Вряд ли Фенрир мог читать мысли, но он как будто все понял и грустно улыбнулся:
– Боги смерти кажутся непобедимыми, но это не так. Они такие же, как все остальные. По-своему хрупкие. Когда они умирают, то это происходит так же, как у всех.
Слова могли бы показаться жестокими, особенно если вспомнить, что Фенрир сам убивал богов. Но Софи слышала только грусть и тоску. И вспомнила: Хель, сестра Фенрира, богиня смерти. Он знал, о чем говорил.
Фенрир наклонился так близко, что Софи могла ощутить его дыхание.
– Им нужна сила мертвецов. К Осирису не подобраться, остальные далеко, но Гадес может стать целью. Будьте осторожны.
Софи удивленно вскинула брови.
– Мою сестру не тронут, – продолжал Фенрир. – Я выменял ее безопасность на жизни богов, которых убил. Я готов принять наказание за то, что сделал. Но моя сестра не пострадает.
К вечеру они почти все, кроме Амона, который все еще пропадал с Анубисом, собрались в гостиной Сета. Скинув туфли и вытянув ноги на диване, Нефтида рассказывала сплетни о богах. Гадес порой вставлял какие-то комментарии: он уже успел рассказать, что Геката и Танатос делали вид, что они ни при чем.
– Я знаю, Танатос замешан в этом. Он наверняка может убить бога. И Геката. Но пока ничего не доказать.
Он злился, и его темная ярость клубилась под креслами и столами, резвясь с псами Сета. Он тоже был здесь, но бо́льшую часть времени хмуро молчал, не принимая участия в обсуждении как новостей, так и сплетен.
Софи сделала чай. Конечно, не такой, как у Нефтиды, но та честно призналась, что ей откровенно лень вставать. Сквозь панорамные окна проникали оранжевые закатные лучи, Софи расставляла на низком столике чашки, когда завибрировал телефон Гадеса.
Тот прочитал сообщение с непроницаемым лицом, выругался и набрал номер.
– Совсем охренели? – мрачно спросил он в трубку. – В порядке? Где вы? Оставайтесь там.
Он положил телефон и посмотрел на Нефтиду и Сета:
– Эти придурки напились и попали в аварию на мотоцикле. Поехали за ними.
Нефтида охнула и тут же подскочила, торопливо засовывая ноги в туфли. Даже холодность Сета дала трещину: он выругался так заковыристо и, похоже, не на одном языке, что Софи удивленно захлопала глазами.
– Я этому засранцу уши надеру, – бушевал Сет, направляясь к двери.
Софи осталась дома, где сразу же стало пусто и одиноко – но без того ощущения покинутости, которое царило в клубе. Софи знала, что скоро все вернутся. И помнила о том, что способности богов к регенерации велики, так что вряд ли случилось что-то серьезное, но все равно волновалась. Пока богов убивали, Амон с Анубисом умудрились вляпаться во что-то очень земное и понятное.
Уже стемнело, когда дверь наконец-то распахнулась. Впереди шел Гадес с непроницаемым выражением лица. Он уселся рядом с Софи на диван и налил себе холодного чая.
Амон плюхнулся напротив – помятый и явно не протрезвевший до конца. Анубис казался скорее испуганным, а на скуле у него красовалась добротная ссадина, кровь из которой стекала к подбородку. Усадив его на стул, Нефтида принесла аптечку и начала обрабатывать ранку. Сет ходил за их спинами из стороны в сторону и периодически начинал ругаться. Он явно не мог усидеть на месте.
– Как же мне плохо! – стонал Амон, явно имея в виду, что выпил слишком много.
– Наблюешь здесь – убью, – пригрозил Сет, и в его голосе снова слышалась буря. – Какого хрена вы вообще поперлись кататься? Пили бы и пили. Взяли такси.
– Я не был настолько пьян, – пробормотал Анубис. Но глаз не поднимал. Хотя Софи не думала, что он чувствовал себя виноватым, слишком уж спокойное выражение лица было у бога – и на миг она даже подумала, что Анубис мог и нарочно все подстроить, зная, что это расшевелит Сета.
Который продолжал бушевать.
– Да? И правда. Если бы мы отскребали вас от асфальта, ты бы тоже так говорил?
Вздохнув, Нефтида негромко спросила у Анубиса:
– Сейчас ты как?
– Голова немного кружится.
– Останешься здесь, – резко заявил Сет. – К утру придете в норму.
Софи и себе налила чаю, раздумывая, не сходить ли за кипятком. Наклонившись к ней, Гадес шепнул:
– Не хочешь завтра погулять? Проведем немного времени вдали от этого дурдома.
– Хочу. В Подземном мире.
Гадес вскинул брови, явно удивленный, но потом улыбнулся.
– Как пожелаешь.
Амон снова застонал, и, вздохнув, Гадес поднялся, чтобы помочь ему дойти до ванной.
18
Асфодели льнут к ногам Персефоны. Воды Стикса покорны воле Аида. Они – муж и жена. Они – король и королева.
Они – Подземный мир.
– Посмотри на мою лошадку – моя лошадка потрясающа!
По пению, доносившемуся из кухни, Гадес понял, что как минимум Анубис уже не спит. Он действительно был там, уютно чувствуя себя между хромированными поверхностями и специями Нефтиды. Сделав себе бутерброд, уселся за стол, где стояла чашка с кофе.
Растворимый. Значит, Амон спит.
– Гадес! Доброе утро.
Кивнув, Гадес тоже достал кофе.
– Амон обычно встает в такое время.
– Ага, – кивнул Анубис. – Я заглянул к нему. Он не спит, но вставать не пожелал.
Гадес залил кофе кипятком и добавил молока. Есть ему не хотелось, и он уселся напротив Анубиса. Ссадина прошла, не оставив и следа, молодой бог даже выглядел не слишком помятым и снова начал напевать про лошадку.
– Надо зайти к Амону, – улыбнулся Гадес. – Не помню, когда он в последний раз так напивался.
Анубис опустил глаза:
– Это я виноват. Забыл, что Амон не умеет пить. И мне казалось, ему это надо. Он хоть и не показывает, но вся ситуация на него давит.
– Знаю.
Гадес действительно знал, что, пусть Амон и оставался солнечным мальчишкой, он наверняка задумывался, что сам может сделать, чтобы обезопасить свой пантеон. Да и Сет уже чуть не умер на его глазах.
– Ты останешься? – спросил Гадес.
– Если никто не против. Может, получится помочь Сету с этим ощущением смерти.
– У тебя уже неплохо выходит.
Анубис хитро улыбнулся и откусил большой кусок от бутерброда. Запив его кофе, сказал:
– Только съезжу к Фенриру. Меня не пускали, но сегодня Зевс разрешил. Хочу поговорить с Ри.
Они не были такими уж друзьями, но всегда оставались хорошими знакомыми, и Гадес не представлял, что думал сейчас Анубис о поступке Фенрира.
– Загляни к Тоту, – посоветовал Гадес. – Ему иногда стоит напоминать о еде, питье и о том, что неплохо бы отчитываться. Зевса он пошлет или проигнорирует, а с тобой поговорит.
Анубис поморщился:
– Да он опять начнет рассказывать заумные вещи… почему-то считает, они могут меня интересовать.
– Видимо, когда-то они интересовали твоего отца.
– Но я – не он.
Анубис пожал плечами, и в этой фразе было что-то очень простое и понятное, как будто Анубис говорил сами собой разумеющиеся вещи. Гадес знал, что он никогда не был близок с Осирисом, пусть и проводил с ним бо́льшую часть времени.
– Чаще всего даже я не знаю, что на уме у Осириса, – вздохнул Анубис. – Исида – его жена, но тоже не знает. Хотя делает вид, что это не так! Она и меня пыталась воспитывать, пока я не стал посылать ее куда подальше.
– Как грубо.
– Она рассказывала гадости про Нефтиду и Сета.
Гадес улыбнулся:
– Про обоих сразу или по отдельности?
– Когда как, – рассмеялся Анубис, но тут же посерьезнел. – Иногда я думаю, только Сет может понять Осириса.
Гадес не стал отвечать, только плечами пожал. Он полагал, что неуместно обсуждать с Анубисом его родителей или их отношения с родственниками. Но когда-то Сет говорил ему, что действительно понимает Осириса – даже спустя все эти годы и тысячелетия. Чаще всего не одобрял, почти никогда не соглашался, но понимал. Только разводил руками: «Он же мой брат».
Сет никогда не говорил ничего плохого об Осирисе.
И даже Анубис стал не столько напоминанием о неверности Нефтиды, сколько действительно тем, кто оказался близок и Нефтиде, и Сету. Иногда Гадесу казалось, Анубис их сын куда больше, чем Осириса и его царства мертвецов.
Но потом он видел Анубиса таким, как сейчас. Замолчавшим, тихо пьющим кофе и смотрящим куда-то в окно. И в его глазах плескались отблески той бездны, что заполняла Осириса целиком.
Телефон завопил энергичной музыкой, и Гадес узнал одну из композиций Элиса Купера. Вытащив телефон, Анубис нажал несколько кнопок, прочитал сообщение и нахмурился.
– Отец говорит, чтобы я пока оставался здесь. С чего бы? Он любит, чтобы я находился среди мертвецов.
Анубис хмурился, Гадес молчал. Зевс успел рассказать, что и Осирис не торопился уходить, как будто ждал чего-то. Вроде и не выходя на связь, но остановившись в одной из лондонских гостиниц.
– Странно, – пробормотал Анубис. – Но я рад. Поговорю с Ри, потом попробую помочь Сету.
– Мы с Софи на весь день в Подземный мир.
– О, только телефон не выключай! Мало ли что.
– Сет сможет со мной связаться, если будет надо, – отмахнулся Гадес.
Зажурчала из крана вода, Анубис сполоснул кружку, продолжая насвистывать навязчивую мелодию «Посмотри на мою лошадку».
Гадес одновременно опасался и жаждал прогулки с Софи в Подземном мире. Больше всего ему хотелось отправиться на поля асфоделей и хоть на какое-то время забыть обо всех проблемах.
И в то же время Гадес понимал, что Софи ничего не помнит. Он смотрел на нее и видел Персефону, которую любил, – но в ее глазах отражалась настороженность. В последнее время она начала исчезать, но Гадес слишком боялся спугнуть то, что появлялось между ними.
Софи пришла к нему в комнату в коротком платье из шотландки, украшенном многочисленными завязками и ремешками. Наряд явно был не из гардероба Нефтиды. Софи смутилась от удивленного взгляда.
– Кое-что я успела взять из дома.
– Хорошо. Идем?
Гадес подошел к двери, и контур засветился мерцающим фиолетовым сиянием.