остальными.
Коити уже перевязывал рану Хонкги. Тот был в сознании, но истекал кровью. Я приблизился к наставнику.
– Что вы наделали?
– Всё в порядке, – улыбнулся он грустно. – Я не жалею. Сила тигра заточена. Теперь на заклятии останется печать моей смерти. Заклятие будет нерушимым. Понимаешь?
Я сжал его руку. Один из зачарованных топоров торчал у него из живота, второй, тоже в крови, лежал рядом. Чжан Айпин уже не мог пошевелиться.
– Надеюсь, ты сможешь понять, что я хотел как лучше… Теперь ты можешь жить простой человеческой жизнью. Она оставит тебя в покое.
Сначала рассеялась кровь на его одежде и ранах, приобретя сперва какой-то неестественный цвет; потом и кожа стала прозрачной, и вскоре он весь растаял, подобно утреннему туману над рекой.
– Шифу, – простонал я. По щекам покатились слёзы. – Что ты наделал…
– Он, как и твой брат, доверился злодейке, – тихо сказал Коити.
Он закончил перевязывать раны Хонкги.
– Ты как?
– Лучше, чем ты, – отмахнулся начальник охраны.
Только сейчас я осмотрел себя: абсолютно голый, в песке и ошмётках водорослей. Вонючий и гадко человеческий. Мне стало тошно. Слёзы снова потекли из глаз, хоть я этого и не хотел.
– Эй, не думал, что ты так расстроишься из-за внешности, – выдавил Хонкги, наверное, впервые видевший, чтобы мужчина плакал. Ну, как я – точно впервые.
– Что вы наделали? – сказал я. – Зачем полезли? Он мог вас убить.
– Я пытался его остановить, – пожал плечами Коити, кивнув на начальника охраны.
– Если бы мы прибежали быстрее, успели бы разрушить заклятие! – разъярился Хонкги, со злостью глядя на Коити.
– Не смейте ссориться! – рявкнул я.
– Ты стал человеком… – то ли заметил, то ли спросил Коити. – Не так уж это и плохо?..
– Только один минус, – отозвался я. – Я теперь лёгкая добыча для Сяоху.
– Нужно убраться отсюда как можно скорее, – резонно заметил Хонкги. – Пока нас никто не видел и не натравил войска императора. Нужно достать тебе одежду, а потом разберёмся с остальным.
Тёмными безлюдными улицами, поддерживая друг друга, мы добрели до постоялого двора, где Хонкги и Коити бросили вещи, когда прибыли в город. Я умылся, надел простое чёрное ханьфу Коити и рухнул спать. Во мне не осталось сил, даже энергия ци, которую я непрестанно чувствовал последние несколько лет, покинула меня. Я был как выжатая и выброшенная ветошь.
Проснувшись на рассвете, я обнаружил Коити и Хонкги спящими рядом на циновке. Прислушался к их мерному дыханию. У Коити – едва слышное, ровное, как течение на глубине. У Хонкги – чуть громче и отрывистей из-за ран, но не учащённое, значит, жара нет. Он пойдёт на поправку. Мой храбрый начальник охраны столько раз получал из-за меня увечья! Но всегда выживал.
Убаюканный мерным сопением, я снова задремал.
Проснулись мы все окончательно, лишь когда снова начало смеркаться.
– Найдём корабль и уплывём как можно дальше отсюда! В другую страну, где ни Сяоху, ни император нас не найдут, – сказал Коити.
Мы сидели на первом этаже постоялого двора и ели свой завтрак на ужин.
– Из иностранных кораблей в порту только «Фубуки», но капитан больше ни за что не пустит меня на борт.
– А если хорошо заплатить? – уточнил Коити.
– Хорошо нам нечем, – нахмурился я. – Остальные суда принадлежат императору. Соваться туда – просто самоубийство.
– Согласен, – прожевав рис, заметил Хонкги. – Приказ о твоей поимке разослали во все провинции. Никаких денег не хватит, чтобы подкупить капитана из Страны Бесконечной Гармонии.
– Тогда остаётся только один путь – на запад, – решительно сказал Коити.
Мне вспомнилось, как он однажды говорил, что хочет посмотреть мир. Это было бы хорошее приключение. Только вот теперь все мы – обычные люди, а значит, путь будет гораздо труднее и опасней.
– Или на север, – заметил я.
– Там кочевники и необъятные дикие земли, – Хонкги говорил спокойно, будто речь шла не о нашей судьбе, – мы не выживем.
– Значит, остаётся последнее – пойдём по старому торговому пути, – настаивал Коити. – Я читал о нём в свитках. Шёлковый путь через пустыню – так его называли в древности.
– Дорога не такая уж заброшенная, оттуда до сих пор прибывают порой караваны. Но тогда нам нужны верблюды, а у нас только лошади.
– Дадим понять императору, что уплыли дальше на «Фубуки», а сами вернёмся в Сиюнь, – решил я. – Пусть пошлёт погоню за кораблём. Мы в это время соберём дома всё, что можно продать, и отправимся на запад. Там начнём с чистого листа.
Мы закончили ужинать, собрали с собой кое-какую провизию, вещи Хонкги и Коити и немного золота, что у меня осталось, и отправились в Сиюнь верхом, даже не дожидаясь рассвета.
Глава 22
Мы прибыли в Сиюнь ночью, и в темноте я не мог разобрать, как сильно изменился мой город, к которому привык, который полюбил как родной дом, но чувствовал, что даже воздух стал другим, чужим.
Хонкги провёл нас в мой дворец потайным путём, как преступников. Я заперся в своих покоях, чтобы как можно меньше слуг меня видели. Наутро, выспавшись после долгой и утомительной дороги, Хонкги и Коити принесли мне завтрак. Мы сидели за низеньким столиком, как много раз прежде, обсуждая дальнейшие планы.
– Это безумие! – Я покачал головой.
– Но других вариантов нет, – отозвался Хонкги.
– Ты считаешь, мы можем просто сбежать? – Мне не верилось, что мы действительно сделаем всё, о чём говорили в дороге.
– Начнём с чистого листа – там, где нас никто не знает, – настаивал Коити.
Я не хотел с ними спорить, просто сложно было поверить в новую реальность. Я потерял всё, и мои враги в Стране Бесконечной Гармонии настолько могущественны, что проще сбежать поджав хвост, чем бороться. А ведь недавно я считал себя непобедимым.
– Тут кое-что есть. – Хонкги нахмурился, положив в середину стола свиток.
Я непонимающе поглядел на него и развернул жёлтую бумагу. Красивым каллиграфическим почерком там было написано:
«Ван Гуан, мне жаль, что всё так обернулось. Наша история не обязана заканчиваться грустно. Ты теперь почти человек. Мы с мужем устраиваем приём в нашем дворце десятого дня месяца орхидей[33]. Приходи без оружия и злых мыслей – будешь нашим почётным гостем. Я протягиваю тебе руку мира. Прошу, соглашайся, мне надоела эта бессмысленная борьба».
– Человек? – Я вздёрнул бровь. Досада моя лилась через край. – Гостем? Она издевается?!
– Ван Гуан, – Коити поднял на меня ясные глаза, – мы поймём, если ты захочешь сдаться…
– Сдаться?! – вскочил я.
– Не кричи, господин, – шикнул Хонкги. – Слуги услышат.
– Не смеши меня, будто они не поняли, когда готовили сегодня завтрак… Пусть болтают что хотят. Трусливые и неверные могут катиться на все четыре стороны. Я напишу Тэ Сяоху, что приду на её приём!
Они оба уставились на меня с непониманием, но я продолжил:
– Мы же, как и планировали, соберём всех рабов, золото и товары, какие остались, и тайно покинем город. Когда она поймёт, что мы сбежали, будет слишком поздно. Войско нас не догонит, а она одна… у меня есть оружие против неё, воробьиха меня недооценивает.
Когда мы закончили, Хонкги отправился передать мой ответ, а потом – собирать наш караван. Как в древние времена. Мы планировали выехать с лошадьми и повозками, а дойдя до пустыни, выменять у бедуинов лошадей на верблюдов. Хонкги должен был вывести часть людей и товаров заранее, чтобы мы их нагнали незаметно для всех, кто останется в городе.
Я же пока не покидал дворца – пусть ходят слухи, что я вернулся в Сиюнь, но никто не будет знать, правдивы ли они.
Коити помогал мне разобрать личные вещи. У него самого почти ничего не было – всё, чем он успел обзавестись, – это немного одежды и пара безделушек. Я же оставлял позади целую жизнь – мебель, дорогие ткани и украшения…
Я добрался до одного далеко запрятанного сундука. Что там хранилось – уже давно позабылось, и я с недоумением извлёк амулет, на котором было написано: «Любовь найдёт тебя». Безделица из города Чэнхуана, которую притащил какой-то чёрный пёс. С тех пор столько всего случилось… и амулет оказался полной чепухой. Не нашла меня любовь.
– Что это? – спросил Коити.
– Ерунда, – отозвался я. – Выброси или забери себе.
Коити внимательно поглядел на надпись, погладил её пальцем, задумавшись, и бросил амулет в корзину с мусором, который я собирался выкинуть без сожалений.
– Я не верю в такие символы. Мир непредсказуем, и судьба сама решит, найдёт тебя любовь или нет. А ты не должен надеяться на глупую надпись: если сам хочешь найти любимого человека, тогда надо искать, а не прятаться дома.
Я кивнул и продолжил разбирать вещи дальше.
В руки мне попало засушенное растение. Я не сразу понял, что это. Белые цветки и зелёный стебелёк пожелтели, но, хранимые в пергаменте, не рассыпались. Это была тубероза, подаренная Цзяорен. Цветок в руках казался таким хрупким, будто вот-вот развалится. Я протянул его Коити, и он понюхал.
– Положи в одежду, приятный запах – пусть пропитает ткани. Зачем ты его здесь хранил?
Я молчал, потому что сухоцвет загипнотизировал меня. Коити вернул мне цветок, и я осторожно поднёс его к носу. Сладость весенних нарциссов и горечь осенних хризантем, мёд и что-то свежецитрусовое. Я закрыл глаза и провалился куда-то.
Это бездна летела ко мне или я в бездну – не знаю.
Перед глазами понеслись воспоминания: отец в самых страшных своих проявлениях, добрая нежная мама, как она плакала до моего рождения, сколько раз проклинала судьбу и отца… Кровь, убийства… Смерть брата, которую я даже не отгоревал. Отрезанные чувства не дали мне пережить горечь его предательства, моей потери. Я просто перепрыгнул в новую жизнь, без него. Так сработало заклинание Цзяорен. И я был ей благодарен, потому что до сих пор – пока снова не понюхал этот аромат – ничего не чувствовал. Теперь боль затопила меня. Я задыхался. Грудь сдавило, казалось, я уже никогда не смогу вздохнуть и просто умру здесь на месте, в бездне отчаяния и жестокости.