– Обычное. Только это означает, что мы ответим на официальный запрос и тем самым зафиксируем на бумаге, что в действительности интересовались этим проклятым Форстером. Получится, что я врал Аргану, уверяя его, будто меня совершенно не интересует этот человек. Понимаешь, так я мог бы списать твои действия на юношеское рвение…
– Спасибо.
– Но официальная бумажка подтвердит и мой собственный интерес к Форстеру. Я понимаю: твой Джонатан хотел помочь, а в результате только навредил. Впрочем, с ним всегда так. Ты сказала ему, чтобы он ничего не предпринимал в связи с Форстером?
– Э-э…
– О-о. – Боттандо укоризненно покачал головой.
– И очень рада, что не сказала, – с вызовом ответила Флавия. – Я побеседовала с синьорой делла Куэрция. Она совсем выжила из ума, но в ее воспоминаниях присутствуют все факты, о которых упоминала Мария Фанселли. Она даже вспомнила имена Форстера и Фанселли.
– Хм.
– Но еще более важную информацию я почерпнула из разговора с Сандано. Теперь он утверждает, будто картину Фра Анджелико украл не он. Его принудили к самооговору карабинеры – тут я ему верю. Он говорит, что выступал всего лишь курьером.
– Вот как?
– А поручение ему дал некий англичанин по фамилии Форстер.
Боттандо моргнул.
– О Господи.
– Конечно, я бы не стала верить каждому его слову, но факты говорят сами за себя. Ограбление в Падуе было чистым – вор не оставил никаких следов. Дело сорвалось только из-за чересчур подозрительного таможенника. И скажите положа руку на сердце: разве это похоже на Сандано?
Боттандо подумал.
– Да как-то не очень. Значит, у нас появились два крайне интересных направления… – Он поскреб подбородок и забарабанил пальцами по столу. – Риск, конечно, большой… Если мы продолжим расследование, найдем новые улики и сумеем увязать концы с концами, то убьем сразу двух зайцев: докажем, что не тратим попусту время и деньги, и выставим Аргана мелким мстительным завистником. Если же мы ничего не найдем…
– Положитесь на свою интуицию.
– Интуиция подсказывает мне, что происходит нечто странное, и призывает меня быть осторожным. – Он еще немного подумал, потом ударил ладонью по столу. – Нет, – сказал он, – с меня довольно. Давай попробуем довести дело до конца. И если Арган скажет, что мы впустую потратили время, по крайней мере будет не так обидно.
Глава 7
Аргайл прислонился к барной стойке и с тоской обдумывал свое жалкое положение. Он пришел в этот бар около девяти и сказал бармену, что хотел бы перекусить и снять комнату на ночь.
– Яйца по-шотландски[5] и маринованный лук, – последовал безразличный ответ. – Можем принести сандвич с ветчиной – кажется, один остался с обеда.
Аргайл в ужасе покачал головой:
– Пинту горького пива и пакетик чипсов, пожалуйста.
– Здесь всегда так, – раздался голос с явно не местным акцентом. Так мог говорить лишь человек, родившийся в окрестностях Висконсина. Аргайл посмотрел в конец барной стойки и разглядел в полумраке двух мужчин. Один из них – немолодой, насупленный, с изборожденным морщинами лицом и яркими глазами – был похож на местного. Второй – молодой, цветущий, но тоже хмурый – походил на иностранца. Он был одет в военную форму, и, судя по всему, замечание относительно традиционно плохого обслуживания в английском пабе принадлежало именно ему.
– А вы здесь впервые? – спросил старик, перехватив взгляд Аргайла. Он развернул стул в его сторону и продолжил тоном обличителя: – Ведь это вас я видел сегодня утром в доме Форстера? Вы еще сказали мне проходить, не задерживаться! Вы что, из полиции?
Отступать было некуда. Похоже, вся Восточная Англия уже знала его в лицо и жаждала расспросить о Джеффри Форстере. Он охотно поделился тем, что знал, с Мэри Верней, и сейчас также не видел причин держать язык за зубами.
– Нет, – сказал он. – Я просто первым обнаружил тело.
– Так это вы убили его?
Вопрос неприятно поразил Аргайла своей грубой прямотой. Он поспешил уточнить, что никогда не видел Форстера живым.
– Тогда кто убил его?
– Я не знаю. А почему вы думаете, что его убили?
– Просто надеюсь, – ответил старик.
Летчик из Висконсина мрачно уставился в свой стакан.
– Точно, – сказал он.
«Хм, блестящим собеседником его не назовешь».
– Это Хэнк, – представил старик молодого. – У него есть и фамилия, но не знаю, стоит ли вам ее говорить. Все равно не выговорите. Он – иностранец. А я – Джордж.
Аргайл вежливо кивнул.
– А что думает полиция? – методично продолжат расспрашивать старик. – Может быть, кто-нибудь видел, как кто-то покидал место преступления?
– Насколько я знаю, никто ничего не видел. И я даже не уверен, что преступление имело место, – снова повторил Аргайл.
– Вы, наверное, уже познакомились с миссис Верней, – внезапно сменил тему Джордж.
– О да, мы познакомились. По-моему, приятная женщина.
– Темная лошадка.
– Да? Почему вы так думаете?
– Она – иностранка, сюда приехала только после того, как получила в наследство Уэллер-Хаус по завещанию мисс Вероники.
– Я так и думал.
– Только ничего у нее не получится.
– Что не получится?
– Она, конечно, очень старается, надо отдать ей должное. Но она просто не умеет этого делать. Не понимает она, что такое местный праздник.
– О каких праздниках вы говорите? – вежливо поинтересовался Аргайл. Он жалел, что позволил увести разговор в сторону от персоны Форстера. Как ни странно, ни один из мужчин не высказал своего мнения об этом человеке. Он-то думал, что такое событие, как убийство, вызовет в поселке бурные пересуды.
– Она отказалась вести праздник. Сослалась на занятость. В том-то и беда – она слишком редко здесь бывает, все время в разъездах – то ей нужно в Лондон, то еще куда-нибудь. Вот мисс Вероника, та за всю жизнь не пропустила ни одного праздника, хотя и болела.
– Ну ладно, Джордж, хватит трещать, – сказал бармен, ставя на стол очередную порцию пива. – Джентльмен не хочет слушать про миссис Верней.
– Совершенно верно, – сказал Аргайл, решив, что лучше всего спросить напрямую. – Я хочу послушать про Джеффри Форстера.
– Да что о нем говорить – обыкновенный подонок, – сказал, подумав, Джордж. – И к чести миссис Верней будь сказано, она не захотела иметь с ним никаких дел. Она, может быть, немного странная, но не дура.
– Тогда зачем она продала ему дом?
– Дом продала мисс Вероника. Она считала его замечательным человеком. Считала, что от него исходит какой-то свет. Она, конечно, была слегка…
– Джордж, – резко оборвал его бармен, – заткнись наконец. Я не позволю пересказывать сплетни в своем заведении.
«Какие такие сплетни? – подумал Аргайл. – Ну же, старый осел, не слушай его…»
– А это не сплетни, – запротестовал Джордж. – Я ничего такого не сказал…
– Позвольте мне угостить вас еще пинтой пива? – предложил Аргайл, ненавидевший сплетни.
– Нет уж, лучше я вас. Пинту, пожалуйста. И пол-пинты собаке.
Маленькая дворняжка на полу выжидательно посмотрела на хозяина, глаза ее заблестели.
Американский пилот поднялся, сказав, что ему пора возвращаться на базу, и вышел из бара в компании еще двух сослуживцев, которые к тому времени завершили партию в дартс.
Когда хозяин с собакой уткнулись в свою выпивку, Аргайл осторожно возобновил беседу:
– А что вы можете сказать про мисс Бомонт? Какая она была?
Джордж нахмурился и посмотрел по сторонам. Дождавшись, когда бармен отошел в другой конец зала с кружкой «Гиннесса» для клиента, он прошептал громким шепотом, который при желании можно было расслышать на автомобильной парковке возле бара:
– Она была чокнутая, если вы понимаете, о чем я говорю. Конечно, это держалось в секрете. Но я слышал, что она горстями глотает таблетки. Вот что ее доконало, на мой взгляд, – таблетки. Ее обнаружила миссис Верней. Она в то время жила вместе с ней, потому что мисс Вероника заболела. Она была ее единственной родственницей. Миссис Верней отлучилась в Лондон на один день, а когда вернулась, нашла кузину в постели мертвой.
– А что вы скажете про Форстера? Мне показалось, вы не очень-то его жаловали.
Джордж с неодобрением нахмурился.
– Отвратительный человек. Я рад, что он умер. Жаль, это не вы убили его, молодой человек.
– Да? Почему?
– Потому что тогда я угостил бы вас выпивкой.
– Вы и так меня угостили, – напомнил Аргайл. – Так что Форстер?
– Бесчестный, хитрый, подлый, жестокий.
– Хорошее начало, – заметил Аргайл. – А что-нибудь более конкретное вы могли бы сказать?
– Могу, но не стану. Скажу только, что меня всегда удивляли две вещи: как такая приличная женщина, как мисс Вероника, могла общаться с этим типом и как его могла терпеть столько лет жена. Мне кажется, любая другая уже давно бросила бы его.
– О-о, – протянул Аргайл, и в голове у него мелькнула догадка.
– От себя могу бесплатно добавить, что в моем баре он никогда не появлялся, – подал голос бармен из-за стойки.
Потягивая свое пиво, Аргайл думал о том, что все это не слишком интересно и весьма далеко от полной биографической справки. Если Форстер и в самом деле избегал общения с местными жителями, то вряд ли они что-то знают о его деловых контактах. Может быть, Мэри Верней известны какие-нибудь подробности? Нужно все-таки встретиться с ней еще раз.
– Скажите, – обратился он к бармену, потеряв надежду получить полезную информацию в баре, – у вас можно переночевать?
Его проводили в холодное темное помещение, от одного вида которого мурашки поползли у него по спине. «Это место идеально подошло бы мне, если бы я собирался повеситься или написать шедевр в романтическом стиле, – думал Аргайл, разглядывая убогую келью, – но я всего лишь хочу провести ночь в человеческих условиях». Когда же бармен, потупив взгляд, назвал цену, дух Аргайла восстал против подобного издевательства.