– В таком случае я должен просить прощения и за это, – сказал я. – Империя украла магию ветра у народа Ан-Забата – при моем невольном участии. Но в процессе я познал жестокость империи.
– И зачем ты пришел? – спросил Хитрый-Лис. – Чтобы умереть вместе с нами и получить прощение?
– Если вы попросите меня, то да, – сказал я и, глядя мимо него, попытался отыскать бабушку. Она смотрела на меня холодными глазами. – Я получил правильное имя, дядя. Я долго был глупцом. И та немногая мудрость, которую я с огромным трудом сумел получить, требует, чтобы я загладил вину за свои ошибки и преступления.
– Было бы лучше, если бы ты оставался в стороне, я так считаю, – прогрохотал он. – Мы в ловушке, Глупый-Пес. Мы умрем. – Он ударил по столу ладонью так, что деревянные фишки подпрыгнули. – В наши планы уже не входит победа над сиенцами – мы хотим лишь, чтобы они заплатили за наше поражение дорогую цену. Сейчас мы надеемся только на то, что сможем нанести им болезненные раны в наших предсмертных судорогах.
Стены содрогнулись, когда разорвалась очередная граната.
– Прямо сейчас рухнет еще одна из башен крепости, – продолжал Хитрый-Лис. – Если ты действительно решил выбрать свой народ, а не империю, то сделал это слишком поздно.
Его слова были для меня подобны удару. Вновь моя глупость изменила к худшему узор мира.
– Я также умею повелевать ветром, – сказал ему я. – Позволь мне сразиться с ними. Я могу защищать тебя и других ведьм, когда вы попытаетесь спастись, по меньшей мере отвлечь их внимание, чтобы вы выиграли время.
– Ты думаешь, что способен противостоять трем Рукам императора? – Хитрый-Лис погладил бороду. – Они моментально разорвут тебя на части.
– В таком случае вы ничего не потеряете, – парировал я. – Пожалуйста, дядя. Позвольте мне попытаться.
– Мальчик силен, – сказала бабушка и шагнула вперед, тяжело опираясь на кривой деревянный посох. Прошло более десяти лет с тех пор, как я видел ее в последний раз, и время и война обошлись с ней сурово. – Когда он только получил имя и не носил меток ведьмы, он обладал чувствительностью к магии – достаточной, чтобы управлять ею, пусть и неумело. Если кто-то из нас способен остановить сиенцев, то это он.
– Ты говоришь так, словно он один из нас, – сказал Хитрый-Лис, скрестив руки на груди. – Но это не так.
– Посмотри на его руки, – сказала бабушка. – Когда он кланялся, я их разглядела. Он все еще носит метки ведьмы, но на его ладони нет тетраграммы. Он сделал выбор и вырезал ее.
Хитрый-Лис подошел ко мне и развернул, положив руку на плечо.
Его мозолистые пальцы ухватились за мое запястье.
– Он сын твоей сестры, – сказала моя бабушка, – и был глупцом, но даже глупец способен понять, что правильно, а что – нет. Позволь ему встать между нами и империей. Если он добьется успеха, мы сможем выстоять, как нам удавалось много лет. А в случае поражения… – Она сделала глубокий вдох и оперлась на посох. – Тогда он прав – мы ничего не потеряем. Мы принесем в жертву лишь шанс, умирая, вонзить наши клыки в империю, ведь все надежды на освобождение Найэна погибнут вместе с нами.
Хитрый-Лис отпустил меня и вернулся к своему месту за столом.
Одну за другой он поднял упавшие деревянные фигурки и вернул их на полагавшиеся им места, всякий раз громко стуча деревом о камень, но удары слегка смягчала бумага карты.
– Хорошо, – сказал он. – Развяжите его.
После недолгих колебаний капитан развязал мне руки. Я потер запястья и расправил болевшие плечи. Солдаты, которые меня привели, отпрянули назад, словно мои обычные человеческие движения были угрожающими жестами демона.
– Спасибо за доверие, дядя, – сказал я.
– Не говори о доверии. Ты его не заслужил. Но моя мать права, – сказал он и одним движением руки снова сбил все фигурки. – Мы умрем в любом случае. А так появляется шанс уцелеть.
Хитрый-Лис и отряд из девяти ведьм собрался в центре двора, и порывы ветра заносили снегом их разномастные доспехи. Они украсили себя амулетами, напомнившими мне Шипящую-Кошку, – перья, кости мелких млекопитающих, символы животных, в которых они превращались. Быть может, на удачу? Или чтобы опознавать трупы, сожженные молниями?
Здесь же стояла маленькая армия Хитрого-Лиса, за исключением тех, кто оставался на стенах и башнях, чтобы удерживать сиенскую армию при помощи луков и дротиков. Мой дядя двигался среди своих солдат, пожимал руки, хлопал по плечам, произносил несколько ободряющих слов перед лицом смерти.
Наконец он подошел ко мне; мы стояли в самом центре людей, готовых умереть. Он оглядел их и заговорил – и его голос перекрыл раскаты громы и взрывы химических гранат.
– Многие из вас давно сражаются рядом со мной, – начал он, и его голос эхом отразился от покрытых инеем стен. – Ваши клинки не раз увлажняла кровь сиенцев. Вы видели, как враг побеждал, но вам удавалось спастись. И вы знаете, что, хотя многие из нас погибнут, смешав свою кровь с землей и водой нашего дома, восстание должно продолжаться. Я не стану обещать, что кровь, которую вы сегодня прольете, окажется фатальной для империи. И не скажу, что ваша смерть обязательна. Это не так. Если бы все могли встать на крыло и улететь отсюда, мы бы так и сделали. Лишь случайность рождения, прихоть божества, приведет вас сегодня к смерти.
Он поднял палец и посмотрел в мои испуганные глаза.
– Но это не делает нашу гибель бессмысленной – нет. Ты стал занозой в заднице угнетателей, когда мог просто отойти в сторону и принять правление сильных над слабыми, мог забыть имена тех, кто был до тебя. Забыть о том, кто ты есть, и жить так, как хотели сиенцы. – Он оглядел собравшихся. – Вы умрете. Но сделайте это так, чтобы ваша смерть дорого им обошлась. Пришло время загнать занозу поглубже, чтобы они хотя бы частично ощутили ту боль и страдания, которые причинили нам.
В ответ не раздалось победных криков, но страх на лицах превратился в решимость, пальцы стиснули рукояти мечей или копий – слабое оружие против Рук императора, но способное ранить и даже убить, если повезет.
– Итак, время пришло, – сказал Хитрый-Лис и коснулся плеча молодой ведьмы, охранявшей дверь его комнаты.
Между ними пробежала искра понимания, я ощутил запах корицы, и женщина превратилась в коричневую сову.
– Племянник, давай испытаем твой план, – сказал мне Хитрый-Лис, а потом обратился к остальным: – Если она прорвется, мы последуем за ней. Если нет, будем резать глотки сиенцев за каждую каплю ее крови, которую они прольют.
Время, проведенное с Шипящей-Кошкой, не принесло мне того, к чему я стремился, но знакомство с кисточкой и чернильницей делает почерк более уверенным, – так понимание узора мира улучшило мое владение магией. Я почувствовал узор, очертания стен Крепости Серого-Наста и базальтового плато под ней, а потом призвал ветер и направил его вдоль дуги.
Сначала это был лишь легкий бриз, но он усиливался, собирая снег и пыль в вихревой барьер, который рос вокруг нашей крепости, пока не начал ловить гранаты прежде, чем они успевали разорваться, и отбрасывать их в сторону леса. Вскоре ветер уже ревел вокруг нас, громче, чем треск любой магии, заглушая зов труб империи, когда они подняли тревогу.
Каменный лабиринт канона застучал в узор, новые ветры поднялись против моих. Они ударяли в края моей бури, пытаясь ее ослабить или разрушить, но она продолжала расти. Я лучше знал ветер, чем они, и это было мое собственное заклинание, созданное для данного момента и цели, а не эхо далекой воли императора.
Я поднимал бурю все выше, пока она не добралась до туч над нашими головами. По моему сигналу молодая ведьма взмыла в воздух, полетела вдоль стен крепости, и я следовал за ней своей волей, создавая новый ветер, похожий на термальные потоки пустыни, и направлял ее вверх внутри ока циклона. Сиенцы почувствовали след ее магии и начали направлять в ведьму ветер и молнии, но буря поглощала и то и другое, проглатывала копья ветра и отбрасывала боевую магию на снег.
С последним усилием я забросил ведьму выше шторма, туда, куда не мог достать ветром даже Катиз. Ее след потускнел, она парила высоко над Найэном и вскоре исчезла на востоке.
– Она улетела, – сказал Хитрый-Лис, и на его лице появилось изумление.
Когда сиенцы не сумели ослабить мою бурю, узор мира начал сильно на нее давить. Я почувствовал, как усталость наваливается на мои руки и ноги, и упал на колени, а буря задрожала, готовая остановиться.
– Улетайте, все! – закричала бабушка. – Мальчик не сможет продолжать бесконечно!
Я забыл обо всем, кроме бури, термальных потоков и необходимости их поддерживать. Ведьмы начали взлетать в воздух одна за другой, магия Ан-Забата несла их к свободе.
– Ты следующая, мама! – вскричал Хитрый-Лис, стараясь перекрыть шум бури.
– Неужели ты думаешь, что несчастные души с мечами и копьями смогут в одиночку нанести врагу хотя бы одну рану? – крикнула она в ответ. – В тот момент, когда стихнет ветер, Руки императора ворвутся сюда и обрушат на крепость молнии. Я останусь и постараюсь им помешать, чтобы твои солдаты достойно встретили смерть.
– А как же необходимость выжить? – крикнул Хитрый-Лис. – Ты сама говорила, что лучше терпеть, чтобы продолжать борьбу.
– Для тебя! – крикнула она в ответ. – Я уже слишком стара, сын. Позволь мне умереть, вцепившись зубами в горло империи, вместо того чтобы прожить последние дни в каком-нибудь жалком укрытии.
Он поцеловал ее лоб. Я застонал под бременем бури, заставив их посмотреть на меня.
– Прощай, мама, – сказал Хитрый-Лис. – И прощай, племянник. Сегодня ты доказал, что способен на многое. Если ты выживешь, найди меня, и мы сможем доверять друг другу.
Я сумел только кивнуть в ответ. Он превратился в орла, взлетел, сделал круг над нашими головами, а потом термальный поток унес его вверх. Когда его след потускнел в узоре мира, я начал отпускать заклинание.
– Не спеши, мальчик. – Бабушка опустилась на землю рядом со мной, взяла меня за подбородок, а потом обняла, и я почувствовал влагу на своей щеке. – О, Глупый-Пес. Мое дитя. Я жалею, что сомневалась. – Она сжала мою руку и провела пальцем по шрамам, оставшимся на ладони от ее ножа. – С того момента, как я дала тебе имя, я слишком многого от тебя хотела. Пусть это будет моей последней просьбой – покажи им