Волна взметнула облако пыли. Она прошла через тело Кары. Рэрун, Тэган и Бримстоун исчезли тоже. На противоположном конце площади волна поглотила свою непосредственную цель, и остановилась так резко, как не смогло бы остановиться ни одно обычное вещество. Волна окружила тонкую фигуру Ираклии, как янтарь окружает тело насекомого.
По коже женщины побежали трещины, словно та была глиняной фигуркой, доживавшей последние мгновения. Но всё же она не погибла мгновенно, как погибали низшие существа. Она проговаривала имя Повелительницы Холода, а её тело сверкало подобно льдине, преломляющей солнечный свет, сияние, пронизывающее окружающий мрак. Она стала выше, будто Богиня Холода наделяла её такой силой, какая не могла вместиться в тело одного человека.
Зетриндор прорычал ещё одно слово, и Ледяную Королеву затрясло в агонии. Избранная вновь стала размером с простую женщину, а её внутреннее сияние исчезло.
— Ори… — прохрипела она, и неровная трещина разделила её красивый рот и безукоризненное лицо надвое. Её левая ступня отделилась от лодыжки. Затем тень окончательно поглотила Ираклию.
Вскоре магия сошла на нет и исчезла, словно вода, впитавшаяся в почву. Несомненно истощённый, Зетриндор повалился на землю. Полуголем огляделся вокруг и не увидел ничего, кроме пыли и широкой трещины, протянувшейся через всю площадь. Дорн Грейбрук поднял окровавленный костяной меч и зашагал в сторону драколича.
Уилл улыбнулся одетым в меха копьеносцам, рассредоточившимся и собравшимся окружить полурослика.
— Не имеет ли больше смысла сражаться с драконами? — спросил он. — Ведь это они пытаются убить вашу королеву.
Варвары продолжали приближаться.
— Что ж, воля ваша, — Полурослик сделал ложный выпад в сторону одного, а затем напал на другого.
Вздрогнув, второй варвар всё же нанёс удар копьём, но цели уже не было на месте. Уиллу даже не пришлось уворачиваться. Он просто ринулся вперёд, всаживая ворованное оружие в пах противника, затем отскочил от раненого, чьи колени уже начали подгибаться. Он был уверен, что соплеменники варвара бежали к нему, пытаясь достать полурослика со спины, поэтому намеревался сманеврировать, чтобы раненый оказался у них под ногами.
Когда Уилл развернулся, оставшийся противник находился именно там, где и предполагалось; варвар топтался на месте, словно не мог решить, куда повернуться: налево или направо. Он всё ещё думал над этим, когда светящаяся золотисто-алым светом булава с силой ударила его по затылку. Мужчина рухнул вперёд.
Уилл обернулся и почувствовал облегчение, увидев невредимого Павла со стиснутым в руках трофейным копьём. Полурослик попытался придумать подходящую остроту, дабы поприветствовать друга, а затем бросил взгляд на происходящее в центре площади. Шокированный увиденным, он указал туда пальцем. Павел взглянул туда как раз в тот момент, когда стремительная волна тьмы начала поглощать всё на своём пути. Даже Ираклия пала, не в силах сопротивляться её мощи.
Как только ненасытная пыль опала, Уилл заметил Дорна, направившегося в сторону Зетриндора. Даже в темноте по асимметричной фигуре нельзя было ошибиться, что это, несомненно, был он. Как и нельзя было ошибиться насчёт его намерений.
— Пошли! — сказал Уилл. Он побежал в сторону Дорна, за ним ринулся Павел с летящей за ним булавой.
Уиллу пришло в голову, что подобный рывок без препятствий не пройдет. Но, может, всё будет в порядке. Некоторые из бойцов до сих пор сражались друг с другом. Остальным — раненым, либо слишком уставшим — нужно было время, чтобы перегруппироваться. А может, беря во внимание сложившиеся обстоятельства, гелугонам, драконам и великанам будет просто не до пробегавших мимо человека с полуросликом.
Один гигант, вооружённый двумя топорами и с заплетённой в косы бородой, затопал им на перехват. И тут из тьмы вылетел Дживекс, выпустив светящееся облачко прямо в лицо чудищу. Великан, хихикая, словно перебравший пьяница, заковылял обратно. Охотники на драконов поспешили вперёд.
Дорн остановился, вытянул железную руку в сторону и замахнулся мечом. Уилл почувствовал укол страха. Этот идиот, словно какой-то паладин из историй бедной Кары, хотел прокричать вызов, а полурослик ещё был слишком далеко, чтобы что-нибудь предпринять.
— Тишина! — заорал Павел.
И хотя магический приказ был направлен на полуголема, Уилл ощутил нечто сродни пощёчине.
Дорн замер.
Это дало время Дживексу нагнать его, и маленький дракончик закружился вокруг головы охотника.
— Не будь глупцом! — выпалил он.
— Нет, — с трудом переводя дыхание, сказал остановившийся Павел, — не делай этого. Ираклия мертва и драконы победили. Им понадобится некоторое время, чтобы перегруппироваться и справиться с оставшимися солдатами, но потом они вспомнят о нас. Это наш последний шанс ускользнуть.
Покрытый вонючей кровью Дорн сплюнул.
— Я не хочу бежать. Я пообещал беречь Кару. И я не сдержал своего слова. По крайней мере, я отомщу за неё.
— Ты не сможешь победить Зетриндора, — сказал Павел. — Ему на выручку придут остальные драконы и змеи.
— Раз собрались уходить, то идите.
— Латандер учит, что самоубийство — это грех.
— Да провалитесь вы в Абисс со своим Латандером!
— Нам всем жаль Кару, — сказал Уилл, — но она хотела бы, чтобы мы продолжили свой путь и помешали планам Саммастера. Как мне кажется, именно он виноват в её смерти, и насолить ему было бы подходящей местью.
— И как мы собираемся это сделать? — резко ответил Дорн. — Поиски провалились. Мы ничего здесь не нашли. Мы потеряли Кару, Рэруна и остальных.
— Мы кое-что нашли, — сказал Павел. — К сожалению, Зетриндор это уничтожил, но возможно, что даже простой рассказ поможет нашим друзьям из Тентии разгадать загадку. Нам нужно вернуться и всё рассказать им.
— Идите, — сказал Дорн. — От вас будет толк в разгадке тайн и тому подобном — вы это доказали. А я бесполезен.
— Проклятье! — сказал Уилл. — Со смертью Рэруна ты теперь лучший охотник, фуражир и следопыт. У Павла и у меня нет ни малейшего шанса выбраться с ледника, если ты не поможешь нам. Я знаю, ты любил Кару, но неужели она была единственной, о ком ты заботился? Значим ли мы что-нибудь для тебя?
Дорн закрыл глаза, словно у него разболелась голова.
— Если получится, то мы выберемся с Ледника.
— С чего начнём? — спросил Павел.
— Мы спустимся по другой стороне горы. Когда змеи решат поохотиться на нас, они будут искать вдоль тропы.
Павел нахмурился.
— Ты уверен, что спуск вообще возможен?
— Как я могу быть уверен в этом? Мы никогда не видели того места. А теперь погаси свою булаву. Мы не можем позволить, чтобы она летала перед нами как светлячок и привлекала внимание.
Когда Зетриндор только стал драколичем, он думал, что больше никогда не почувствует ни боли, ни усталости. Ираклия доказала, что дракон заблуждался. Боль пронзала его от головы до кончика хвоста, было трудно даже поднять голову, чтобы бросить властный взгляд на своих соратников.
Но всё же драколич это сделал, несмотря на пульсирующую боль в своей разорванной шее, и сердито посмотрел на Ссалангэна.
— Нашли что-нибудь?
— Нет, — ответил живой дракон, — пока нет, но поиски ещё продолжаются.
Зетриндор и так знал об этом. Он слышал грохот, доносившийся от пробиравшихся через проломы драконов в слишком маленькие, чтобы их вместить, помещения, и восторженные вопли, которыми сопровождались обвалы. Благодаря победе их боевой дух вырос. Эти болваны даже не догадывались, что приз уже выскользнул у них из лап.
— Скажи им, чтобы заканчивали, — сказал Зетриндор. — Они ничего не найдут. Всё дело было в площади. Я начал готовить заклинание полного уничтожения за секунду до того, как всё понял, но я бы всё равно его использовал, знай я заранее. Я был просто обязан уничтожить Ираклию. Но от магии не осталось и следа. Бездна с ней!
— В конце концов, — сказал Ссалангэн, — Ираклии-то она не досталась. Планы Саммастера воплотятся в жизнь и без её участия. Мы все станем драколичами и властителями Фаэруна.
Подобное радостное заявление так разъярило Зетриндора, что секунду ему хотелось, несмотря на боль и усталость, вонзить свои когти в младшего белого. Как бы там ни было, драколич понял, что из-за своей недалёкости Ссалангэн просто даже не понимал того, как они ещё далеки от своей цели.
— Я действительно, — ответил исполинский дракон, — избавил нас от пресмыкания перед ничтожным человеком: Саммастер меня ни в чём не сможет упрекнуть.
Драколич искоса взглянул на змея.
— Ведь я убил её ради защиты секретов Саммастера, не так ли?
— Несомненно, — согласился Ссалангэн. — Что нам делать теперь?
— Завоевать до конца Соссал. Но теперь для нас самих: я буду первым новым королём драконов, а вы, меньшие змеи, — моими баронами. Но перед тем, как отправиться на восток, приведите мне оставшихся в живых пленников Ираклии. Я хочу допросить их, — Зетриндор полагал, что напоследок не помешало бы еще раз попытаться понять, какие еще тайные замыслы у Саммастера.
Ссалангэн заколебался.
— Я сомневаюсь, что это возможно.
— Они погибли?
— Это, пожалуй, возможно, но я не видел их тел. Если честно, я не думаю, что хоть кто-то обратил на них внимание во время битвы. Это всего лишь пара человек, полурослик и ещё кто-то вроде крылатой ящерицы. Да, конечно, певчая драконица была важна, но мы знаем, что с ней случилось.
Зетриндор смерил Ссалангэна взглядом и тот поёжился.
— Найди тела, — прорычал драколич. — Если кто-то уже съел их, распознайте по костям и покорёженным железным частям. Если вы ничего не найдёте, то, скорее всего, они сбежали. Выбери нескольких из отряда, чтобы выследить беглецов. И уясни: вы можете убить трёх из четырёх охотников, но один нужен мне живым для допроса.
— Клянусь бесшумным кинжалом! — сказал Уилл дрожащим от холода голосом. Полурослик был всего в нескольких футах выше Павла, но из-за тьмы казался всего лишь тенью. — Если бы я ещё не знал, что ты за шарлатан, дружок, то это заклинание выдало бы тебя с потрохами! Оно не работает!