— Чтобы овладеть этим стилем, ты должен освоить деморанскую игру на мечах.
Деморанские мечи были длиннее и тяжелее, они использовались для рубящих, блокирующих и бьющих ударов, а не для режущих и отражающих. Хариш казмуни дополнял стиль боя ташайвар своей скоростью и плавностью, часто нанося удары, а затем отступая назад к исходной точке перед наступлением — если вообще наступал. Многие движения были направлены на то, чтобы закончить бой еще до его начала.
Король слегка кивнул ей в знак благодарности. Николас нахмурился.
— Это работает против Кимисара. Прошло много лет с тех пор, как Казмуни сражались с ними. Сможет ли их стиль победить?
Сальвия покраснела от грубости принца, но Беннет лишь выглядел задумчивым.
— Ты справедливо рассуждаешь, — сказал он. — Хороший учитель — это еще и постоянный ученик, так что я не против научиться тому, чему ты можешь научить. Не окажешь ли ты мне честь обучить меня?
Возможно, он сказал это, чтобы угодить Сальвии, но Николас не рассматривал просьбу под ее поверхностью. Он помахал харишем, чтобы подчеркнуть его легкий вес.
— Прошло несколько лет с тех пор, как я ковал клинки, — сказал он, имея в виду кузнечное обучение, которое проходили все стражи. — Так что мне понадобится помощь, но я могу разработать и сделать мечи в стиле Деморы с вашего разрешения.
Беннет немного просветлел.
— Это может и не понадобиться, если кимисарское оружие так похоже, как ты говоришь. У нас есть два, взятых у наших пленников в пустыне.
Сальвия подождала, пока Беннет даст указание слуге принести захваченное оружие, прежде чем заговорить.
— Два пленника, Паландрет? Я знала только об одном, которого Дэрит привел с нами.
Король немного криво улыбнулся.
— Второй прибыл с последним патрулем. Учитывая, как, по словам Дэрита, ты отреагировала на первого, я не счел нужным сообщать тебе об этом. Первый умер в пути, от раны.
Значит, именно второй человек был прикован в тесной комнате.
Сальвия вместе с Беннетом дождалась возвращения слуги, который нес два пояса и мечи, явно длиннее и тяжелее, чем он привык. Он остановился перед королем и протянул их ему. Беннет жестом велел Николасу выбрать, что принц охотно и сделал, выбрав тот, что поменьше.
Король взял второй и вынул его из ножен, неловко вытянув руку с прямым клинком.
— Это подойдет, — сказал Николас, покручивая меч в руках, демонстрируя умение и комфорт, которых не было у него с харишем.
Но внимание Сальвии было приковано к оружию в руке Беннета.
Она знала этот меч, знала простой, но элегантный дизайн рукояти и крестовины, знала, как он прижимается к ее ребрам в моменты кражи.
Беннет выглядел впечатленным.
— Прекрасный баланс для такого веса… — Он прервался, увидев ее. — Ты в порядке, Сальвия?
В ее ушах нарастал тупой рев.
— Где ты взял этот меч? — Прошептала она.
Николас посмотрел на них, потом на меч. Его глаза расширились.
Беннет протянул его ей.
— Ты узнаешь этот узор?
Рев стал оглушительным. Сальвия обхватила рукоять пальцами и взяла вес дрожащими руками. В последний раз она видела этот меч, когда Алекс держал его, упав с лошади в толпу кимисарцев.
— Откуда он у тебя? — Спросила она снова, уже громче.
Она слегка покачнулась, и Беннет протянул руку, готовый поймать ее.
— Кимисарцы, которых привезли с последним патрулем, несли это.
Даже со стрелой в груди Алекс не позволил бы им так просто уйти. Мысленно она видела, как мужчина прижимает Алекса ногой к груди, еще больше затрудняя его последние вдохи, ожидая, пока у него не останется ни сил, ни сопротивления, ни жизни.
Сальвия оторвала взгляд от меча, чтобы встретиться с обеспокоенным взглядом Беннета.
— Ты обещал мне все, что я захочу, если я приму твое предложение.
Его глаза расширились.
— Обещал.
Огонь эмоций внезапно угас в ней, словно она погрузилась в ледяную реку, оставив после себя пустую, хрупкую оболочку. Сальвия подняла клинок между ними, заставив его вздрогнуть.
— Мне нужна голова этого человека.
ГЛАВА 91
Охранники приближались. Быстро. С определенной целью.
Алекс повернул голову на соломенном поддоне. С момента последнего визита кольчужного человека прошло три приема пищи — это был единственный способ оценить ход времени, — и после того допроса его перевели в другую камеру, хотя он был слишком измучен, чтобы оценить это. Он смел надеяться, что этот человек с ним закончил. Шаги затихли за дверью, сквозь щели пробивался свет факела. Видимо, нет.
Дверь открылась, и он прищурился от яркого света, глаза слезились. Затем свет заслонил охранник, который нес ключи. Руки и ноги Алекса отцепили от стены и прикрепили друг к другу, и тогда он понял, что происходит. Его вели на казнь.
Адреналин хлынул в его вены, заставляя его проснуться и насторожиться. Хотя все болело, Алекс не думал, что что-то сломано, кроме, может быть, пары ребер. Он позволил охранникам подхватить его и вытащить за дверь, все время извиваясь и двигаясь, чтобы расслабить суставы и мышцы. Цепи на лодыжках мешали, но он преувеличивал их эффект, надеясь убаюкать охранников ложным чувством безопасности.
Без боя он не умрет.
— Куда вы меня ведете? — Потребовал Алекс у каждого охранника по очереди, используя это как предлог, чтобы оглядеться вокруг, имитируя дикий страх, который он заставлял себя не чувствовать. Никто не ответил, и этот страх грозил вырваться наружу, когда они повернули в сторону, ведущую, как он знал, наружу. На его голову накинули капюшон, и Алекс боролся с паникой, когда темнота сомкнулась вокруг него.
Через минуту он почувствовал солнце на своей коже и на мгновение подумал, что умрет, так и не увидев его снова. Не увидев ее. Но солнечный свет означал, что он снаружи, а значит, это был лучший и, возможно, единственный шанс спастись. Он не хотел его упустить.
Алекс уперся ногами и врезался плечом в человека справа, затем крутанулся на месте, держа руки вместе и раскачивая болтающуюся цепь по кругу. Металл завибрировал на его запястьях, когда он ударил другого охранника, похоже, по голове. Алекс откинул капюшон и рефлекторно прикрыл глаза от яркого света. Он был снаружи и на свободной территории. У него был шанс.
Охранник бросился на него, и Алекс, распахнув руки, прыгнул, чтобы обхватить мужчину за шею и схватить в захват. Удерживая его в вертикальном положении, Алекс использовал рычаг, чтобы ударить прикованными ногами по другому охраннику, но тот упал, и Алекс был вынужден отпустить его. Он потянулся к рукояти меча, но когда потянул, лезвие было слишком изогнуто, чтобы выйти прямо из ножен. В ту же секунду оставшиеся охранники бросились на него. Он сражался изо всех сил, но их было слишком много.
Что-то надавило ему на шею, и зрение Алекса потемнело, а затем вспыхнуло красками, пока его разум боролся с чернотой, подкрадывающейся с краев. Он перестал бороться. Хуже смерти может быть только смерть без сознания.
Давление ослабло за секунду до того, как Алекс потерял бы сознание, и его голова взорвалась болью, когда кровь снова начала течь. Все его свежие травмы бросились в сознание, удваивая агонию.
— Сальвия, — Задыхался он, хотя сначала не мог вложить в свои слова много силы. — Сальвия Птицеловка. Мне нужно поговорить с Деморанкой, Сальвией Птицеловка.
Когда его голос стал громче, кто-то откинул его голову назад и зажал рот кляпом. Голова кружилась от боли, но он чувствовал странную благодарность за то, что ее имя — последнее, что он когда-либо сможет произнести.
ГЛАВА 92
Беннет наблюдал за ней со свойственным ему молчанием. Лани сразу же перешла на сторону Сальвии и теперь стояла, обняв ее за талию. Николас, однако, не переставал умолять ее подождать.
— Сальвия, ты не знаешь, почему у него был меч капитана. Может быть, он нашел его.
Сальвия сосредоточилась на направлении, с которого они ожидали появления человека.
— У него был пояс Алекса, Николас. Его пояс и кинжал. Он снял их с тела Алекса после того, как убил его, или когда тот умирал.
— Ты не знаешь этого!
— Я знаю, что я видела.
— Сальвия, это не ты. Послушай меня. — Он схватил ее за руку, и Сальвия стряхнула его.
Возникшая неподалеку суматоха не дала Николасу продолжить спор. Появилось несколько охранников, наполовину тащивших закованного в цепи человека с опущенной головой. Единственное, что было хорошо видно, это его грязные тюремные бриджи и щетина черных волос на голове.
Беннет нахмурился и двинулся им навстречу.
— Что с ним случилось?
Касзмуни, шедший впереди, нес на поясе широкий хариш. Он остановился перед Беннетом и поклонился.
— Он пытался бежать, Паландрет. Нам пришлось его усмирить.
Четверо из стражников были в синяках и кровотечениях. Остальные были растрепаны и явно побывали в драке. Беннет поднял брови, когда они толкнули человека вперед, и тот рухнул на колени в грязь.
— Впечатляет. Как близко он был к тому, чтобы сбежать?
— Ближе, чем я хотел бы признать, Паландрет.
Сальвия не могла хорошо рассмотреть окружавших его стражников. Они сохраняли бдительность и готовность, хотя мужчина покачивался так, словно мог потерять сознание в любую минуту. Ее руки сжались на рукояти меча Алекса, чтобы унять их дрожь.
— Мы сделаем это здесь?
Должно быть, он понял ее, потому что тело пленника дернулось и скрутилось от ее слов. Окружавшие его стражники тут же принялись снова его удерживать, но он продолжал биться, из его кляпа вырывались ворчание и приглушенные крики. Чтобы прижать его к земле, потребовалось шесть человек, а он все еще сопротивлялся. Она удивлялась, как он может дышать.
— Давайте закончим это, — сказала она.
Беннет покачал головой.
— Я дам тебе то, что ты просишь, Сальвия, но он имеет право знать причину своей смерти. Он также должен иметь возможность сказать свои последние слова.