Тяжелая работа ее не пугает. Закалённое в боях тело легко справляется с мужской работой, между тем, она не забывает о тренировках. Меч, ранее славно служивший в бою, не пылится где-то в углу. Саяна берется за него каждый день, рано на рассвете, когда вся деревня еще только начинает пробуждаться. Поблескивающее на солнце острие рассекает воздух. Больше она не проливает людскую кровь.
Все эти жалкие картины быстро рассеиваются, когда в камеру с треском закидывают новую порцию пищи. Еще один день.
Девушка сильнее кутается в потертую ткань сюртука, в последнее время ей стало сложнее бороться с холодом. Наверное, от того, что холод шел из нее. В попытках обнять себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, Сая заметила, как дрожат ее руки, явно не от холода. Неужели так подбирается смерть? Раньше она считала, что в последние мгновения все вокруг замирает, перед глазами проносится вся жизнь. Она начинает казаться такой короткой, в ее случае, особенно. Все обиды становятся таким детским глупым пустяком. Ей всегда казалось, что она найдет свою смерть в очередной драке. Ощущение конца будет быстрым, лихим. Она не успеет понять, что умирает. Но не так… Сейчас она полностью осознавала и ощущала происходящие изменения. Возможно, она бы испугалась, если б не провела два года в четырех стенах в полной тишине и темноте, в ее случае смерть кажется избавлением. Ни чем-то красочным или геройским, а просто холодной и бездушной мразью, которая подкрадывается к ногам, окутывая холодом, поднимается выше, заражает, истязает.
Саяна слабо улыбнулась одними уголками губ. Так и должно быть, вот ее судьба, сгинуть в аксэдовских подвалах, никто не узнает об этом, пока из камеры не завоняет ее разлагающимися останками. Может быть, тогда тюремщик полностью откроет дверь, в камеру ворвется свет свечи.
– Я сдаюсь, – тихо прошептала она в пустоту.
Действительно сдается, впервые в жизни, никогда еще Саяна не позволяла себе такой роскоши, как просто опустить руки и поддаться своей судьбе. Всю свою жизнь она считала, что обязана бороться. Как бы ни было больно и стыдно.
Рвотные позывы участились, начала выходить желчь вперемешку с кровью. Пустяковая царапина на локте загноилась, начала увеличиваться, сочась гноем при любом движении.
Наемница вспомнила свои слова, произнесенные ею в далеком прошлом. Дело было на одном из сражений, в какие их группы кидали ради смеха, как полагало большинство учеников.
«Она тогда чудом выжила, увернувшись от меча, который должен был снести ей голову, но зацепил только бедро. Сидя ночью перед костром, Саяна заметила отсутствие Дамариса. Вся их группа собралась, чтобы обогреться и перевести дух перед тем, как вернуться в гильдию, но его не было, хотя обычно этого жука слышно издалека. Они собирались вместе, как звери зализывали свежие раны, а с рассветом исчезали, словно призраки. На новые сражения. На новые войны. Которые никому не нужны. Просто аристократии вздумалось поиграть.
Дамариса она нашла в военной палатке. Бедняга истекал кровью, не в силах подняться, никто не пыталась ему помочь. Прижимая руку к окровавленным бинтам, он смотрел на свою подругу, она единственная, кто вспомнил о нем. В его глазах Саяна видела пустоту, умирал и не боролся за свою жизнь.
Она взялась перевязать рану и остановить кровь. Тогда же и заговорила с Дамарисом, чтобы как-то отвлечь его внимание:
– Война – кровавое поле, где большие кучи вонючих мужиков рубят друг друга в мясо. И на войне совсем не важно, кого ты убил, своего или врага. Главное, что выжил. А за счет чьей жизни – никто не спросит. Иногда на войне может спасти от смерти глоток воды. А иной раз, не поможет даже чудо. Так вот за свою жизнь я десятки раз видела это чудо. И чудом зачастую являлся глоток блаженной влаги, а не лучшие лекари и ведьмы. Того, кто пал духом не могли вылечить от самой пустячной раны. Человек умирал, как правило, изнутри. Но были и те, кто продолжал бороться даже со вспоротым брюхом и выпавшими наружу кишками.
Ей хотелось объяснить другу, что он не должен прекращать бороться. Всегда есть выход.
По возвращению ему была оказана соответствующая помощь. Грон не хотел терять таких как он, но главное то, что он дотянул до того момента. Дамарис шел в гильдию на своих ногах, изнывая от внутреннего жара и скрежетал зубами. Он обливался потом, смачно ругался, но шел. Ему удалось не опустить руки и выжить, выгрызть себе дорогу домой.»
Эта история забылась, не имея никакого определенного смысла, теперь же обретала новый, сейчас Саяна сама оказалась в таком положении. Она бросила попытки выжить, вспоминая, как помогала Дамарису дойти до кровати, она пыталась узнать лицо друга. Тщетно. Его лицо стерлось из памяти, как и многие другие лица.
Саяна упорно терла воспаленные глаза, царапая кожу вокруг острыми обломанными когтями. Придерживаясь, ей удалось сесть, прижавшись спиной к стене, она откинула голову, стирая дрожащей рукой слезу. Конец свой наемница чувствовала. Знала, что умирает. Ее организм больше не выдерживал пытки, которую она сама себе устроила.
Девушка закричала, ударяясь об стену. Ее крик больше походил на вой забитого зверя. Это последнее, что она могла сделать, безысходность и безумная усталость оглушали ее сильнее крика. Бежав из охваченного огнем Тэманлина, пройдя обучение в гильдии и прожив два года в подвалах аксэдовского дворца, она сдавалась. Пыталась выдержать, выживала, давясь помоями, и отвоевывала у крыс свое право на эту камеру, не позволяла себе окончательно сойти с ума, поддаться страху. Но больше не могла.
«Мы рождаемся и умираем в одиночестве», подумала девушка.
Охрипнув, она подавилась слезами и почувствовала приступ тошноты. Закрывая глаза, Саяна видела перед собой тот день, когда едва ли сумела не расстаться с душой на четырнадцатом году жизни.
«Три фигуры в плащах бежали по заросшей тропе, друг за другом, не отставая ни на шаг. Лица трех людей скрывали капюшоны. Бег давался им легко, ночь помогала им скрываться. Но каждый из троицы знал, это ложное чувство. Их найдут. И очень скоро. Единственной задачей было пересечь лесную полосу и выйти за пределы Хроара живыми.
Оружия у троицы беглецов не было, стало быть, сражаться нечем, им оставалось только бежать, слыша гулкое биение собственного сердца.
Вдалеке послышался сдавленный крик и лязг оружия. Все трое вздрогнули, понимая, что погоня началась. И ту единственную, что согласилась их прикрыть, уже убили.
Беглецы продолжали бежать, не сбавляя скорости. Всем было страшно. Никто из них не хотел умирать сегодня на чужой земле.
Бегущая впереди фигура резко остановилась и прислушалась. Остальные две затормозили так же резко, испуганно оглядываясь по сторонам. Девушка скинула капюшон, пытаясь прислушаться. Две другие терпеливо ждали. Услышав отдаленную погоню, девушка припустила со всех ног вперед, забыв про капюшон.
– Врассыпную! – В какой-то момент скомандовала первая. Она сказала это так, чтобы две другие смогли ее услышать. Бежавшие за ней девушки, не прощаясь, разбежались в разные стороны. Каждая понимала, что это могла быть их последняя минута рядом. И все же, каждая питала надежду пережить эту ночь. Обратного пути им не было. За побег награждали только смертью, похоронить тела никто не удосуживался. Это задание от гильдии должно было стать испытующим. Прошедший его, становился рангом выше остальных учеников. Оставалось одолеть лишь два года, выполняя мелкие контракты. Так сказать, освоить ремесло со всех сторон.
Оставшись одна, после своего короткого приказа, Саяна быстро нащупала в потайном кармане жилета твердую структуру камня и шершавый лист бумаги. Если ей удастся принести эти предметы в гильдию… Об этом пока рано думать.
Недалеко от себя Саяна услышала, как вскрикнула и упала на землю самая старшая из них. Моара. Операцией всецело управляла она. Три месяца назад все три девушки прибыли во владение Лорда Рэдэка в качестве рабынь. Они видели жизнь в поместье изнутри, жестокость и алчность этого человека. Если бы им было сказано убить его, рука ни у одной из наемниц не дрогнула.
Моаре больше всех мечталось оказаться подальше от Лорда. За долгие три месяца жизни с Рэдэком ее жизнь сильно изменилась, попав в поместье рабыней, наемнице не посчастливилось стать наложницей. До этой минуты она надеялась начать новую жизнь, выполнив задание гильдии.
Саяна остановилась, спрятавшись за деревом. Она видела Моару в лунном свете, бедняга лежала на земле, ожидая своего конца, облепленная стрелами, торчащими повсюду из ее тела. К ней со всех ног устремились стражи. Девушка гордо смотрела на своих преследователей, зная, что ее ожидает. Она захрипела, бесстрастно наблюдая, как на нее опускается топор.
Один из стражей рубанул по девушке топором, нацелив его ей на грудь. Моара вскрикнула и дернулась. Она еще оставалась жива, пусть и ненадолго, но мужчины двинулись дальше, плюнув в ее сторону.
Ссутулив широкие плечи и принюхиваясь на ветер, они походили на гончих, затравить дичь и передать хозяину, много ума на подобное не требовалось. Однако, эти были умны, и даже очень. Их отбирали для особой службы. Они не просто травили неугодных Лорду. Их список услуг был гораздо обширнее.
Сая зажала рот рукой и прикусила губу, наблюдая за этой жестокой расправой. Она знала Моару с детства. Обратив короткий взгляд в небо, девушка помолилась богам за душу несчастной. Так или иначе, но Моара получила свободу, теперь уже никто не сможет издеваться над ней.
Наемница бросила последний взгляд на изуродованное тело девушки, пригнулась и побежала дальше. В горле застыл ужас, ей не хотелось умирать так же. Соглашаясь на побег раньше предназначенного времени, она понимала, чем это может кончиться. Но когда собственная жизнь оказалась на волоске от такой постыдной гибели, девушка запаниковала.