Отец вернулся домой на короткий срок между своими путешествиями купца и воспользовался этим, чтобы выяснить, каковы мои успехи. Он и Коро Ха сидели за низким столиком, а я стоял рядом на коленях.
Колени у меня болели, но я не мог жаловаться в присутствии отца.
Я страстно желал его одобрения, ведь, если он считал, что мои занятия продвигаются вполне успешно, он был добр ко мне – и моей матери доставалось меньше неприятных слов за время его недолгого пребывания дома.
Отец погладил тонкие косички бороды и внимательно посмотрел на меня.
Я постарался не смотреть на Коро Ха в поисках поддержки. Запах табака от отцовской трубки смешивался с тонким ароматом чая из хризантем. Коро Ха наполнил первую чашку для отца, потом свою из глиняного чайника и отставил его в сторону, чтобы слуга налил в него кипящую воду. На подносе стояла третья, пустая чашка.
– Каковы три столпа общества? – спросил отец.
– Отношения между отцом и сыном, мужем и женой и старшим братом с младшим, – сразу ответил я.
Это был один из главных законов, начало любого экзамена.
– Что есть император по отношению к своему народу? – продолжал отец.
– Он отец всем.
– Если народ голодает, каков долг императора?
– Накормить народ.
– Если императору что-то грозит, в чем состоит долг его народа?
– Защищать его.
– Если народ подвергает себя опасности, в чем долг императора?
– Указать верный путь.
Отец кивнул и наполнил мою чашу. Я сделал глоток и встретил его одобрительный взгляд.
– Ты хорошо усвоил принципы, – сказал отец.
– Если позволите, Мастер Вен, – сказал Коро Ха с легким поклоном.
Он повернулся ко мне и заговорил с отстраненным выражением, как и положено наставнику с учеником-сиенцем – отношение старшего брата сиенца к младшему.
– Если продолжить серию вопросов твоего отца, позволь предложить тебе дилемму, – сказал Коро Ха. – Каковы отношения императора с министрами?
– Император должен управлять министрами, как муж, а министры давать ему советы, как жена, – ответил я.
– Когда министра тревожит руководство императора, в чем состоит его долг?
– Жена может мягко укорять мужа и предложить ему новый курс, так и министр имеет право давать советы императору.
– А если император отвергнет совет? – спросил Коро Ха.
– Министр должен принять волю императора.
– А если император не прав?
Я едва не подавился чаем. И посмотрел на Коро Ха, забыв о правилах приличия. Во время наших уроков мы обходили стороной подобные вопросы. Он ставил эксперименты, и я принимал роль жены дурака, пьяницы или младшего брата, вынужденного сохранять верность старшему брату – тирану, или министра, которому император поручил нечто отвратительное. Эти эксперименты были самым интересным в обучении Коро Ха, но я сомневался, что мой отец их бы поддержал.
– Вэнь Ольха? – заговорил Коро Ха. – Если тебе требуется конкретный пример, давай предположим, что император ввел слишком тяжелый налог в одной из своих провинций. Что, если он нарушил свой долг отца народа и в результате провинция будет голодать? Что, если после того, как императору сообщат о его ошибке, он откажется уменьшить налог? Что следует сделать министру в таком случае?
Его вопрос изрядно меня удивил. Коро Ха, как и всякий разумный человек, знал, что голод и нищета царят на севере Найэна, где до сих пор продолжалось восстание моего дяди, о котором бабушка не раз говорила, когда порицала империю. Неужели он заметил какие-то следы моих ночных уроков? Мешки под глазами и синяки на руках?
Или он видел, как мы с бабушкой выскальзывали из сада в лунном свете? Возможно, он уловил какие-то подводные течения моих мыслей или нюансы в сочинениях и разговорах?
– Правильны или ошибочны действия императора, известно лишь вечным божествам, – сказал я, посмотрев наставнику в глаза. – Только они могут в чем-то упрекнуть императора, исполняя роль отцов. Министр не смеет так поступать, ведь жена не может восстать против мужа.
Коро Ха вздернул подбородок и удовлетворенно улыбнулся. Он посмотрел на отца и вернулся к роли подчиненного.
– Для своего возраста мальчик все прекрасно понимает.
– Да, – согласился отец.
Он указал на соседний с собой стул, я сел и стал пить чай вместе с ними, изо всех сил стараясь не смотреть на Коро Ха. Потом отец стал задавать вопросы на другие темы: о моей матери, о чтении классических произведений, об истории – Коро Ха сказал, что у меня к ней склонность. Таким образом, отец исполнил свой долг следить и вести за собой наш дом, несмотря на долгие отсутствия.
Отец прекрасно ко мне относился, когда я был маленьким. У меня остались смутные детские воспоминания, не до конца оформившиеся и почти мифические, – как я под теплым летним солнцем ездил у него на плечах по саду. О его усах, которые щекотали мою щеку, когда он качал меня на колене и рассказывал глупые истории, полные бессмысленных рифм. Но по мере того, как его торговля расширялась, счастливые дни становились все более редкими, а с появлением Коро Ха мне требовалось их заслужить.
Когда мы допили чай, отец нас отпустил. Коро Ха и я поклонились ему и задом вышли из его кабинета. На садовой дорожке, когда отец уже нас не видел, я бросил на Коро Ха холодный взгляд.
– Только не надо дуться, Вэнь Ольха, – сказал Коро Ха. – Твой отец остался доволен твоим ответом, разве не так?
– Я не думаю, что ему понравился ваш вопрос, – сказал я. – Во всяком случае, мне он совсем не понравился.
– Разве ученику подобает быть недовольным наставником?
– А что, если я бы сказал, что министру следует восстать против императора? Как ты думаешь, ты бы сохранил свое место в нашем доме?
– Почти наверняка, – ответил Коро Ха. – Я получил очень хорошие рекомендации. Если бы ты плохо ответил, твой отец остался бы недоволен, а я позаботился бы о том, чтобы ты в следующий раз давал правильные ответы.
Я скрестил руки на груди и продолжал идти вслед за ним. Он спрятал кисти в рукава своих одеяний. Солнечный свет пробивался сквозь листву женьшеня, и на тропинке свет смешивался с тенью.
В ветвях деревьев чирикали птицы. Журчал ручей, протекавший через наш сад. До меня донесся плеск карпа, который охотился на водомерок.
– Вы пытались поставить меня в трудное положение? – спросил я.
Коро Ха покачал головой.
– Всю жизнь тебе будут задавать подобные вопросы, Вэнь Ольха, и не имеет значения, сколько раз ты прежде давал правильные ответы. Такие вопросы проверяют не только твои знания, но и верность. Хорошее образование и имя помогают, но у тебя не такая кожа, неправильные волосы и не все в порядке с материнской линией. Я хочу, чтобы ты добился успеха, несмотря ни на что. Иногда ценой успеха станет унижение или предательство собственного сердца. Твой отец это понимает.
Я убежал от него в свою комнату, заперся и не выходил до конца дня. Бабушка научила меня быть гордым и считать, что все, чему меня учит Коро Ха, есть лишь препятствия и недостатки. Более того, я был уверен, что обязательно познаю тайны магии, которые существовали как по отцовской, так и по материнской линии. К тому же я помнил ошеломляющее, подобное удару грома, понимание устройства мира, когда она щелкнула пальцами и зажгла огонь.
Четыре года спустя я все еще стремился снова познать это ощущение, точно мечтающий заполнить пустой желудок нищий, которого преследуют воспоминания о последней трапезе.
В ту ночь бабушка разбудила меня, постучав в мое окно.
Я встал, надел штаны и рубашку из домотканого хлопка – простую одежду, хорошо пропускавшую прохладный летний ветер, – проскользнул по коридорам и встретился с ней в саду. Как и всегда, мы отправились в Храм Пламени.
Бабушка продолжила свои уроки историями о первых героях Найэна, которые правили мелкими королевствами до появления Королей Солнца. Она вела пальцами по рунам, и я читал истории о Хрупкой Сове, которая не могла охотиться или сражаться, но сумела обмануть дракона и заставить его разделить с ней тайну письменности; о Коричневой Собаке, подружившейся с лисом-демоном и научившейся изменять форму, становясь любым зверем; о Железном Клыке, в своих снах встретившем богов волков и с их помощью создавшем из разных городов Найэна королевство, простиравшееся по всей длине нашего острова.
По сравнению с уроками Коро Ха занятия с бабушкой всегда захватывали мое воображение. Литература сиенцев, по моему опыту, состояла из рассуждений о морали и аналогий. По контрасту, истории Найэна наполняли приключения, страсть и – самое главное – магия. Финал сиенских повестей легко предсказать, если понимаешь правила и доктрину. А в сказаниях бабушки постоянно возникали самые неожиданные повороты, а также легенды о стойкости и мужестве. Тем не менее они казались мне пустой тратой времени и лишь сильнее возбуждали стремление к магии.
Когда история Железного Клыка подошла к концу, бабушка сложила книги в сундук, стоявший рядом с алтарем, и мы перешли к занятиям Железным танцем. Мы продолжали использовать штыри вместо затупленного железа, ведь синяк на лице или руке легче объяснить, чем сломанную руку. В храме разгуливало эхо наших ударов, меня наполняли энергия и дикость, и я получал удовольствие, давая выход энергии, сосредоточившись только на следующем взмахе ее оружия, а мои руки и ноги реагировали словно сами по себе.
Мы закончили занятие, сильно вспотев. Я изучал обычный набор синяков, а бабушка разглядывала свой локоть, куда пришелся один из моих ударов. Она сказала, чтобы я сел на край алтаря, и протянула мне тыкву с водой.
– Ты делаешь успехи, – проговорила она, слегка задыхаясь.
Я улыбнулся и выпятил грудь. Гордость – еще одно чувство, которое, по правилам хорошего тона, считалось сиенцами неуместным.
– Настанет день, когда я буду лучше, чем ты, – заявил я.
– Неужели? – Она усмехнулась.
– Да! – Я вытер рот и протянул ей тыкву. В темноте я увидел сеть белых шрамов на ее руке. – И тогда ты начнешь учить меня магии, хочешь ты того или нет.