– Увы. Цзян Уя уже мёртв и не сможет оправдать свой обман.
– Ты убил его?
Отец лишь дёрнул плечом.
– Обманщики не получают шанса обмануть дважды. Не в моём доме. Твоего учителя это тоже касается. – И после паузы добавил: – Мне передали, что ты о нём спрашивал.
– Его нашли?
– Пока нет. Но я не спущу с рук того, что он рылся в моих бумагах и пытался обокрасть меня. Я вовремя вернулся и пресёк это. Удача мне благоволит.
– Не со счетоводом, – пошутил я, но тут же серьёзно продолжил: – Отец, – я говорил тихо и избегал смотреть ему в глаза, – мне просто сложно поверить, что наставник способен на такое…
– Ты наивен, но зато теперь вижу, что не слаб и не глуп. Так что тебе удалось заметить?
– Речь идёт о нескольких категориях вещей, – я перебирал бумаги, выискивая закономерности, – вот тут видно, что бывший счетовод приобретал и продавал с разницей в пятьдесят раз, а вот тут задокументирован доход лишь половины от этого. Если бы деньги ушли на сопутствующие расходы – это тоже должно быть записано. Но я не вижу.
– Всё верно, – причмокнул отец тонкими губами. – Всё верно, – повторил он.
– Что можно продавать с такой огромной наценкой?
Мы помолчали. Он не удостоил меня ответом.
– Я могу ещё чем-то быть полезен, отец? – спросил я в затянувшейся, неловкой тишине.
– Да. Думаю, да. Забудь о командовании войском. Для тебя есть кое-что другое.
С тех пор отец поручил мне вести финансовые дела. Первое время я справлялся не без помощников, но постепенно разбирался всё лучше и лучше, хотя так и не знал, о каких товарах речь.
Я несколько раз пытался расспросить отца, но он говорил, что это не важно.
Вовсю шла подготовка экипировки, поиск новых добровольцев и сборы в поход на восток. В конце зимы нас застала врасплох эпидемия лёгочной чумы, и несколько месяцев ушло на восстановление здоровья войска.
В замке нам ничего не угрожало, но отец не привык так долго сидеть взаперти. Он походил на тигра в клетке даже в своём человеческом обличье. Когда полетели лепестки диких слив, растущих за оградой, а потом и глициний, овивающих внешние стены, он становился всё смурнее. И лишь когда зазеленели бонсаи во внутреннем дворе, он стал выходить с умиротворением на лице. Однажды я застал его в саду.
– Отец, нам удалось восстановить численность войск и заготовить припасы на ближайшие недели. Как учит Сунь Цзы, дальше провизию нужно получать от врага на завоёванных землях, иначе экономически нецелесообразно…
– Да-да, – рассеянно отозвался отец. – Погляди. Я давно хотел показать тебе это дерево.
В глубине сада рос огромный бонсай, отличавшийся от остальных тонких корявых кустиков, которые страшно меня раздражали. У этого, хоть и невысокого, был толстый ствол, сплетённый из нескольких сросшихся воедино деревьев. Крона казалась густой, непроницаемой, листья словно лежали единым полотном.
– Это первый бонсай в моей коллекции. Его вырастила твоя мать. Она сказала, что ствол случайно получился таким уродцем и ей его жаль. Она всегда любила высокие деревья.
– Да, у нас был плодовый сад.
– С грушами.
– С грушами, – эхом отозвался я. – Вишнями и персиками. Я скучаю по дому.
Последнее прозвучало тоскливо, отчего-то потянуло на откровенность. Сердце сжалось.
– А я скучаю по твоей матери. Но прошлого не вернуть.
– Почему она оттолкнула тебя?
Отец посмотрел на небо. Тонкие облака расчертили лазурную глубину. В его глазах при дневном свете горел причудливый янтарный огонь – не пугающая алая смертоносная ярость, а пламя внутренней силы.
– Удостоверься, что всё готово к выступлению.
– Конечно, отец.
Я почтительно склонил голову и дождался, когда он уйдёт.
До нас доходили новости о том, что после очередной голодной зимы и вспышки чумы на востоке поднялось восстание. Отец хотел подоспеть туда с войском, но выступление всё откладывалось. Казалось, какие-то мистические силы всё время вставляли нам палки в колёса. То насекомые испортили и так скудные запасы крупы, то кто-то выпустил лошадей из загона и те убежали в степи. Летом случилась повторная вспышка инфекции, а когда наши отряды всё-таки двинулись на восток, всё уже было кончено. Предводитель восстания – сын крестьянина по имени Чжу Хэ – нарёк себя императором, и близлежащие провинции присягнули ему на верность. Поговаривали, он был человеком настолько харизматичным, что никто ни разу не усомнился в его ци правителя. Ему удалось изгнать наглых кочевников, усмирить разбойников и даже посулить крестьянам процветание через невиданные преобразования в сельском хозяйстве.
Тем временем войско отца поредело от длительных болезней и невзгод. Уже в пути он решил изменить тактику.
– Мы принесём императору дары и предложим службу. Мои воины хорошо натренированы, молодой император не посмеет отказаться от такого влиятельного союзника, как я, – говорил отец, собрав в своём шатре меня, брата и ближайших советников.
– Лучше сразиться сейчас, когда он не набрал полной силы! – воскликнул первый советник Си.
– Южные и восточные провинции уже присягнули ему, – мрачно отозвался отец. – Шпионы докладывают о необычайной воодушевлённости в императорских войсках, верности и силе духа. Мы опоздали.
– Ты уверен, отец? – Только Ан решился спросить, остальные хранили тяжёлое молчание.
– Мудрый правитель знает, когда затаиться. Новая династия скоро ослабнет, а мы будем рядом как ближайшие соратники – и займём престол Страны Бесконечной Гармонии без боя.
Глава 7
На подъездах к столице нас встретили поля подсолнечника. Его головки, похожие на маленькие короны, приветственно кивали. По свежей зелени пробегал ветер. Я ехал верхом и уже издалека видел город.
До столицы оставалось несколько ли, когда к нам приблизились гонцы нового императора. Я спешился и поторопился к паланкину отца. Украшенный красными и золотыми драпировками, тот разительно контрастировал с умиротворяющим пейзажем полей. Ан и гонцы были уже там.
– Это непочтительно! – До меня донёсся крик брата.
– Сожалею, милостивый господин. – Гонец, стоявший впереди, упал на колени, остальные последовали его примеру. – Такова воля императора.
– И где мы можем расположиться?
– К северо-востоку есть равнина.
– И что же, нашему войску стоять там, будто мы на войне?
– Воины смогут зайти в город и вкусить блага цивилизации, как только принесут присягу верности императору, – отрапортовал гонец, по-прежнему уткнувшись в укатанную землю под ногами.
– Мы не возражаем. – Голос отца звучал на редкость покладисто.
– В таком случае на исходе третьего дня император будет ждать вас и ваших ближайших соратников во дворце, дабы обговорить все детали. – Гонцы поднялись на ноги и снова склонились перед отцом, сложив руки перед грудью. – Пока можете разбить лагерь в долине. Пожалуйста, без разрешения не позволяйте своим людям приближаться к городу. Это будет расцениваться как агрессия.
К вечеру войско разбило шатры в живописной долине. Здесь цвели дикие тёмно-аметистовые пионы и бледно-лиловые, почти прозрачные маки. Солнце садилось в дымные холмы вдалеке на западе, а небо, казалось, вот-вот упадёт на землю. На юге возвышался город, огромный императорский дворец венчал его, словно мяньгуань[19].
Отец собрал советников за пышным ужином. Днём Ан ездил охотиться и привёз оленя. Брату пришлось не по нраву, как обошлась с его людьми новая династия, и он явно не хотел находиться в лагере слишком долго.
Насытившись дичью, отец отёр руки тканью с вышитыми лотосами и заговорил:
– Нужно провести переговоры как можно быстрее, пока войску не надоело здесь стоять. Перво-наперво передайте командирам отрядов: если кто самовольно вздумает пробраться в город – будет казнён. Каждое утро и вечер проводите перекличку. Не хватало ещё, чтобы кого-нибудь поймали в городе и обвинили нас в шпионаже.
– А как быть со шпионами, которые уже там? – спросил один из советников.
– Отправьте почтовых голубей, велите залечь на дно.
– У нас всего два дня на подготовку к переговорам, – заметил Ан.
– Верно. Но мы уже и так всё обсудили. Ван Гуан!
– Почтительность и смирение, – сказал я. – Проявим эти добродетели – и сможем заключить мир на своих условиях.
Мы с отцом много говорили об этом в пути. Я отлично понимал его план: избежать кровопролития и договориться о взаимовыгодном сотрудничестве. Наши воины не только встанут на страже границ новой империи, но и помогут захватить чужеземные территории. Подчинить северные провинции, навсегда изгнать кочевников и продвинуться дальше на запад, за великие горы. Вот что мы предложим.
Отец желал признания своего величия и мудрости. Думаю, он рассчитывал остаться при дворе божественным покровителем. Статуи тигров при входе во дворец, тигриный узор на торжественных одеяниях, золотые украшения с рубинами, похожими на его горящие при атаке глаза, – вот что он себе воображал.
– Мир?! – вскипел Ан. Его шелковистые чёрные волосы были собраны в тугой узел на макушке и украшены шпилькой из яшмы, символизирующей силу, власть и неподкупность. Он всё ещё не хотел уступать. – Это покорность собак, а не мир!
– Закрой рот, Ван Ан! – рявкнул отец. – Ты молод и пылок, но сейчас нужно проявить мудрость и сдержанность. Если ты не покажешь должного смирения в эти дни, то останешься здесь, когда мы все отправимся на приём во дворец.
Брат склонил голову, но не смог выдавить из себя ни обещаний, ни извинений.
– Твой младший брат рассуждает более здраво, чем ты, – пробормотал отец тихо.
Я жалел брата, понимал его ярость, силу и жажду, но мне ближе был путь без крови и убийств, путь мира. Я радовался, что смогу помочь отцу реализовать эти планы. Мне хотелось послужить во благо империи и ради процветания народа.
В пути мы узнали, что голодающих нищих крестьян много не только на севере. И что они с почтением отзываются о новом правителе. Он уже выдал людям рис из чиновничьих запасов, начал починку старых ирригационных сооружений, закрепил земли за теми, кто их возделывал, и приказал осваивать для посадок новые поля.