Глава 3
Ночь в чужой постели тянулась беспокойно. Я то просыпался, то проваливался в кошмарную дрёму, полную видений недавней кровавой битвы, которые сменялись миражом женского тела, горячего и нежного, что заставляло только сильнее метаться по простыням. К рассвету я был измучен, но полон решимости бежать хоть на край света.
И всё же наутро, взбираясь по крутому склону от яодун, я задумался. Веки, тяжёлые, будто налитые металлом, едва поднимались, котомка тянула к земле. Я не чувствовал сил расправить плечи и сделать новый шаг.
Где-то здесь всё ещё примятая трава помнила наш вес и запах, но капельки утренней росы смывали последние воспоминания, а травинки тянулись к восходящему солнцу.
Я долго глядел на север, гадая, что за жизнь ждёт меня там. Мы с отцом никогда не были близки, и его решение – забрать меня после смерти матери, поставить на путь младшего наследника – оставалось для меня загадкой. Думал ли он, что моему старшему брату Ван Ану нужна помощь и поддержка семьи, или замыслил что-то другое? Но что мне до того. Зачем переживать о человеке, который за всё детство лишь пару раз меня навестил? Который бросил мою мать совсем одну, даже не попытался спасти её от болезни, когда я писал ему и просил о помощи?
Мысль искать дорогу к лагерю и остатки разбитого отряда я сразу отмёл.
И ещё я знал, что если сбегу на север – никогда больше не увижу Сяоху.
Она не сказала ни из какого она рода, ни из какой провинции… И всё же, если останусь в отчем краю – в горах, степях или лесах, – я сумею её найти.
Наверное, я надеялся, что она сама не захочет меня забыть и найдёт так же, как в первый раз. Тогда мы встретимся снова, только уже без оружия.
Я повернулся и пошёл вверх по склону холма, а взобравшись на вершину, устремил взгляд на юг. Взгорья вокруг расплывались в голубоватой дымке. Далеко-далеко за ними, как я однажды читал, лежал океан.
Кровь – не вода, сказал я себе.
Любовь – не пустой звук.
Даже если мне не суждено отыскать Сяоху, даже если дома меня встретит гнев и разочарование отца – я не стану убегать и приму судьбу, что мне предназначена.
Горными тропами и зелёными долинами я отправился на юг. Собранный в доме-пещере скарб очень пригодился. На удивление хорошо у меня получалось ловить рыбу, я приноровился разводить крепкий огонь и укрываться от ветра, чтобы устроить безопасный и тёплый ночлег.
Днём солнце пригревало всё сильнее, по ночам мороз больше не подбирался ко мне. Путь стал приятной рутиной, и я воображал себя мудрым старцем, постигающим просветление. В деревнях меня жалели и обычно соглашались обменять мою рыбу на крупу или другой провиант, но я и сам старался не слишком часто выходить к людям. Я не осознавал, чего боюсь, – пожалуй, несмотря ни на что, я хотел отсрочить встречу с отцом.
Пару раз я замечал издалека военный отряд и прятался в придорожных кустах. В эти моменты меня сжигал стыд, но я не мог себя перебороть.
Я всё ещё спорил с собой: если отец думал, что я мёртв, быть может, и впрямь не стоило возвращаться. Я мог бы затеряться в одной из деревень и обрести свободу. Лишь мысль найти Сяоху тянула меня дальше. Жизнь в дороге текла размеренно: я наслаждался пением птиц и бушующими весенними цветами.
Наконец я вышел к крупному городу на реке. Хотелось обойти его стороной, но был шанс разыскать там Сяоху, и я не мог его упустить.
Всё в городе казалось диковинным. Я, задрав голову, стоял у огромных ворот и рассматривал искусную резьбу и – высоко-высоко – яркое голубое небо, пока не понял, что перегораживаю дорогу повозкам: хозяин одной из них принялся браниться.
Тогда я окунулся в кипящую жизнь. Дома, лавки, закусочные для богачей и игорные дома обступали меня. Хищно поглядывали зазывалы. Нечисть свободно бродила среди людей. Я знал, что это обычное дело, но поёживался: в замке матери таким существам, как и посторонним людям, места не было. Но к людям я успел привыкнуть в отряде отца, а вот к демонам… Одноглазые или многоглазые, со звериными головами, хвостами и рогами, они вызывали ужас и отвращение, хотя я видел, что другие горожане их ничуть не боятся, лишь некоторые обходят стороной.
– Куда путь держишь, красавчик? – Прямо на меня выпорхнула тонкокожая дама неопределённого возраста. На изящных кистях позвякивали браслеты с блестящими бусинами.
– Никуда, – буркнул я и поспешил мимо, памятуя о последних встречах с женщинами. Вряд ли я найду Сяоху в таком месте.
После заката воздух оставался тёплым и нежным. Ярко-синее небо стремительно густело. Под крышами плясали весёлые отсветы огней: в сумраке загорелись уличные светильники.
У меня не было денег, чтобы устроиться в городе на ночлег. И всё равно я думал только о Сяоху, её образ отпечатался под веками. Что она за женщина? Что за демон? Где такая, как она, может обитать? Сильная, отважная, рисковая. Способная напасть на целый отряд посреди леса, повести за собой кочевников, а потом пощадить сына врага.
В раздумьях я не заметил, как прямо передо мной вырос ярко освещённый игорный дом. Изнутри доносились пьяные крики и музыка. За огромными столами бросали кости. Мужчины смеялись и пировали; женщины сгрудились в сторонке, оценивая, кто выиграет, а кто проиграет.
– Желаете сделать ставку? – Под ноги подкатился прыткий коротышка.
– Мне нечего поставить, – отозвался я и тут же осёкся.
Я не собирался играть, но отчего-то мне показалось, что Сяоху могла бы, – если она тоже отправилась на юг и это первый крупный город на её пути…
С интересом я оглядывал просторное помещение: деревянные детали были искусно украшены орнаментом, у северной стены стояла старинная ваза – чудесное изделие из керамики древней династии. Обстановка совсем не вязалась с шумным поведением собравшихся.
– Ну как же нечего? – удивился коротышка. – Вон, две руки, две ноги! Богатство!
– Вот уж что я точно не отдам! – возмутился я.
– Можно сообразить что-нибудь поинтереснее, – подмигнул мне мужчина в шёлковом чифу[6] с драконами и цветами. Он приблизился и хохотнул: – Не видел вас здесь прежде. Если вы впервые в наших краях, не сыграть будет огромным упущением.
Его голос, спокойный и глубокий, зачаровал меня, но я не собирался поддаваться. Опыт с хуапигуй научил меня быть настороже.
– Пожалуй, откажусь.
– Вы совсем не азартны?
– Ничуть.
– Тогда что вас привлекло?
– Показалось, – нужно было тщательно подбирать слова, – здесь мог бы быть человек, которого я ищу.
– Этот человек – заядлый игрок?
– Не совсем. Не знаю… Она как будто могла бы.
– Хотите, провожу вас в частный зал? Там более важные гости, если ваша подруга, – он облизнул губы, – могла заинтересовать…
– Нет! – воскликнул я и чуть тише повторил: – Нет.
– Давайте всё же сыграем? Первая ставка за мой счёт. Сможете спросить о своей подруге.
Я хотел кивнуть, но тут увидел, как сквозь плотные занавеси в другой зал скользнула знакомая фигура. Цзян Уя, старый соратник отца! Поговаривали, он из тех, кто открыл секрет бессмертия – но явно не вечной молодости: кожа истончилась и сморщилась настолько, что казалось, вот-вот впитается в кости. Редкие седые волосы были собраны в пучок и заколоты на макушке под сетчатой повязкой ванцзинь, сам он худосочный, и лицо, неизменно улыбчивое, безобидное, могло легко обмануть.
Хрупкость, прозрачность, мелкая паутина морщин вокруг глаз могли обвести вокруг пальца кого угодно, но не меня. Я видел его однажды с отцом и слышал ещё от матери, что этот человек паскудно обходился с другими. Наверное, поэтому я замечал затаённую в глазах искусную хитрость, и обкусанные заусенцы, и напряжённые, нервно ссутуленные плечи. Эти мелочи отталкивали, предостерегали. Но в то же время лишь к нему я мог сейчас обратиться. Придётся бросить кости и не терять бдительности. Я направился в дальний зал.
Незнакомец если и удивился, то не подал виду, лишь последовал за мной.
В затенённой комнате стол для игры был пуст. Люди вокруг сидели на низких диванах, лишь один из мужчин стоял. Лицо его, красное от волнения, напряглось, выбритая середина головы блестела, широкие рукава он закатал, а одежду повязал широким потрёпанным поясом.
– Дай мне отыграться! – орал он в лицо Цзян Уя.
Тот как раз присел на один из диванов. Махнул рукой, и простолюдина оттеснили подальше. Женщина в ярком ханьфу поднесла чай.
– А что ты можешь поставить? – скрипуче спросил Цзян Уя.
– Мастерскую! Если проиграю, забирай дом и всё, что я создал!
Цзян Уя еле заметно поморщился, в его руке блеснула лазурью чашечка, он сделал неспешный глоток.
– Только играть будем в ласточку.
Бритоголовый хотел возразить, но потом его глаза загорелись шальной уверенностью.
– Я точно обыграю тебя, старик!
– Уж не думаешь ли ты и правда состязаться со мной?
Цзян Уя оглядел зал; я спрятался за плечом незнакомца, чтобы не попасться на глаза раньше времени, – ведь толком ещё не знал, что собираюсь сделать.
– Ты хочешь получить назад проигранные деньги… значит, сражайся сам с собой, – изрёк Цзян Уя. – Сможешь отбить волан триста раз – выигрыш твой.
– Триста раз?!
Казалось, мужичок вот-вот вскипит. Он хотел начать спорить, но старик перебил:
– А если уронишь – мастерская моя. У тебя один шанс вернуть деньги.
Бедолага сжал кулаки и кивнул.
Мой незнакомец негромко заговорил:
– Хотите поставить на то, справится он или нет?
– Не хочу, – бросил я с раздражением и выбрался из-за занавеса.
Нужно было срочно решать: бежать отсюда, пока Цзян не видит, или, наоборот, обратиться за помощью. Уж он-то в один миг свяжется с отцом.
– Вижу, что сердце ваше неспокойно. Я Чэнхуан, покровитель города, – улыбнулся человек, пригласивший меня играть. Он вышел следом за мной.
– Мне просто не нравится тот тип.
– Вы знакомы с Цзяном? – Он удивлён