– Нет, не понимаешь. Ты никогда никого не терял, Хару. Даже Хатхор ушла, но она где-то среди людей, она жива. А тут… ты же почувствовал смерть Осириса. Он был сложным богом, честно говоря, ужасным отцом, но нашим отцом. И он исчез, насовсем, навсегда. Потом чуть не погиб Сет, из-за яда. Когда Луиза… я не мог ещё кого-то потерять.
– Осирис был и моим отцом.
– Ты даже не пришёл.
– Иногда ты такой засранец, воробушек, – пробормотал Гор и уткнулся в салат.
Потому что вообще-то брат прав. Гор отлично почувствовал момент, когда погиб Осирис. Он был с матерью, Исидой, они ощутили эту смерть – и когда Дуат перешёл к Анубису.
Они оба знали, что в Дуате будут проведены последние церемонии, но Исида сказала, что там Анубис и Сет.
– Я не хочу их видеть. А Осирису всё равно.
Гор согласился с матерью, да и не был уверен, что ему обрадуются. Он знал, что Исида во многом винит Анубиса и особенно Сета, всё-таки Осирис был рядом с ними. Но сам он отлично понимал, что те ни при чём.
Осирис был из тех, кто точно знал, когда умрёт. И если это случилось, значит, он понимал, на что шёл.
Гор давно не общался с отцом, не чувствовал с ним близости и думал, что легко переживёт эту потерю. Его даже больше волновало, что кто-то в принципе смог убить бога смерти… тогда действительно происходило слишком много всего, а когда Гор приехал в Лондон, мысли занимал Кронос и собственное умирание.
Но уже тогда внутри начала складываться мысль, которую Гор решился озвучить сейчас:
– Я скучаю по отцу.
Вскинув голову, Анубис глянул на него с растерянностью, а потом выражение его лица преобразилось во что-то более мягкое.
– Знаю, – тихо сказал он. – Можем пойти в Дуат и вспомнить его.
У богов нет могил, как у людей. Тело Осириса постепенно исчезало после смерти и уже давно стало частью Дуата. Анубис неопределённо повёл плечами, и Гор подумал, что дело вовсе не в теле или могиле, как у людей. Для Осириса весь Дуат – его могила. Дело в ритуалах и прощаниях.
– Я был бы рад, – сказал Гор. – Когда найдём Гекату.
Он чувствовал себя смущённым, но мысль о том, что он вместе с Анубисом пойдёт в Дуат, чтобы в последний раз проститься с отцом, придавала странного спокойствия. Чувствуя себя неловко, Гор перевёл тему:
– Салат неплох. Но как-нибудь я принесу вам настоящую китайскую еду. Или тут её никто не любит?
– Амону нравятся коробочки. Я многое даже не пробовал.
– Серьёзно?
– Сет и Нефтида не любят такой далёкий восток, а я не жил с людьми постоянно. Когда бывал тут, чаще всего приходил именно к ним. Амон бывал и в Китае, и в Японии, но без меня.
– Мне жаль, что тебе пришлось провести столько времени в Дуате.
Анубис хмыкнул:
– Осирис не держал меня взаперти, он понимал, что я должен прочувствовать Дуат, обновлять дороги, потому что однажды этот мир останется мне. Но Осирис перебарщивал. И не понимал, что я Дуат чую лучше него самого. Я там родился.
Почему-то Гор полагал, что Анубис должен злиться на Осириса. Но тот, кажется, не испытывал ничего подобного: скорее, печалился, что не проводил у людей так много времени, как хотел.
Выкинув пустой контейнер в мусорку, Гор помыл вилку и принялся за кофе. Даже после салата немного мутило, но терпимо.
– Я почти не знаком с Гадесом, – сказал Гор. – Как найти к нему подход?
– Ну… обсуди гитарное соло из «Ноябрьского дождя».
– Что?
– Guns N’ Roses.
– Мгм.
Анубис закатил глаза:
– Я дам тебе послушать. Пора заняться образованием младшего брата! Ты, может, ещё и «Звёздные войны» не видел?
– Ну…
На кухню почти бесшумно вошёл Сет. Его способность передвигаться без лишних звуков поражала Гора: хищник, который мог бы перегрызть тебе глотку и вырвать хребет, а ты бы даже не понял, что происходит.
Сет стоял в одних штанах, на коже темнели татуировки, покрывавшие его плечи, грудь, спину и руки. В обычном деловом костюме их не видно.
– Я поеду с вами, – небрежно бросил Сет и отвернулся, занимаясь то ли кофе, то ли чем-то ещё.
Гор с изумлением смотрел ему в спину. Анубис отреагировал куда эмоциональнее:
– Да какого хрена?
Он даже вскочил со стула, тут же взвихрилась его сила, и стакан с водой треснул, не выдержав. Анубис явно смутился, а силу тут же приглушил. Гор помнил время, когда справиться с ней у брата получалось гораздо хуже, но сейчас он даже не выспавшийся неплохо возвращал себя контроль.
– Через полчаса в машине, – спокойно сказал Сет. – А будешь курить на кухне, получишь подзатыльник. Мне плевать, что ты принц мёртвых. Всё провоняло.
Анубис прошипел какие-то ругательства и показал Сету средний палец – он явно себе такие жесты позволял. Но возражать не стал.
– И помоги Амону, – закончил Сет. – Он проснулся, и ему надо привести себя в порядок в ванной, а он, кажется, немного в прострации.
Выехать через полчаса, конечно же, не вышло. Лишь спустя час, с трудом и руганью Сета и Анубиса. Хотя проходила она беззлобно, в итоге в машине Анубис, устроившийся на заднем сиденье с Амоном, первым делом натянул наушники, всем видом демонстрируя, что его лучше не трогать.
Когда машина прогрелась и двинулась, Анубис уже спал, свернувшись у дверцы и похожий на кота, спрятавшего нос под лапой.
Или на нахохлившегося воробушка.
Амон сидел у другой дверцы, его пальцы, кажется, неосознанно ковыряли пластик у замка. Невидящий взгляд смотрел куда-то между передним сиденьем и окном, взгляд остановившийся и зеркальный. Кажется, Гор за всё утро не услышал от Амона ни слова.
Водил Сет резко, но правил не нарушал. На телефоне, укреплённом на держателе, отмечался маршрут, но, если навигатор что-то и озвучивал, слышал это один Сет, на ухе у него висел маленький наушник гарнитуры.
Другие боги называли Гора осенним мальчиком. Как говорили, из-за его каштановых волос. Он сам полагал, это какое-то извращённое попадание в цель: он увядал, как и природа.
Хотя, смотря на город, не казалось, будто тот умирает с осенью. Скорее, сбрасывает листву вместе с парками, впускает дожди, заставляя доставать перчатки и чаще нырять в кафе, где выдают картонные стаканчики.
Солнце успело исчезнуть за облаками, и то появлялось, то исчезало, давая место мелкой мороси. Сет позволил «дворникам» пару раз скользнуть по стеклу.
Гор как раз думал о том, что жаль, его сила больше о жизни, о мощи и величии в золоте, нежели о тепле, и с последним приходится справляться печке, когда услышал негромкий голос Амона:
– Сет, останови машину. Пожалуйста.
Даже в наушнике гарнитуры Сет его услышал и кивнул. Едва машина прилепилась к тротуару и замерла, Амон почти судорожно нащупал замок и вышел под морось.
Отцепив ремень безопасности, Сет последовал за ним. Гор глянул на продолжавшего спать Анубиса и тоже присоединился к ним.
Амон стоял, прислонившись к дверце машины, обхватив себя руками. Он моргал, но это не могло помочь остановившемуся взгляду.
– Извините, – выдавил он. – Просто… в какой-то момент мне показалось, я там заперт. И поэтому темно. Дышать становилось сложно.
Амон из тех, кто легко обнимался при встрече или хлопал по плечу, касался, почти не замечая. Но теперь он трогал либо вещи, либо Анубиса – его единственного, больше ни за кого не цеплялся.
– Может, разбудить Инпу? – неловко предложил Гор.
– Не надо. Я в порядке.
– Ты ни хрена не в порядке, – заявил Сет. – Нам-то не надо рассказывать.
– Тогда давайте немного постоим, хорошо?
Гор потоптался некоторое время под моросью и нырнул обратно в тепло машины, оставив Сета с Амоном. Включил «дворники», наблюдая за их размеренным движением. Посмотрел на Анубиса: тот спал, и в тишине салона слышалась приглушённая музыка из наушников.
Когда Амон вернулся в салон, его светлые волосы начали виться от влаги. Сет повёл машину дальше. Они молчали, но один раз Сет странно покосился на Гора, бросив короткое:
– Что такое?
Гор потёр виски и пробормотал:
– Немного укачало.
Это было враньём, он умирал.
– Скоро приедем.
Тиамат определённо знала толк в удобстве и роскоши: её отель располагался между Сити и Уайтчепел, большое здание, сплошь из стекла и пафоса. За отдельную плату можно было взять номер с отличным видом – что Тиамат и сделала.
Она не назначила встречу в лобби с серым ковровым покрытием и яркими стульями странной формы, но попросила подняться к ней. Это устраивало всех богов, лишние свидетели-люди не нужны.
Номер оказался небольшим, зато с видом на Тауэр в отдалении. Светлый пол, тёмная мебель и чёрно-белые портреты королевы Елизаветы в стиле поп-арта. Интересно, Тиамат специально выбирала такие декорации или ей плевать?
Она не носила украшений. Синее платье в пол, собранные тёмные волосы и лицо, которое не менялось, возможно, тысячи лет. Экзотичное, нездешнее и абсолютно лишённое выражения, Тиамат успела забыть, каково быть похожей на человека.
Может, по той же причине она не предложила чаю и сразу перешла к делу.
А может, Гор попросту успел привыкнуть к гостеприимству Нефтиды.
Амон держался за запястье Анубиса, в движениях сквозила неуверенность, когда они оба уселись на диван. Сет и Гор заняли стулья. Тиамат устроилась в кресле, положив руки на подлокотники. Как королева, к которой пришли на поклон.
Она не показывала силу, как привыкли боги. Она даже не выпускала её, но Гору казалось, он ощущает этот тёмный, бесконечный океан кожей и кончиками пальцев. Он окутывал, пронизывал всё помещение. Мешал дышать.
– Пришли поблагодарить меня?
Её голос тёк ровно, без какого бы то ни было выражения. Она не утруждала себя эмоциями.
– За что? – поинтересовался Анубис.
– Уничтожение Кроноса. Ваши попытки терпели неудачу. Без меня вы могли пытаться до сих пор.
– Мы хотим найти Гекату. Что тебе известно? – спросил Сет.
Тиамат проигнорировала вопрос и медленно перевела взгляд с Сета на Амона. Её глаза казались тёмной бездной, зрачок почти полностью закрывал радужку.