Бреннан ничего не ответил.
– Ладно, – вздохнула она. – Мы не имеем отношения к смерти Хризалис. Когды мы об этом услышали, то явились сюда, чтобы отыскать нечто… некую информацию, которой Хризалис нас шантажировала. Мы просто хотим ее найти, прежде чем это сделает полиция.
Бреннан нахмурился:
– Шантажировала тебя? Вымогала деньги?
Чудо-Юдо кивнула, и тут ее лицо внезапно исказила гримаса сильнейшей боли. Она стала задыхаться, упала на колени, прижала руки к животу. Откинув голову назад, она страдальчески открыла рот.
– О господи, – пробормотал Бреннан.
Чудо-Юдо не двигалась. Она обратилась в сильнейшую неконтролируемую боль. Бреннан не знал, что делать и как он может ей помочь. Он приблизился было к беспомощной джокерше, но она, протянув руку, остановила его. Он так и застыл и, уставясь, наблюдал, как черты ее покинули лицо и сползли вниз по горлу. Иные же черты, черты лица смуглого мужчины, начали наползать на лицо с затылка.
Новые глаза подозрительно взирали на Бреннана. Они еще не встали на место, еще не смолкли стоны Чуда-Юда, как он – так теперь Бреннан воспринимал джокера – отодрал у журнального столика, стоящего рядом с кроватью, ножку и резким движением кисти метнул ее в Бреннана. Бреннан нырнул и, стоя на корточках, выстрелил.
Он так и не понял, попала ли пуля в цель – Чудо-Юдо бросился на него, как футболист бросается защищать свои ворота, и когда он навалился на него с разбега, было такое ощущение, что в него бросили набитый кирпичами мешок.
Он увернулся и ответил сильным боковым ударом по корчащейся массе, каковую представлял из себя торс Чуда-Юда. И тут же его схватила женская рука, куда сильнее его собственной. Она его тряхнула, и он, не в силах оказать сопротивления, позволил ей захватить себя и шмякнуть об стену так, что зубы его лязгнули, а в спине отдалось сильной болью.
Пистолет куда-то улетел. Он лег на пол, перекатился, схватил массивную дубовую подставку. Со всего размаха ударил ею, попав Чуду-Юду в бок. Подставка разлетелась на куски. В руках отдалось болью, и он безуспешно пытался побороть охватившее их оцепенение. Чудо-Юдо даже не пошевелился.
Он продолжал наносить удары, а Бреннан все уворачивался, и уворачивался, и вновь уворачивался, свесив по сторонам онемевшие руки, которые он все пытался привести в чувство. Он отступал, пока не почувствовал, что уперся спиной в стену, а Чудо-Юдо навис над ним, гневливо нахмурясь.
Он снова ударил, а Бреннан вовремя нырнул, соскользнув вниз по стене, которую проломил кулак Чуда-Юда. У того рука ушла в стену по самое плечо.
Бреннан сдвинулся в сторону и ухватил одну из поддерживавших балдахин над разгромленной кроватью Хризалис стоек. Схватив ее, как огромных размеров бейсбольную биту, с размаху ею огрел Чудо-Юдо вдоль спины, прямо по почкам.
Чудо-Юдо взвыл, скорее от ярости, чем от боли. Бреннан ударил снова, отчего стойка распалась на щепки.
– О боже, – пробормотал Бреннан, когда Чудо-Юдо выругался, схватил его за руку и начал ее выкручивать.
Нет смысла, понял Бреннан, пытаться одолеть неистовствующего джокера. Как только Чудо-Юдо ослабил хватку, он выскользнул из комнаты и побежал по коридору, сжимая зубы в ответ на приступы боли в спине.
– Мы тебя еще достанем, ублюдок, – вскричал Чудо-Юдо. Голос его колебался, как если бы сразу двое пытались им владеть. – Мы достанем тебя.
Бреннан глубоко вздохнул на бегу. Все кости целы, но спина – сплошной синяк. Не время стенать. В любой момент может нагрянуть полиция, привлеченная суматохой. Он взбежал вверх по лестнице и выбрался на крышу, прокручивая на ходу то, что услышал от Чуда-Юда. Конечно, Хризалис могла иметь здесь какую-то выгоду, или же ее интересовала какая-то информация, это составляло часть столь любимых ею игр, но она неспособна была вымогать деньги шантажом. Бреннан знал, что это не в ее натуре.
Так почему же лгал Чудо-Юдо? И что же он – или они (?) – на самом деле искал (и) в примыкающей к спальне Хризалис гардеробной?
9.00 утра
– У вас работает репортер по имени Томас Даунс, – сказал Джэй. Секретарша в приемной взглянула на него с сомнением. Секретарша была из породы цыпочек, казалось, специально выращенных для того, чтобы красоваться за сверкающими хромом и стеклом столами в приемных. Офис журнала «Тузы» выглядел куда шикарнее, чем Джэй себе его представлял. Знай он, что офис занимает два полных этажа в доме номер 666 по Пятой авеню, он еще в метро преисполнился бы почтением перед таким блеском. Именно здесь делали нехилые деньги на историях из любовной жизни заграничных знаменитостей.
– Копатель сегодня еще не появлялся, – сказала секретарша. За ее спиной сияла табличка из хромированной стали с эмблемой журнала – Джеком-попрыгунчиком[20]. Повсюду в приемной силами посещавших ее знаменитостей из тузов хромированные пепельницы превращались в причудливые формы из сиреневого стекла, изогнутые стальные балки – в новые, еще более изощренные элементы, и все вместе образовывало собой вечнодвижущуюся машину, счастливо вращающуюся уже четыре года. Маленькие бронзовые таблички оповещали о каждом из таких чудес.
– Где его можно найти? – спросил Джэй. – Это важно.
– Извините, – ответила секретарша, – но мы не делимся подобной информацией.
– Могу я поговорить еще с кем-нибудь? – вопросил Джэй.
– Только по записи, – ответила она.
– Я – туз, – высказал ей Джэй.
Она постаралась сдержать улыбку, но это ей не удалось:
– Ну, конечно.
Джэй оглядел приемную, сложил пальцы пистолетиком и направил их на длинный кожаный с хромированной отделкой диван. Раздался хлопок, и тот исчез. Вот, теперь нужен новый.
– Удостоюсь ли я маленькой бронзовой таблички? – спросил он секретаршу.
– Возможно, г-н Лоубой в состоянии вам помочь, – сказала она, сняв трубку.
Занимаемый издательством этаж был разгорожен на маленькие ячейки. Большего размера личные офисы, в которых были настоящие окна и двери, располагались по периметру, так что в центральной части окна отсутствовали. Было много ярких красок, растений в горшках, энергичное музыкальное оформление поддерживало хорошо одетый персонал в рабочей форме за терминалами компьютеров. Все вокруг было чисто и в полном порядке. И наполнило Джэя враждебностью.
В офисе г-на Лоубоя не было ни компьютерных терминалов, ни ярких красок, ни музыкального фона. Просто много дерева и кожи да два огромных затемненных окна, в которые проглядывало небо над Манхэттеном. Когда они вошли, г-н Лоубоя не оказалось на месте, и Джэй походил по комнате, разглядывая фотографии на ее стенах. Он как раз рассматривал выцветшую черно-белую фотографию Джетбоя[21], пожимающего руку какому-то анемичного вида карлику, когда в комнату наконец вошел Лоубой.
– Это мой дед, – произнес он. – Он был с Джетбоем вот так. – Лоубой скрестил указательный и средний пальцы. Он был на пару дюймов короче Джэя и носил белую тройку с пастельного цвета рубашкой и с черным вязаным галстуком.
– А почему это он здесь вручает чек Джетбою? – спросил Джэй.
– Что ж, истина здесь в том, что он парню все время одалживал. Джетбой никак не мог управиться со своими финансами. Как и многие из нынешних тузов. – Он протянул руку. – Я – Боб Лоубой. А вы, как я понимаю, разыскиваете Копателя. – И добавил, пожимая руку и не дожидаясь ответа: – Боюсь, мы не сможем вам помочь. Копатель – мастер в репортерском деле, будьте уверены, но он не самый упорядоченный член нашей команды. Вчера он, выпив свой кофе, отбыл, и мы его с тех пор и не видели.
– И вас это ничуть не беспокоит?
– Не о чем переживать, – уверил его Лоубой. – С ним это уже бывало. В последний раз он вынырнул из недельного небытия, принеся самую полную инфу о тайном дитятке Хаулера. Пошло на обложку.
– Бьюсь об заклад, он и сейчас выплывет, – сказал Джэй.
– Хотите, оставьте визитку моей помощнице, а мы проследим, чтоб ее вручили Копателю, – пообещал Лоубой.
Джэй оставил карточку помощнице г-на Лоубоя и уверил ее, что сам найдет обратный путь. Он как раз и прокладывал его сквозь лабиринт, когда его вдруг позвала какая-то женщина:
– Г-н Экройд?
Это была молодая особа, наверное, чуть за двадцать, одетая в простую белую блузку с открытым воротом, в джинсы и в застегивающийся булавкой жилет. Волосы ее были подстрижены коротко, на глазах очки в круглой проволочной оправе.
– Манди уж всем про диван рассказала, – поведала она. – Вы – Джэй-попугай, – сухо пожала его руку. Ногти у нее были до корней острижены.
– Ненавижу это прозвище.
Она приняла виноватый вид.
– Боже мой, ведь правда, это же есть в вашем досье. Извините. Забыла. Надеюсь, не оскорбила вас. Я – Джуди Шеффел. И еще меня прозвали Аварией.
– Аварией? – в сомнении переспросил Джэй.
– И не спрашивайте. Я помогаю Копателю в расследованиях. Можем поговорить? – Она извлекла из кармана жилета ключ. – Это от офиса Копателя, – сказала она. – Пойдемте.
Может, Даунс и был всего лишь репортером, но Тузы его услуги, несомненно, ценили. Его офис размерами был как треть от офиса Лоубоя, но это был настоящий офис со стенами, запирающейся дверью и даже с одним узким окном. Книжные полки вдоль западной стены переполнены, и, казалось, их содержимое вот-вот обрушится. В углу у окна – компьютерная рабочая станция. Рядом – доска с прикнопленными фотографиями незнакомых Джэю людей.
– Кто они? – спросил он.
Авария тщательно заперла дверь.
– Тузы, припрятанные в рукаве, – ответила она. – В расчете на будущее. Вы будете удивлены, узнав, сколько раз Копатель первым извлекал нового туза на свет. Никто еще и близко не подходил.
– Если они еще не появлялись на публике, как же он узнает, что они – тузы? – сказал Джэй, рассматривая картинки.
– Думаю, у него есть источник в клинике Джокертауна, от которого он получает сигнал, как только выявлен новый туз. – Авария, отпихнув какие-то бумаги, уселась на краешек стола Копателя. – У Копателя проблемы, так?