Я запаниковал, когда пламя начало лизать стопки бумаг, и дым наполнил комнату. След моего волшебства был невероятно сильным, как будто я оказался между двумя железными пластинами, ледяной и обжигающе горячей. Перед моим мысленным взором появился Рука-Пепел, который принялся хохотать, когда почувствовал этот абсурдный след и увидел дым, вырвавшийся из моей комнаты.
Я задохнулся от дыма и сжал зубы, чтобы они перестали стучать. Потом, закрыв глаза, сосредоточился на узоре мира вокруг. Почувствовал следы боевой магии, которую применил, и ухватился за них, точно за гриву вставшего на дыбы коня. Это была моя сила – не империи и не бабушки, – и я буду делать с ней то, что пожелаю.
Языки пламени лизали стены, и я прищурился, стараясь не думать про жар, дым и огонь, сосредоточив внимание на окне, и нанес удар изо всех сил, всей воли – желая отомстить за себя, предупредить Атар, молить ее о прощении, – как в те мгновения, когда пытался вернуть Иволгу из царства мертвых.
Меня не сдерживали стены канона.
Разряд молнии пронзил окно. Засов превратился в капли расплавленного железа, ставни взорвались каскадом тлеющих обломков.
Впервые с того самого ужасного момента моей жизни я потянулся к силе, которая могла помочь мне изменить форму. Все мышцы в моем теле одновременно сжались и тут же расслабились, и я обрел новое тело. Мне было некогда радоваться успеху, который пришел ко мне после стольких лет.
В ореоле перьев я запрыгнул на подоконник и, выбравшись из дыма, взмыл в воздух.
Глава 22. Обелиски Ан-Забата
Я летел, оседлав теплые воздушные потоки, в сторону Пустыни Батир, и промчался мимо Долины Правителей прежде, чем опуститься на землю. Если Пепел или Алебастр последуют за потоком моей магии, тот приведет их к открытым пескам. Когда я отпустил заклинание, уже начало темнеть. У меня подкашивались и затекли ноги, и я вспомнил, как нес бабушку домой из Храма Пламени, с сочувствием, на какое не думал, что способен. Сейчас рядом со мной никого не было, и я неуверенно побежал в сторону Долины Правителей.
Несмотря на то что солнце уже село, песок продолжал испускать жар и я сосал щеки, чтобы добыть хоть немного слюны и смочить пересохшее горло. И жалел, что у меня не было бронзовой с серебром чаши Катиза. Я дюжину раз видел, как он добывал воду из песка, и думал, что смог бы повторить заклинание, хотя ни он, ни Атар меня ему не учили.
Мое тело то и дело сводило сильными судорогами, когда я добрался до долины и двинулся по тропинке к скале из песчаника, чувствуя на себе темные взгляды бесчисленных могильных камней. Моя левая рука превратилась в бесполезные окровавленные повязки, но мне удалось открыть тяжелую медную дверь, а потом закрыть ее за собой. У меня не было фонаря, и чтобы осветить себе путь, я вызвал небольшой язычок пламени, который оставлял едва различимый след, не заметнее ряби от ножек водомерки на поверхности пруда.
Я старался спешить, частенько хватаясь за все подряд, когда меня настигала особенно сильная судорога. Стены тоннеля царапали мои плечи, а густые тени, которые отбрасывал крошечный свет моего пламени, превращали резьбу на них в прятавшихся в темноте и злобно рычавших демонов. «Может быть, это изображения древних, жестоких богов Ан-Забата?» – мелькнула у меня мысль. Неужели и они наполнят мои сны мучительными загадками и повлекут на опасные, неизведанные тропы? Я решил, что начал сходить с ума от жажды, а разговоры Джина про каменных богов затуманили мое сознание.
Я завернул за угол и с облегчением увидел тусклое сияние меди. Я прошел через вторую дверь и оказался в переулке за храмом Катиза. Первые звезды озарили тонкую вуаль, которую я сначала принял за облака, пока не уловил запах огня и не увидел оранжевое сияние на юге, над приподнятой гаванью.
Я опоздал. Второе завоевание Ан-Забата началось.
– Атар! – Мой язык распух во рту и едва двигался. Забыв про головокружение, спотыкаясь, налетая на стены, пробираясь сквозь кучи мусора, я бросился к обелиску, который поднимался из храма Катиза. – Катиз!
Двери храма были распахнуты, за ними я увидел Атар и клинок-ветра Шазир, которые заводили людей в убежище. След магии – горячий, а потом холодный – омыл меня со стороны юга, за ним последовала яркая вспышка молнии, прогремел гром.
– Атар! – выдохнул я, когда новая судорога пронзила мою ногу и я споткнулся.
Она подхватила меня и посадила, прислонив спиной к стене храма.
– Спасибо мудрецам – богам – Нафене! Спасибо Нафене, что с тобой все в порядке!
Она взглянула на мою окровавленную повязку, потом в лицо и погладила щеки.
– Ты ранен. И у тебя жар.
– Я пришел из пустыни, – сказал я, схватив ее за руку. – Я должен был вас предупредить.
– Шазир! Принеси воды!
Клинок-ветра нахмурилась.
– Танцовщица-ветра, он…
– Воды. Немедленно. – Атар наградила Шазир гневным взглядом, и та выполнила приказ.
– Я должен был… – Я сглотнул, пытаясь смочить горло.
– Успокойся, призывающий-огонь, – сказала она, потянулась, собираясь погладить меня по голове, но остановилась, и меня наполнил оглушительный ужас.
– Мне жаль, – прохрипел я.
Атар разглядывала меня, как будто глаза могли подтвердить мою вину или невиновность. Я попытался заговорить, объяснить, что произошло, но голос меня не слушался.
Шазир вернулась с медной чашей, за ней шел Катиз. Атар прижала край чаши к моим губам, вода в первое мгновение обожгла рот, но была благословенно мокрой и холодной.
– Что происходит? – спросил Катиз с мрачным выражением на лице.
– Нужно его запереть, а потом допросить, – заявила Шазир. – Кладовая…
– Если он нас предал, почему он вернулся? – с вызовом спросила Атар.
– Он нам объяснит, когда сможет говорить.
Стараясь доказать правоту Атар, я быстро выпил остатки воды.
– Они знали про все заклинания, которые я использовал, – сказал я, чувствуя, как ко мне возвращается голос. – Знали про ведьминские отметки. И что мой интерес к магии безграничен. Они привезли меня сюда, чтобы с моей помощью попытаться украсть магию призыва-ветра и присоединить ее к канону.
– И ты ничего не знал? – рявкнула Шазир. – Как так? Разве ты не изучал их магию, Рука императора?
– Я никогда не был одним из них, – резко ответил я, глядя ей в глаза. – Они дали мне силу, только чтобы меня использовать.
– Они сделали тебя дураком, – заявила Шазир. – Это если ты говоришь правду. Почему мы должны тебе верить?
– Потому что он пришел, чтобы нас предупредить, – сказала Атар.
– Слишком поздно. – Шазир повернулась к Катизу.
– Не важно, сознательно он нас предал или нет, мы не можем ему доверять.
– Его рука, – вмешалась Атар, взяла мою левую руку и начала снимать повязку.
Когда тряпка упала на землю и Атар увидела, во что превратилась моя ладонь, ее глаза широко раскрылись.
– Я срезал канон, – объяснил я ей. – Они больше не смогут узнать, какую магию я использую, если только не окажутся достаточно близко, чтобы почувствовать ее след. Я больше не их инструмент.
– Вполне возможно, что он врет! – Шазир вскинула вверх руки. – Катиз, вспомни про свой здравый смысл! Доверие к этому типу чуть не стоило нам города.
– Город может быть потерян, но мы – нет, – сказал Катиз. – Империя теперь умеет призывать ветер, но призывающий-огонь не научился добывать воду. Мы еще можем отобрать у империи победу.
Глаза Атар широко раскрылись.
– Кувшин Нафены давал воду сотни лет!
– Его можно осушить, – сказал Катиз. – А среди нашего народа достаточно тех, кто сохранил свои чаши и знаком с искусством. Мы можем бежать в пустыню и оставить высохший труп города империи. Но, как только мы начнем, они поймут, что мы задумали, и остановят нас. У сиенцев есть оружие, которое может в одно мгновение сровнять с землей обелиск, как они уничтожили храм и продолжают разрушать дома по всему городу.
– Оружие, которого у нас нет, – сказала Шазир. – Это не план, а мечта, такая же эфемерная, как капля росы.
– Я могу его для вас добыть, – заговорил я, оценив план Катиза.
Я вспомнил чашу в Долине Правителей и серебряную филигрань, так похожую на украшение обелиска, нависшего над нами. А еще вспомнил оружейный склад цитадели, приземистое здание рядом с площадкой для тренировок в стрельбе из лука, которую так любил Пепел.
– Я знаю, где они хранят гранаты. С помощью магии моей бабушки я смогу замаскироваться и украсть их, если мы поспешим.
– Дурацкий план, – прорычала Шазир. – И с нашей стороны будет вдвойне глупо ему довериться. Мне следует перерезать ему горло, а потом нам всем отправиться в гавань, чтобы защитить корабли.
Катиз скрестил руки на груди, и его татуировки пришли в движение, точно ветер пустыни.
– Шазир, ты пойдешь с ним, – сказал он. – И Атар, если захочешь. Возьмите двоих самых быстрых гонцов. Мы поступим так.
Улицы вокруг Благословенного Оазиса были пустыми и тихими, если не считать далекого рева боевой магии. Мы находились на приличном расстоянии от сражения, и я чувствовал следы магии лишь как касание пальцев на коже, легкое, но все равно неприятное. Я вел Атар, Шазир и гонцов, выбранных Шазир, к воротам для слуг. Они держали в руках ящики, набитые тряпками, и были одеты в простые халаты носильщиков. Мне Катиз выдал сиенские доспехи, которые они добыли, когда в предыдущий раз империя пыталась украсть тайны говорящих-с-ветром.
За несколько месяцев походов в город я узнал, что ворота для слуг всегда оставались открытыми и их редко охраняли. Они прятались в конце длинного, извилистого переулка, куда мало кто из людей решался заходить, а потому их охраняло скорее местоположение, чем замки и ключи. Сражение, медленно поглощавшее Ан-Забат, наверняка означало появление дополнительной охраны, и мы это учли.
Я сделал глубокий вдох, чтобы отбросить усталость и сосредоточиться, призвал силу, надеясь, что сейчас внимание моих сиенских «коллег» приковано к другим местам. Я только один раз видел, как моя бабушка использовала свою магию, чтобы превратиться в орла, но не сомневался, что ее можно использовать и для более сложных изменений. Магия включалась медленно, я слишком устал после полета в пустыню, но в конце концов кости моего лица начали поддаваться, кожа п