно он заводится с пол-оборота, но это просто смешно. Кто нагадил ему в завтрак, не знаешь?
– Может, тот же, кто нагадил тебе в рот?
– Не шути об этом. В этом месте случались вещи и похуже, и я бы предпочел, чтобы они не произошли со мной.
Я оглядела его наряд: темно-серые брюки и серый пиджак с черными бархатными лацканами.
– Я скучаю по пушистому фиолетовому монстру…
– Молчи! – погрозил он мне пальцем.
– Мне понравилась плюшевая фиолетовая…
– Не смей продолжать. Я проснулся головой в унитазе и со спущенными до колен штанами. Я бы сказал, что это было рекордно низкое моральное падение, но, к сожалению, не могу такого утверждать.
– Жесть.
– И не говори.
– А это твой… костюм дворецкого?
Адриэль оглядел свой наряд, затем опустил взгляд на бархатные тапочки, которые были на два тона светлее серых брюк.
– Да. Я предпочитаю выглядеть современно. Хотя, по-моему, выбрал не ту обувь. Во всем остальном определенно работаю на образ, ты согласна? Я имею в виду, когда в последний раз мне приходилось вести себя, как подобает дворецкому? Я даже не знаю, как выполнять эту гребаную работу. Прежде я был конюхом. Я взялся за это дело только потому, что все остальные боялись, что их убьют. Если весь этот кошмар когда-нибудь закончится, это будет отличное дополнение к моему послужному списку, понимаешь, о чем я говорю? – Спускаясь вместе со мной по лестнице, он вскинул палец вверх, чтобы привлечь мое внимание. – Главное – это посредственность. Запомни. Если будешь держаться посредственно и не выказывать большой заинтересованности в том, чтобы замок процветал, демоны не станут подстраивать тебе «несчастный случай».
Меня охватил гнев.
– Они что, по своей прихоти убивают всех, кто здесь хорошо работает?
– Угу, еще как! Но в последнее время смерти прекратились. Мы все стараемся держать ситуацию под контролем. Если кто-то хорошо справляется со своей работой, как, например, твоя горничная, то обладает и серьезными заскоками, которые вызывают у демонов интерес. Поскольку я боюсь обзавестись серьезными заскоками, я превратил свою бездарность в роли дворецкого в искусство.
С этими словами Адриэль провел рукой по лацкану пиджака.
– Да, в этом ты хорош, – с ухмылкой подыграла ему я.
Адриэль обладал способностью поднимать людям настроение даже в самой ужасной ситуации, а я сейчас в этом очень нуждалась.
– А ты… – Он бегло осмотрел мой наряд. – Похоже, ты уже все мотаешь на ус. Молодец. Ты по-прежнему хорошенькая, не пойми меня неправильно, но эта… одежда и… грязь на лице сильно портят твою внешность. Что у тебя вообще с волосами?
Я даже не подумала о том, что надо помыться. Жизнь перевернулась с ног на голову, и мне не пришло в голову сделать что-то из того, что я обычно делала каждый день. Да и у меня все равно не было привычки смотреться в зеркало… Что ж, в этом замке мне это только сыграет на руку. Ай да я!
– Ты к тому же и по лицу себе врезала? – поинтересовался Адриэль. – Кроме насилия есть и другие способы отвлечь внимание от своей внешности. Поверь мне. Думаешь, мне нравятся эти отвратительные усы? А этот бант, удерживающий сзади мои отросшие волосы, – ты думаешь, мне нравится этот образ?!
Он вскинул брови.
Я снова разразилась хохотом. Усы определенно портили красивое лицо Адриэля. Они выглядели комично, как и его наряд, и большой бант, удерживающий его черные, длиной до плеч волосы на затылке.
– Нет, никакого насилия над собой я не совершала, просто ночью подумала, что было бы забавно поплакать перед сном.
– А-а. Что ж, могло быть и хуже. Ты могла бы проснуться головой в унитазе, со спущенными до колен фиолетовыми штанами, и не помнить, как ты там очутилась.
– Спасибо за поучительную историю.
Когда мы спустились на второй этаж, Адриэль указал налево, и мы направились через просторную комнату, похожую на картинку из книжки. Она выглядела великолепно: огромные окна украшали широкие красные занавески, все было отделано золотом, а на стенах кремового цвета висели написанные маслом картины. С потолка свисали массивные люстры, свечи в которых превратились в огарки. Мне стало любопытно, сгорают ли так свечи каждую ночь или их просто никогда не меняют. Я не знала, сколько демонов бродит тут по ночам, и немного боялась это выяснять.
– Где демоны спят днем? – спросила я.
У нас все демоны укрывались в доме, который они захватили в дальнем конце деревни. Они прятались в затемненных комнатах, ожидая, когда исчезнет дневной свет. Солнце не убивало их, как вампиров, но оно лишало их силы. Днем по улицам разгуливали только очень могущественные особи.
– Они спят в подземельях. Мерзкие ублюдки. Неспроста же они любят залечь на дно в таком мерзком месте, понимаешь? С другой стороны, думаю, им нужно где-то запереться. Возможно, они боятся, что кто-то из нас попытается вытащить их на солнце и всех убить. Кто знает? Вряд ли бы господин нам это позволил.
Идущий нам навстречу мужчина замедлил шаг, когда увидел меня. Он просиял и помахал рукой, а затем сорвал с головы широкополую шляпу и прижал ее к груди.