– Ты стараешься изо всех сил, чтобы твои вопросы не выглядели как вопросы, – проворчала Шипящая-Кошка.
– Я не хочу тебя напрягать.
– Но у тебя нет угрызений совести из-за того, что ты вторгся в мою жизнь и требуешь знаний, которые я не могу тебе дать.
– Потому что договор это запрещает, – сказал я.
– Да, – сказала она, прижимая иглу к кости. Она изучала трещины немного дольше, чем в предыдущий раз, потом поставила лопатку рядом с огнем и жестом предложила мне сесть. – Ну, этими знаниями я могу с тобой поделиться. Впрочем, здесь мало чему можно научить.
Я сел напротив нее и не мог не взглянуть на лопатку, которую она себе оставила.
– Я не стану напрасно тратить твое время и рассказывать истории о войне между богами на заре мира, – начала она. – Достаточно знать, что такая война была. Молнии сверкали в небе, трещала земля и расходились воды, рождались горы, и все сопровождалось огнем. В хаосе родилось человечество, более умное, чем их родственники животные, способное отличить деяния богов от устройства природы. Они испытывали ужас перед богами, и, охваченные страхом, многие умоляли богов о милосердии и поддержке, но другие лелеяли ненависть и искали могущество, которое позволило бы им изменять мир, как делали боги.
Впрочем, они уже владели этим могуществом, потому что в природе людей было нечто божественное. Понимание. Они могли размышлять и выбирать. Но не все к нему обращались, большинство проживало обычные жизни, они искали удовольствия и старались избегать боли, не особо об этом задумываясь.
Но среди тех, кто использовал могущество, родилась первая ведьма. Не в тот момент, когда она появилась на свет из утробы матери, но когда потянулась к миру, почувствовала форму узора, и так же, как могла согнуть собственную руку, – направила его по своему желанию. Она научила других, и вскоре их набралось достаточно, чтобы бросить вызов богам, потребовать, чтобы те прекратили свои бесконечные войны и положили конец катастрофам, которые постоянно обрушивались на мир. Конечно, боги отказались. Они считали нас примитивными существами. Разве стал бы ты удовлетворять желания собаки?
Окара заскулил, и Шипящая-Кошка бросила на него сердитый взгляд.
– Боги не стали их слушать. И тогда древние ведьмы вступили в сражение с ними, что грозило концом всему. Когда мир стал таким хрупким, что даже самое слабое заклинание могло его разрушить, боги и древние ведьмы встретились, провели переговоры и заключили пакт. Боги больше не будут воевать ради власти над узором мира, а также вмешиваться напрямую в жизни людей. Древние ведьмы, в свою очередь, позволили запечатать их силу.
Я поднял правую руку, чтобы показать отметки ведьмы на ладони.
– Что это? – спросил я.
– Печать, – ответила Шипящая-Кошка. – Древние ведьмы не хотели полностью отказываться от своего могущества. Боги согласились, что каждого, кто покажет способности, следовало учить, но никому нельзя доверить всю полноту магии. Каждый из нас выбрал несколько разных сил по собственному желанию, чтобы обучать им свои народы. – Она указала иголкой на шрамы. – Это символ договора, который я заключила с Окарой, Толлу и Атери.
– Но моя бабушка владеет магией за установленными пределами, – сказал я, вспомнив, как проснулся у нее на руках, вернувшись в человеческую форму, испытывая сильную боль, но живой.
– Все не так, – прозвучал голос у меня в голове, словно это были мои мысли, помещенные туда кем-то другим.
Голос, который я знал по своим снам.
Окара лежал у дверей дома Шипящей-Кошки и смотрел на нас, а его глаз со шрамом сиял в отблесках костра.
– Она уничтожила твое колдовство, Глупый-Пес, – добавил голос. – Она восстановила узор, каким он был бы, если бы ты не изменил его по своему желанию. Договор не запрещает подобные вещи, хотя усилия, которые ей потребовались, едва ее не убили.
– Ты можешь говорить, – сказал я.
Собака залаяла.
– Он бог, – заметила Шипящая-Кошка. – Но любые произнесенные им слова могут нарушить договор, поэтому он старается говорить как можно меньше. Соверши ошибку, пес… – Она направила на него иглу, а потом провела ею вдоль собственного горла.
– Не я один близок к нарушению договора, – заявил Окара. – Ты очень долго скрывалась, Шипящая-Кошка. Ты следила за своими единомышленниками?
– Как она могла это сделать? – спросил Доктор Шо, выходя из дома и потирая поясницу. – Она находится в проклятой пещере большую часть тысячелетия.
– Я отказалась от своей части договора и наблюдала за своими учениками, которые поддались честолюбию и жестокости, как боги до них, – сказала Шипящая-Кошка. – Боги, звери, люди – никто не способен долго жить в мире. Обязательно должна быть война, а я от нее устала. Но хватит обо мне. О чем говорит пес?
– Император, – пробормотал я.
Тяжесть его власти затмила даже мои сны о волчьих богах.
Шипящая-Кошка пожала плечами.
– И что с ним?
– Он один из вас, – сказал я, хотя не чувствовал никакого благоговения, когда смотрел на Шипящую-Кошку. – Вот только он объявил себя королем Сиены, а потом превратил ее в империю – покорившую этот остров и все, что находится восточнее Пустыни Батир.
– Я знаю о его маленьком королевстве – но не понимаю, почему меня должно тревожить то, что оно выросло и поглотило соперников? – Шипящая-Кошка бросила суровый взгляд на Окару. – Создание народа не противоречит договору.
– Но он передает свое могущество Рукам и Голосам, – сказал я.
– Передача есть разрешенная договором магия Сиены, – сказала Шипящая-Кошка. – Она используется для связи, во всяком случае именно так Тенет – ваш император – дал понять богам Сиены.
– Магия, которая подходит для разросшегося королевства, – вмешался Окара. – Однако мы не предвидели, что он будет так ее использовать.
– Если он нарушил договор, обрушьте ярость на его голову, – заявила Шипящая-Кошка, небрежно махнув рукой. – Но я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне?
– Как только император покоряет новую провинцию, он запрещает местные обычаи, – сказал Доктор Шо, сидевший на ступеньках крыльца дома Шипящей-Кошки. – Думай, Кошка. Ты хорошо знаешь, какую выгоду можешь извлечь из договора. Безопасность. Мир, который не трещит по швам. Разве ты перестала размышлять о том, что получили от вашего договора боги?
– Они выжили, вот ответ, – сказала Шипящая-Кошка.
Доктор Шо посмотрел на нее с тяжелым разочарованием, и я уловил подводные течения, говорившие о долгом, сложном знакомстве. Я вспомнил его нежелание входить в пещеру. Знал ли он, что найдет здесь Шипящую-Кошку? Какие у него были причины держаться отсюда подальше?
– Пока ты цепляешься за остатки могущества, они продолжают свое соперничество, – заявил Доктор Шо.
Мне стало интересно, кто такой этот странный маленький мужчина, обладавший поразительными знаниями о древности, которых я не встречал ни в одной прочитанной мной книге? Я мог спросить, откуда ему столько известно, но он все еще злился на меня после бойни в Норе, и я не хотел, чтобы наш разговор приобрел враждебный характер, ведь сейчас мы обсуждали вещи, которые я всю жизнь стремился для себя открыть.
– Договор запрещает им вести открытую войну, – продолжал Доктор Шо. – Поэтому вместо того, чтобы властвовать над узором, они соперничают за почитателей и продолжают свое противостояние на поле человеческой культуры.
– В таком случае боги Сиены проигрывают, – заметил я. – Пока я рос, я знал лишь богов Найэна. Мой отец учил меня почитать императора и мудрецов – древнего колдуна и его слуг.
Доктор Шо кивнул.
– Да, боги Сиены проиграли. Однако границы Сиены постоянно расширяются.
– И число Рук императора неуклонно растет, а вместе с ними канон, – задумчиво сказал я. Я видел элементы большой стратегии императора, но мне требовалось лучшее понимание правил его игры. – Всякий раз, когда Тенет покоряет новую страну, он забирает ее магию, во всяком случае он так говорит.
На самом деле, сообразил я, вместе с магией передачи он может добавить любую магию в канон с такой же легкостью, с какой творит ее в мире. Так почему же он этого не делает? Зачем пошел на такие сложности, используя меня для того, чтобы внедриться к призывающим-ветер, когда мог дать своим Рукам возможность вызывать ветер всякий раз, когда пожелает? И почему это не является нарушением договора, когда он передает своим Рукам магию, предназначавшуюся для Гирзана или Тоа-Алона?
– Он не крадет магию, – сказал Окара. – Он крадет договора.
Я потер предплечья и подумал об обжигающей игле Катиза.
– Договор дает власть над некоторыми аспектами узора, – уточнила Шипящая-Кошка. – Их заключали при помощи заклинаний древней магии, вплетая в узор, чтобы запретить изменения, которые могли вносить в него ведьмы. Например… – она указала на Окару, – когда мы заключили наш договор, я дала согласие на то, что мои почитатели будут только призывать пламя, поэтому создала заклинание и печать, после чего вплела ее в плоть.
– Так путем принуждения произошло ослабление твоих последователей, – сказал я, вспомнив Иволгу у меня на руках и мои отчаянные попытки добраться до глубинных корней магии исцеления, которые натыкались на непреодолимую стену. – Как только одна Рука принимает договор и начинает применять магию, Голоса могут узнать об этом – и чувствуют любую магию, к которой прикасается Рука. И тогда ее можно добавить к канону, – а императору не придется самому их учить, нарушая свой договор с богами Сиены.
Окара встал, и его шерсть поднялась дыбом.
– Одна ведьма способна носить много меток, не нарушая договор. Как ты и сам хорошо знаешь, Глупый-Пес, – сказал он.
– Каждая магия в каноне разрешена договором, но они были разделены, – продолжал я. – Император объединял их одну за другой, складывая, точно кусочки головоломки. Однако он в любой момент мог передавать древнюю магию и сделать каждую Руку столь же могущественной, как древнюю ведьму.