Проснулся я в полутьме. Вверху покачивалась небесная Серебряная река[26], и бледное сияние звёзд ослепило глаза. Лицо и тело снова стали человеческими, каждая жилка озябла и ныла. Вдали кто-то кричал и звал – наверное, этот шум меня и разбудил. Я хотел ответить, но из горла вырвался лишь хриплый стон. Я повернулся на бок. На коже и одеждах запеклась кровь, смешанная с грязью. Ощупав живот, я понял: колотая рана почти затянулась.
Деревья, кусты и яркая листва стали тёмно-синими от сумерек, почти чёрными. В этом сизом бархате безмолвно парили последние осенние светлячки. Не доносилось ни стрекота цикад, ни криков ночной птицы. Лишь глухие, далёкие, неразборчивые крики.
Не хватало ещё, чтоб слуги или охрана нашли меня в таком состоянии. Я закрыл глаза и попытался сесть. Тигр внутри ревел, требуя гнаться за Чжан Айпином, его ярость забирала часть боли. Раны, срастаясь, чесались так, что их хотелось тут же снова разодрать до крови. Я поднялся, опираясь о кривой шершавый ствол сосны, собрал силы в кулак и ответил на зов.
Первым появился начальник охраны Хонкги.
– Паршиво выглядишь, господин, – бросил он.
Я знал: подобную фамильярность Хонкги допускает только в крайних случаях. Он поступал правильно: не выказывал излишнего беспокойства, не опекал меня, как беззащитного. Предлагал помощь, не предлагая её.
Он подвёл мне лошадь, усадил, свистом созвал остальных слуг, и мы поскакали к дому.
Глава 12
– Я приготовила тебе пирожных! – прожурчал мелодичный голос Мэйлин.
Я давно проснулся и нежился в постели, не открывая глаз. Сегодня не намечалось срочных дел, и я собирался весь день провести в наслаждении и созерцании, в бархатных объятиях и плотских утехах.
На редкость мягкая зима прошла спокойно, посевная весна в окрестностях – тоже. Люди были довольны и смирны. Сиюнь процветал. За окном щебетали пичужки, деловито жужжал город. Солнце поднялось высоко, а мне всё не хотелось вставать.
Мэйлин я не так давно притащил из борделя домой. Она мне нравилась: сладкая, покладистая, красивая. Понимала меня без слов, предугадывала желания. Вот и сейчас на низком столике уже стоял поднос с чайным сервизом и разнообразными пирожными. Она спустила ханьфу с плеч, открывая тонкую шею и ключицы. Что-то звериное пробуждалось во мне при виде этих тонких косточек и нежных ямочек.
Я вскочил, обхватил Мэйлин за талию и повалил на постель. Она легко засмеялась, шутливо уворачиваясь. Я целовал её шею, плечи, распахнул ханьфу, так что оно осталось перехвачено тонким поясом посередине. Маленькая острая грудь шумно вздымалась, пока я наслаждался зрелищем. Мы оба жарко дышали. Я видел, как ей хочется то ли стыдливо прикрыться, то ли продолжить ласки, – но под моим взглядом она не смела пошевелиться, лишь чуть двинула бёдрами мне навстречу.
– Мне холодно, – улыбнулась она, обхватывая меня ногами.
– Подожди, хочу всё распробовать.
Я принялся выкладывать маленькие пирожные на её бледную кожу. Первое, похожее на цветок сливы, – чуть ниже ямочки на шее; второе – как плод персика – между грудей; ещё пониже – прямоугольный бисквит, пахнущий мёдом; в пупок упало круглое шоколадное драже – Мэйлин вздрогнула и засмеялась. Дальше мешал пояс, но я не стал его трогать. Вернулся наверх и вгрызся зубами в первый цветок.
Сахарные лепестки хрустнули и растаяли на языке. Я принялся целовать девушку, спускаясь ниже. Крошки и крем летели на простыни, но сам я – кроме губ – старался не запачкаться.
– Ты такая сладкая, – прорычал я, по-прежнему прижимаясь к ней лишь бёдрами и губами.
– Это не я, – засмеялась Мэйлин. – А пирожные.
– Мне нужен кусочек тебя.
Я поднялся на коленях и потянулся за чаем. Налил в пиалу, сделал глоток.
– Заварила необычный, с золотым османтусом. Он поднимает настроение и тонус.
– Думаешь, мне нужно поднять тонус? – шутливо-недовольно спросил я, проливая остатки чая ей на бедро.
Мэйлин ойкнула.
– Хорошо пахнет. – Я принялся вылизывать влажную кожу там, куда только что попал напиток. – Твой чай. Персиками?
Я расплескал ещё пиалу горячего ароматного напитка ей на живот, и настой тонкими струйками побежал в разные стороны. Мэйлин снова засмеялась, лёжа в простынях, перемазанных чаем и пирожными. Я не обнимал её, чтобы не испачкаться, но внимательно смотрел в глаза, изучая, как она стонет и выгибается.
Когда я встал и вышел, Мэйлин ещё нежилась в подушках. Я подозвал другую служанку и велел ей меня одеть. Стоило размяться с Хонкги. Последнее время я расслабился и стал пропускать тренировки. С мечом в руках легко помнить, что когда-нибудь за мной придут и я буду вынужден защищаться. Дурачась в постели с наложницей, об этом можно забыть.
– Прибери здесь и вымойся, – бросил я Мэйлин.
– Давай сходим в баню? Ты мог бы снять ту, что недалеко от дома, на весь вечер? Я сделаю тебе массаж с маслами, разомну мышцы после тренировки. Ты всегда так напрягаешься…
– Посмотрим, – оборвал я.
Внутри заворочалось нехорошее предчувствие.
По коридору ко мне уже шёл Хонкги.
– Только тебя вспоминал, – буркнул я.
– В постели с женщиной? – Он поднял бровь.
Я ценил начальника охраны за его холодный юмор, хоть и не подавал виду. Как ни странно, в его деле без юмора никуда. Слишком часто приходится разнимать драчунов.
– Ну, что опять стряслось?
– Что бы там ни случилось, подождёт. – Советник Си уже спешил с другой стороны с кипой свитков. – Сначала это.
Я вопросительно глянул на Хонкги. Тот кивнул на советника, уступая ему. Старый помощник отца меня изрядно выматывал, но, к счастью, несмотря на возраст, помнил все детали сделок Ванов за последние шестьдесят лет, все склады и их содержимое, всех поставщиков и клиентов. Его голова была, пожалуй, самым ценным сокровищем в моём дворце.
– А ведь надеялся на отдых сегодня! – закатил я глаза.
– Уверяю, это ненадолго, – проскрипел советник Си.
Потратив больше часа на то, чтобы прочесть и заверить печатью все необходимые документы и раздать указания по поводу будущих закупок, я проголодался и отправился обедать. Дела в магазинах, курильнях и борделях шли прекрасно. Несмотря на удалённость Сиюня от моря, торговля кипела не меньше, чем в Киннане или Шанвае. Отцовские корабли по весне привезли чудные товары и снова ушли через океан.
К обеду появилась Мэйлин, по-прежнему сладко пахнущая и теперь уже наряженная. В её причёске позвякивали драгоценные шпильки из золота и жемчуга. Мой стол стоял на возвышении, подобно императорскому пьедесталу. Она сидела ниже, напротив неё расположился Хонкги – я не любил есть в одиночку. Советник Си никогда к нам не присоединялся – держал в тайне свою диету долголетия.
– Сыграть вам на гучжене?[27] – спросила Мэйлин.
– Позвольте сначала о делах, – перебил Хонкги. Он явно с утра дожидался подходящего момента.
– Господин Ван, – в зал вошла служанка и глубоко поклонилась, – к вам чиновник Чэнь и торговец Лю.
– Чэнь? Нечистая его принесла! Терпеть его не могу, – выругался я. – Вечно по мелочам склоки устраивает.
– Он двоюродный брат императора, его не просто так сюда назначили, – напомнил Хонкги.
– Знаю-знаю. – Хорошее настроение сразу унесло, будто ветром. – Впусти их.
Чэнь выглядел довольным, но это отнюдь не рассеяло моей уверенности, что именно себя он считал пострадавшим. Новёхонькая чиновничья форма плотно облегала его живот, волосы были убраны под шапочку. Торговец Лю стоял, низко склонившись и насупившись.
– Что случилось? – вежливо поинтересовался я после формальных приветствий.
– Торговец утверждает, что мой заказ на два десятка рулонов шёлка потеряла почтовая служба. А я думаю, он всё украл!
– Украл у вас? Что скажете, господин Лю?
– Я объяснил господину Чэню, почтовая служба не теряла шёлк, они потеряли бланк заказа. Я уже отправил новый, и шёлк привезут через три недели. Но он не хочет ждать.
– А почему я должен ждать? Мне нужен шёлк сейчас!
– Мне жаль, – поклонился торговец. – Но моей вины в этом нет, я отправил всё вовремя и ждал товар на этой неделе.
– Ты должен был проверить, лентяй!
– Господин Чэнь, чем я могу вам помочь? – Я поднялся и подошёл к ним.
– Все торговцы подчиняются вам, господин Ван. Найдите управу!
– Но господин Лю утверждает, что это вина почтовой службы.
– А если он просто украл этот шёлк и продал кому-нибудь ещё?! Пусть вернёт деньги! – бесился Чэнь.
– Не было его у меня! Я сделал заказ. Потом ещё раз. Шёлк скоро доставят.
Я знал Лю давно, он был аккуратным в расчётах, обязательным и ни разу меня не подводил. Чэнь же, напротив, частенько проявлял склочность и мелочность, однако я не мог перечить родне императора, чтобы не привлекать к Сиюню внимание столицы. Я слишком ценил свои неспешные будни.
– А где гарантия, что во второй раз всё приедет?!
– Ты можешь вернуть деньги? – уточнил я.
– Могу. Но не знаю, кому продать столько зелёного шёлка. Не самый популярный цвет…
– Что? – вскричал Чэнь. – Ты смеешь обвинять меня в дурном вкусе?!
Лю бросился на колени, чтобы избежать нового приступа гнева. Но я заметил, какой укоризненный взгляд он успел бросить на меня. Дух тигра внутри недовольно заворочался. Если бы я сейчас обратился зверем, то шерсть моя стояла бы дыбом, как перед грозой, зубы скалились, а глаза хищно горели. Я буквально ощущал это собственной кожей.
– Господин Чэнь, – в груди даже завибрировало от сдерживаемого недовольства, – у вас прекрасный вкус, торговцу действительно будет сложно продать такой тончайший, изысканнейший шёлк простым людям. В наших краях мало настоящих ценителей прекрасного. Да и зачем вам отказываться от товара отличного качества, который заказан специально для вас? И который уже спешит к вам из южных земель?
– Да, вы правы. Но я вынужден испытывать неудобства из-за задержки.