— У нас есть прошлое, Голубка. Но у нас есть и совместное будущее. И наше будущее - в этом доме. — Его руки скользнули вверх по моим рукам и прижались к моему лицу. — Как только я увидел это место, я увидел нас. Помнишь, как мы говорили о том, что однажды у нас будет дом у воды с крыльцом, который мы заполним нашими детьми, когда закончим нашу жизнь в городе? Ты бы танцевала, а я боролся. Потом, когда пришло бы время, мы бы оба уехали, переехали в такое же место, как это, и создали бы семью. Ты бы открыла школу танцев, а я, возможно, открыл бы боксерский зал. — Его большой палец скользит по моей щеке. — Я знаю, что все пошло не так, как мы планировали. Я знаю, что это из-за меня. Но у нас все еще может быть это. У нас все еще может быть та жизнь, о которой мы вместе мечтали, начиная с этого момента.
— Ты бросишь бокс?
Он смотрит мне в глаза.
— После боя с Димитровым. Как только я получу эти деньги, я покину бокс.
Я выдыхаю.
— Зевс, я не хочу, чтобы ты бросал бокс. Я не хочу, чтобы ты закончил свою карьеру, только потому, что думаешь, что этого хочу я.
— Я хочу быть здесь, с тобой и Джиджи, и ... я уже не чувствую себя так, как раньше. Раньше я любил острые ощущения от борьбы. Конечно, деньги имели значение. Но сейчас... это все.
— Но проблема между тобой и мной не в боксе, Зевс.
— Ты думаешь, я этого не знаю? Ты не веришь, что я останусь. Ты думаешь, что я снова уйду от тебя и никогда не вернусь.
Я опускаю голову. Он поднимает ее обратно.
— Я не смогу доказать тебе это, пока ты не дашь мне шанс.
Он прав. Я знаю, что прав.
Но страх - жестокая вещь. Он душит тебя. Калечит тебя. Не дает тебе сказать слова, которые ты хотел бы сказать.
Он, должно быть, видит мою внутреннюю борьбу, потому что убирает руки от моего лица. Проведя одной по моей руке, он переплетает наши пальцы.
— Давай я тебе все покажу.
Я иду с ним, и сначала он ведет меня в гостиную, где есть великолепный антикварный камин, но декор устаревший, как и кухня. Зевс говорит мне, что он купил дом по хорошей цене по этим причинам. Обновление дома не потребует больших затрат.
Пока он проводит экскурсию, я вижу, как мы будем жить здесь втроем. И эта мысль приводит меня в ужас.
— Здесь четыре спальни, — говорит он мне, когда мы поднимаемся наверх. — Джиджи выберет одну из трех. Я думаю, ей понравится спальня в передней части дома, так как из нее открывается вид на озеро, а это - он ведет меня к открытой двери - хозяйская. В ней есть своя ванная комната и балкон.
Я вхожу в комнату. Она большая и просторная. Обои на стенах выцвели и шелушатся. Но это все равно потрясающе.
Не говоря ни слова, я подхожу к двери, ведущей на балкон.
Я поворачиваю ключ в замке, открываю их и выхожу на улицу.
Вид потрясающий. Отсюда открывается вид на задний сад и лес за домом. Это уединенное и тихое место. Кусочек рая.
Я чувствую, как Зевс подходит ко мне сзади.
— Что ты думаешь? — тихо говорит он, его шепот овевает мою шею.
— Я думаю, что он идеален, но...
— Не надо. — Его руки на моих плечах, он поворачивает меня лицом к себе. — Не говори то, что, как ты думаешь, должна сказать, то, что твои боль и гнев говорят тебе сказать. Скажи мне то, что у тебя в сердце.
Ты. Всегда ты.
Я выдохнула с трудом, слезы навернулись на глаза.
— Ты все еще любишь меня? — мягко спрашивает он.
Я вижу страх в его глазах. Страх, что я скажу ему "нет", снова отвергну его. Именно это заставляет меня, наконец, сказать ему правду.
— Да, — шепчу я.
— Тогда у нас все получится.
— Но...
— Никаких "но", Голубка. Я люблю тебя. А ты любишь меня. У нас все получится.
Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями.
— Но Джиджи... я не могу рисковать... — Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. — Я не хочу, чтобы она привязалась к идее о нас. Вдруг ничего не получится?
— Значит, мы пока оставим это между нами. Мы не скажем Джиджи, что мы вместе, пока ты не почувствуешь, что готова.
— А что насчет этого дома?
— Он никуда не денется. Я могу поработать над тем, чтобы подготовить его для нас. И когда ты будешь готова переехать, ты и Джиджи, я буду здесь, ждать.
Все, что он говорит, замечательно и прекрасно. Но мне страшно. Мой пульс учащен. Мое сердце преследует его.
— Кам...
Я моргаю, глядя на него.
— Я боюсь, — признаюсь я.
Боль наполняет его глаза.
— Я ненавижу, что сделал это с тобой. — Он закрывает глаза и прижимается губами к моему лбу. — Мне чертовски жаль. — Он целует мой висок. — Я больше никогда не причиню тебе боль. Клянусь. — Целует меня в щеку. — Просто впусти меня обратно, и я обещаю провести остаток своей жизни, заботясь о тебе и Джиджи. Позволь мне вылечить нас.
— А что, если ты не сможешь? — мой голос дрожит.
Я не понимаю, что плачу, пока он не смахивает мои слезы большими пальцами.
— Не могу - это не вариант для меня, детка. Я исцелю нас. И ты снова будешь мне доверять.
Я зажмуриваю глаза, думая, не своим испуганным разумом, а сердцем. Тем, которое любило его девять лет.
— Хорошо, — шепчу я, открывая глаза.
— Хорошо?
— Я хочу попробовать. Ты и я.
Его лицо сейчас наполнено таким счастьем, что я не могу удержаться от улыбки.
— Правда?
— Правда. Но мы не будем торопиться, и Джиджи не должна знать, пока мы не будем абсолютно уверены, что у нас все получится.
— У нас все получится, детка.
Затем он берет мое лицо в руки и целует меня так же уверенно, как прозвучали его слова. Трудно не почувствовать его счастье и волнение, хотя я все еще волнуюсь, желая, чтобы у меня была такая же уверенность в том, что у нас все получится, как у него.
— Я чертовски люблю тебя, — говорит он мне в губы.
— Я тоже тебя люблю, — говорю ему впервые за долгое время. Жутко страшно произносить это, но и чертовски приятно. Прошло так много времени с тех пор, как я могла сказать ему эти слова.
Он отстраняется от меня и смотрит в мои глаза, его собственные сияют от эмоций, которые сжимают мою грудь.
— Скажи это снова.
Я нервно сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются на них.
— Я люблю тебя.
Его глаза блуждают по моему лицу, как будто он запоминает этот момент. Как будто он никогда раньше не слышал, как я произношу эти слова.
Я чувствую, как капля дождя падает на мою щеку. Потом еще одна. Начинается дождь. Мягкий ливень. Воздух все еще теплый.
Его палец касается моей щеки, прослеживая каплю дождя до моих губ.
Я дрожу внутри. Мне нужно, чтобы он коснулся всей меня. Поцеловал меня.
Его пальцы зарываются в моих волосах. Он откидывает мою голову назад. И накрывает мой рот своим.
Я пылко целую его в ответ.
Мы не торопимся раздевать друг друга. Руки касаются каждого сантиметра кожи. Как будто мы никогда не делали этого раньше.
Каждая ласка, каждый поцелуй, нежный и неторопливый. Как будто у нас есть все время в мире.
И, наверное, так и есть.
Толстые пальцы Зевса погружаются в меня, мучительно медленно, сводя меня с ума. Заставляя меня отчаянно желать его, пока я не задыхаюсь и не умоляю его дать мне то, чего я хочу.
Его.
Всегда его.
Он прижимает меня к стене дома. Моя обнаженная спина прижимается к деревянным панелям дома. Моя кожа мокрая от дождя.
Я дрожу. Не потому, что мне холодно. Но из-за мужчины, прижавшегося ко мне. Мужчины, которого я всегда любила. Человека, которого я не могу перестать любить.
Рука Зевса скользит по моему влажному бедру, приподнимая его, открывая меня для него. Он опускается вниз, пока не оказывается на одном уровне со мной, и прижимается своими бедрами к моим. Я чувствую, как головка его члена упирается в мой вход. Мои бедра беспокойно двигаются, нуждаясь в нем внутри меня больше, чем в воздухе прямо сейчас.
— Я люблю тебя, — шепчет он.
Его губы касаются моих. Один раз. Дважды. Он слизывает дождь с моей нижней губы, а затем его зубы погружаются в нежную плоть, кусая меня, в тот же момент он проталкивается внутрь меня, дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью внутри.
Мои глаза закрываются от наслаждения. Я стону. Мне нравится это эйфорическое чувство, когда он внутри меня.
— Скажи мне, что ты любишь меня, — грубо говорит он. — Я хочу услышать, как ты это произносишь, пока я глубоко внутри тебя.
И он глубоко. Очень глубоко. Под кожей. Он всегда был там.
Я открываю глаза и смотрю в его тяжелые, полные похоти глаза.
— Я люблю тебя, — говорю ему, задыхаясь от потребности в нем.
Он стонет, его глаза закрываются. Он снова целует меня и начинает двигаться внутри меня. Его мокрое от дождя тело прижимается к моему.
И Зевс занимается со мной любовью, здесь, на балконе дома, который он купил для нас, в то время как дождь продолжает лить.
Глава 29
— Что это с нами и дождем? — я тихонько смеюсь.
Мы в гостиной, лежим вместе на диване, который оставили здесь предыдущие хозяева, накрывшись одеялом, которое Зевс прихватил из багажника своей машины. И да, он выбежал за ним голым. Будем надеяться, что соседи через дорогу ничего не видели. Наша мокрая одежда сушится перед огнем в камине, который развел Зевс, щеголяя передо мной в чем мать родила. Ни у кого из нас не хватило ума забросить одежду внутрь, чтобы она не промокла, пока мы занимались сексом на балконе под дождем. Наверное, мы были слишком захвачены моментом. Слишком увлеклись друг другом.
— Ну, я люблю, когда ты мокрая. — Он поворачивает свое лицо к моему, ухмыляясь в своей сексуальной манере.