– Хару! Хару, ты меня слышишь?
На голове Гора, чуть выше виска, рана, из которой сочится кровь. Гор не потерял сознание, но дышит рвано, с присвистом, его глаза то и дело закрываются.
– Не слышишь, – мрачно говорит Анубис.
Он обжигает руки о металл, пока вытаскивает Гора. Тот тихонько и явно неосознанно стонет под непрекращающееся ворчание Анубиса.
– Лётчик он, война у него, посмотрите-как-я-лечу… проклятье!
Руки нестерпимо болят, и Анубис отпускает Гора: горящий самолёт достаточно далеко. Осматривает брата и качает головой: похоже, сломанное ребро проткнуло лёгкое и сделать что-то посреди пустыни сложно.
Анубис тихо ругается себе под нос.
Он размышляет несколько стонов брата, потом снова ругается и, осторожно ощупав его рёбра, резко давит. Гор вопит от боли, а потом затихает – вместо нескольких часов агонии, он умирает быстро.
Перемещать тело Анубис опасается, поэтому отправляется сам к бедуинам и просит их помочь подбитому лётчику. Возвращается к телу Гора.
Анубис остаётся рядом, пока не ощущает, что божественная сущность вернулась в тело, успевшее срастить рёбра, выправить лёгкие и исправить всё остальное.
У живых богов всё заживает помедленнее, и Анубис перемещается в Дуат, пряча обожжённые ноющие ладони под мышками.
Настроение у Сета было поганым.
Тиамат они, конечно же, не застали, она успела выехать из отеля – нет, ну кто бы сомневался! Потом Сету пришлось чуть ли не несколько часов слушать препирательства Гадеса и Зевса.
Честно говоря, он сам предпочёл бы, чтобы наказание уже назначили, и покончить с этим. Но Зевсу требовался Амон, чтобы принять решение, всё-таки Сет принадлежал к его пантеону.
Гадес был прав, время они потянули, но происходящее раздражало Сета.
Он планировал работать допоздна, чтобы потом зайти за Анубисом и поехать домой. И заставить Амон завтра же поговорить с Зевсом! Да и Тиамат неплохо бы найти. Отправлять собак не хотелось, Сет ещё помнил, как Кронос убил его пса. Тиамат вполне способна на что-то похожее.
Рабочих бумаг оказалось слишком много, дела накопились за те дни, что Сет не появлялся в офисе. В итоге он доработал до окончания смены Анубиса и спустился в клуб. В баре ещё толкался народ, но Джилл вежливо просила их разойтись, хотя охрану пока не звала.
– А где Анубис? – нахмурился Сет, подходя к барной стойке.
Джилл развернулась, не переставая вытирать стакан. Поставила его на поднос к остальным:
– Он сегодня сам не свой. Ладно битьё посуды, но, когда начал ронять коллекционный виски, я отправила его отдохнуть в заднюю комнату. Он даже не сопротивлялся.
Что уже плохой знак.
– И у него жар. Он сказал, что болел, и я не думаю, что до конца выздоровел. Я поговорила со Стю, чтобы поменять смены. Завтра Анубис свободен, пусть отлежится.
Сет рассеянно кивнул. Он понятия не имел, кто такой Стю, но, видимо, кто-то из бара.
Оставив Джилл с последними клиентами, Сет прошёл в маленькую заднюю комнату. Служебное помещение, где переодевались работники и оставляли свои вещи.
Анубис сидел на диване, засучив рукава рубашки и расстегнув верхние пуговицы. В руках у него был телефон, и он поднял голову, почти озвучивая мысли Сета:
– Бесит!
– Что тебя Джилл выгнала? Не надо бить мой виски.
– Да я… пространство плывёт. Всё стоит на месте, а барная стойка двигается. Или бутылка. Очень странное ощущение. Будто я вечно накурен. Когда уже моя божественная сущность придёт в норму с телом?
– Понятия не имею. Но Джилл права, в баре тебе пока делать нечего.
– И ты туда же…
Телефон в руках Анубиса завибрировал, и он опустил голову, читая сообщение. Сет не очень хорошо разбирался в мимике, но даже он заметил вмиг изменившееся выражение лица.
– Сет…
– Так. Что теперь?
– Ключ, – прошептал Анубис одними губами. – Тиамат воспользовалась Ключом и выпустила часть мертвецов.
– Дуата?
– Нет. Это пишут ацтеки. Она подобралась к их мертвецам и выпустила Ключом. В мир людей. Она выпустила их в мир людей.
17
– Ну что, опять ты и я?
– Я тоже в восторге.
Зевс ухмыльнулся в ответ, и Гадес слишком давно знал брата, чтобы понять, что того нервирует вторая встреча за день. В предыдущий раз Зевс энергично настаивал на наказании для Сета, чувствуя себя в любимой роли «самого главного». Теперь он поднял воротник пальто и обеими руками сжимал картонный стаканчик с кофе.
Гадес периодически подначивал, как же так, великий громовержец и простецкий напиток из «Старбакса». Зевс делал вид, что оскорблялся, иногда стыдливо опускал стаканчик, но отказаться от карамельного напитка не смог.
Шутить не хотелось, а кофе пах одуряюще, так что Гадес с тоской подумал, что и самому надо было взять, когда заезжали в кафе на щёгольской блестящей машине Зевса.
Они были вместе, когда телефон Зевса завибрировал, сообщая, что Ключ использовался на ацтекском царстве мёртвых.
Возможно, для того чтобы Ключ сработал, надо находиться рядом с богом смерти – потому что их богиня была в Лондоне в это время. Она и настояла на встрече.
Зевс оглядывал место с нескрываемым скепсисом, который умудрялся выражать даже в изломе брови:
– Ну и помойка.
– Это детская площадка, Зевс. Некоторые воспитывают детей и даже ходят с ними гулять, а не оставляют очередной матери.
– Поумерь свой яд.
Гадес не ответил, он не был в настроении спорить. Сегодняшний день в принципе вымотал: сначала препирательства с Зевсом, как будто он бы стал что-то решать без Амона, главы пантеона Сета. Зато доставать других ему ничто не помешало, а отказываться от встречи Гадес не видел смысла. Зевс нудел, Сет огрызался, и Гадес обрадовался, когда смог вернуться в Подземный мир.
Как оказалось, чтобы узнать, что Танатос умудрился уйти. Его брат-близнец Гипнос заламывал руки и сбивчиво говорил, что после смерти Гекаты тот был сам не свой. Гадес разозлился, а Персефона расстроилась, что это произошло, пока она оставалась за главную в Подземном мире.
Именно она потом предложила принять ванну, и это оказалось самым приятным за день. Тёплая вода и едва уловимый цветочный аромат. Персефона напевала мелодию без слов, обтирая его тело губкой. Гадес уже почти настроился на большее, когда спохватился, что время поджимает, а он ещё обещал Зевсу встретиться без свидетелей.
Тот расспрашивал про кровавый дождь, задумчиво кивал и даже внезапно перестал казаться лощёным и самодовольным, его явно занимала ситуация с крошащимся Подземным миром – пока не написали ацтеки и не оказалось, что проблем стало больше.
– Площадка, – фыркнул Зевс, оглядываясь. Почти брезгливо отодвинулся от скамейки и глотнул кофе.
Гадес и сам думал, что место знавало лучшие времена. Цепочки качелей проржавели, а доски сидений крошились трухой. Некогда яркий пластик горок потускнел, между ними в свете фонарей поблёскивали лужи и почему-то пахло орехами. Странный для площадки аромат. Да и сама она странная. Пусть на окраине, но слишком уж заброшенная, хотя вокруг сияли новенькие дома.
– Сет с Анубисом приедут? – спросил Зевс. – Пусть соберутся все боги смерти, которые в Лондоне.
– Они в пути.
Когда Гадес написал Сету, то получил быстрый ответ, что они в курсе. Но точно ли Аид уверен, что Анубису необходимо приезжать? Гадес не успел ответить, когда получил новое сообщение, что они вместе и едут.
Видимо, по какой-то причине Сет не очень хотел, чтобы Анубис отправлялся. Но тот наверняка сказал, как это необходимо.
Гадес пока сам не понимал, что это значит. Ключом воспользовались. Чем могут обернуться выпущенные мертвецы? Но тоже думал, что богам смерти стоит обсудить это.
Стоять было холодно и слякотно, ореховый запах Гадесу не нравился, и он проклинал опаздывающих ацтеков, пока они наконец не появились.
Тескатлипоку он видел раз или два. Аккуратный, собранный, в строгой одежде и ловящих отсветы фонарей очках – как напоминание о дымящемся зеркале, в котором он разглядывал мир людей в давние времена. Бог создания и разрушения, бог кровавых жрецов – в современном мире он с трудом представлялся вскрывающим очередную жертву обсидиановым ножом. Хотя нет, Гадес легко вообразил слизывающего с пальцев кровь Тескатлипоку, потом так же аккуратно, платком, промокающего губы.
С ним под руку шла женщина. Она не пыталась показывать силу, но Гадес и без того почуял в ней что-то родственное, его собственные кости отзывались на неё, словно промозглый ветер вокруг начал напевать о смерти.
Возраст женщины, как и любого из богов, сложно определялся навскидку. Но будь она человеком, Гадес сказал бы, что она средних лет. Очень худая, невысокая, на её лице выпирали скулы, и когда ложились особо густые тени, оно походило на череп.
Тёмные волосы с косами, в которые вплетены яркие ленты. Светлая шуба с тёмными подпалинами, женщина куталась в неё, зябко поводя плечами.
– Миктлансиуатль, – она протянула руку в светлой велюровой перчатке. – Можно просто Мика.
– Гадес.
Пожимая узкую ладонь, он заметил, что второй рукой богиня держит собачку. Маленькую, почти теряющуюся в мехе, из которого торчат большие уши. Её можно было бы принять за комнатную и обычную, но слишком уж умный взгляд у больших чёрных глаз.
– Это Течичи, – улыбнулась женщина. – В моём царстве мёртвых она проводник.
Гадес вспомнил мощного Цербера, который даже среди людей представал в облике грозного добермана, и решил, что животные разных пантеонов действительно сильно отличаются.
Мика скользнула взглядом по Зевсу, который уже беседовал с Тесом:
– А где милые мальчики египетского пантеона?
– Понятно. Вы знакомы с Анубисом и Амоном.
– Ваши имена слишком неудобные. Хотя лучше соответствуют современному миру, чем наши.
– Анубис скоро будет здесь.
– Хорошо. Чувствуешь? В этом месте.