Мне ужасно захотелось метнуть в нее молнию и сжечь, чтобы она больше не оставалась в нашем мире. А еще – поскорее покончить с осадой Железного города и этим опасным разговором.
Яростная-Волчица жестом показала, чтобы я к ней подошел.
– Покажи тетраграмму, – сказала она.
Мои пальцы, к моему огромному удивлению, не дрожали, когда я снимал повязку с левой руки. Яростная-Волчица наклонилась над столом, как только увидела блеск серебра на моей ладони, и резко вдохнула.
– Ты видишь, мама? – сказала Горящая-Собака.
– Спокойно, дитя, – остановила ее Яростная-Волчица, но не предложила Горящей-Собаке уйти.
Две ведьмы имели хороший шанс совладать с Рукой императора. Она вновь принялась изучать мое лицо, но на этот раз уже не искала черты моего дяди.
– Единственная причина, по которой я тебя не убила, состоит в том, что ты внук Сломанной-Ветки. И хотя я бы хотела верить, что она стыдится твоего предательства, ее хитрость не вызывает сомнений. Я не думаю, что она случайно так долго скрывалась в доме твоей матери, а теперь появился ты – с отметками ведьмы и тетраграммой.
– Моя бабушка извлекла урок из великой стратегии императора, – сказал я. – Он крадет магию покоренных народов и отдает ее своим Рукам. Она увидела в амбициях моего отца шанс для меня украсть силу у императора. И получить собственного мага.
Я надеялся, она не знала, что без участия императора, который наделяет силой свои Голоса, а через них Руки, я бы не имел доступа к канону магии. Я рассчитывал, что ее невежество станет причиной успеха моего обмана.
– В течение последних двух лет я был учеником Руки-Вестника, – продолжал я. – Нас послали сюда, чтобы подавить ваше восстание, и я увидел шанс сбежать. Я надеялся, что моя бабушка с вами.
– Но сначала решил скрыть свою истинную личность, – сказала Яростная-Волчица.
– Война может разрушить взаимодействие даже тех, у кого общие цели, – ответил я. – Вы и мой дядя хотите занять трон Короля Солнца, но только один из вас сможет объединить Найэн, как сделал он. У меня не было уверенности, что я могу верить тебе или твоей дочери. Но она не оставила мне шансов.
Горящая-Собака оскалила зубы, но я не стал обращать на нее внимания и продолжал, увидев сомнения в глазах Яростной-Волчицы, – она начала мне верить.
– Найэн мой дом, – сказал я и почувствовал, как в груди возникла странная боль, а в горле пересохло. – Это мой народ. Лучше сражаться рядом с вами – даже если вы являетесь соперниками с моей бабушкой, – чем против вас, на стороне императора, убившего моего деда, охотившегося на дядю и превратившего мать в жалкую трусиху.
Лучшая ложь всегда основана на правде, повторил я себе. И на этом все. Я не был предателем, хотя когда-то им стал. Я служил императору. Но мысль показалась мне хрупкой, поспешно написанной на бумаге, а то, что я сказал Яростной-Волчице, высечено в камне. Неужели какая-то моя часть, так долго остававшаяся скрытой, хотела, чтобы я следовал по пути бабушки? Или эта мысль родилась от паники и я лишь хотел, чтобы Яростная-Волчица мне поверила?
Она пожевала губу, взвешивая мою ложь. Как только я признался, что являюсь внуком моей бабушки, я стал опасным для нее – но, может быть, и союзником. В конце концов, если я служил империи, зачем выдумал столь изощренную ложь, а не нанес ей удар при первой же возможности? И разве ей не стоило рискнуть, если появлялся шанс воспользоваться величайшим оружием врага?
Могла ли она чувствовать поселившуюся во мне неуверенность? Увидит ли ложь или примет ее за правду?
Стук шагов на лестнице и скрип петель ворот отвлек ее взгляд. Я проследил за ним и увидел женщину, которую сначала принял за Горящую-Собаку. У нее были похожие черты лица, но более короткие волосы, а на левой щеке – бледный кривой рубец.
Сестра. Холодная-Лисица. Именно она пытала пленника. Как только я ее увидел, мои мысли сразу приняли определенное направление. Какие бы слова я ни произносил, какой бы ни была моя семья, я пришел сюда, чтобы спасти Иволгу.
– Кто это? – потребовала ответа Холодная-Лисица.
Я увидел, как исказилось ее лицо, когда она заметила тетраграмму на моей руке, затем она перевела взгляд на мать.
– Внук Сломанной-Ветки, – ответила Яростная-Волчица. – Он утверждает, что перебежал к нам. Результат одной из многих интриг его бабушки. Как пленник?
– Он снова потерял сознание, – ответила Холодная-Лисица, – и я не смогла привести его в чувство.
– Ты получаешь от этого слишком большое удовольствие, – прорычала Горящая-Собака.
– Твоя сестра права, – добавила Яростная-Волчица. – Нам нужно, чтобы он заговорил, а не истек кровью.
Холодная-Лисица пожала плечами. Я же прикусил язык, чтобы скрыть ярость и страх. У меня появилась возможность отыскать Иволгу, но я понимал, что если покажу интерес к его благополучию, то рискую себя выдать.
– Когда империя пытается получить информацию от пленника, Рука всегда присутствует, – сказал я. – Исцеление при помощи магии позволяет применять более изощренные пытки, и пленный может продержаться дольше.
– Ты предлагаешь помощь? – спросила Холодная-Лисица. Казалось, мои слова ее заинтересовали. – Ты был с имперцами. Возможно, ты знаешь нашего пленника.
Я пожал плечами.
– Теперь он мой враг, и не имеет значения, кем был для меня раньше.
Как только он окажется в безопасности, я превращу обеих в пепел. Яростная-Волчица небрежно махнула рукой.
– Что может быть ему известно такого, чего не знаешь ты, Рука императора? Ты ведь знаешь все их планы.
– Так и есть. – Внутри у меня все сжалось. – Во всяком случае, общую стратегию. Главная их цель не в том, чтобы занять Железный город, их задача убить тебя и твоих дочерей. Они считают, что без вас восстание умрет. Ночью, через стены, в город могут проникнуть убийцы – и Рука-Вестник не станет атаковать до тех пор, пока не будет уверен, что вы попались или мертвы. Но мне неизвестны все его тактические решения. И, если честно, мне кажется, что Рука-Вестник сомневался в моей верности. Я опасаюсь, что он поделился со мной не всеми своими планами.
– Мы поймали имперца в туннеле, – сказала Горящая-Собака. – Он и его люди были одеты как разведчики, но вполне могли быть убийцами. Или шпионами.
– Вполне возможно, – задумчиво проговорила Яростная-Волчица.
Я не осмелился продолжить разговор на эту тему.
– Я не специалист по пыткам, – сказал я, поворачиваясь к Холодной-Лисице, – но, если тебе нужна помощь, готов ее оказать.
– Я буду иметь это в виду, – коротко ответила она и повернулась, чтобы уйти. – Кстати, разве тебе не следует охранять туннели, сестра?
Горящая-Собака посмотрела ей в спину. Как только ее сестра ушла, она указала на меня и сказала:
– А что делать с ним?
– Отправляйся на свой пост, дочь, – приказала Яростная-Волчица. – Я разберусь с нашим новым… союзником.
Яростная-Волчица заявила, что теперь я ее гость, – и даже выделила мне комнату в здании магистрата, а также угостила жидкой кашей, – но, куда бы я ни шел, меня сопровождал отряд солдат, чье оружие было направлено мне в спину. Яростная-Волчица предложила мне составить ей компанию, когда она будет проверять охрану города.
Мне показалось странным такое доверие, но потом я посчитал, что моя карта сыграла и она поверила в мою ложь.
Я и раньше заметил отчаянное положение жителей Железного города. Теперь я уже не задыхался и у меня появилось время взглянуть на город, и мне стало очевидно, что, какими бы ни были исходные намерения Яростной-Волчицы, ей не удастся удержать его зимой. Или, если у нее получится, придется заставить голодать население, чтобы накормить своих солдат, которые уже выглядели отощавшими и голодными. Черты лица самой Яростной-Волчицы заострились, она явно недоедала.
Я надеялся, что мы посетим еще и тюрьму, где держали Иволгу, и у меня появится шанс ее убить и освободить его. Однако она надела шлем, отдала мне один из запасных и повела на бастионы, откуда лучники найэни атаковали солдат сиенцев, однако их стрелы застревали в кронах деревьев или падали на землю, не долетая до цели. Сиенцы не пытались отвечать; дальности их окованных железом арбалетов не хватало, чтобы причинить вред лучникам на бастионах с такого большого расстояния. Яростная-Волчица изучала направление движения патрулей, как вчера я.
– Как ты оцениваешь наши шансы, Глупый-Пес? – спросила она. – Тебе известен статус врагов, количество солдат и ресурсов, которые империя направила против нас. Как долго они смогут продолжать осаду?
– Дольше, чем мы сможем защищать город, – ответил я. – Они уморят нас голодом задолго до того, как закончится зима, но у них не будет недостатка в еде, пока никто не перекроет дороги, по которым идет доставка продовольствия.
Она сплюнула за стену, повернулась спиной к сиенцам и указала в сторону города.
– Посмотри туда. Ты видишь башни рядом с двором гарнизона?
Я посмотрел в ту сторону, куда она показывала. Рядом с северной стеной высились два земляных кургана-хранилища, в которых было достаточно проса, чтобы население Железного города сумело пережить зиму. Мой взгляд переместился на казармы гарнизона. Высота стен вокруг двора достигала двух третей высоты бастионов, окружавших Железный город. Сверху я видел сам двор и пленников, привязанных к столбам, – уцелевших солдат сиенского гарнизона.
Я не видел Иволги, но где еще его могли держать?
– Ты знаешь, что сиенцы сделали в тот момент, когда мы вышли из туннеля? – продолжала Яростная-Волчица. – Они открыли хранилища с зерном, облили его ламповым маслом и подожгли. А хочешь, я тебе скажу, что сделали мы, как только взяли город под контроль?
Я покачал головой, не в силах оторвать взгляда от двора гарнизона, пытаясь отыскать там Иволгу. Если бы я его нашел, то мог бы убить Яростную-Волчицу, побежать во двор и защитить Иволгу, пока Рука-Вестник штурмует город.
Но я хотел знать наверняка.