– Ты, Посейдон… кто третий?
– Третий? – Фенрир ошалело улыбнулся. – Гадес, я всего лишь направлял Оружие Трех Богов, я не участвовал в его создании.
– Говори. Имена.
Повинуясь воле Гадеса, тьма заскользила под кожей Фенрира, обжигая изнутри вены, царапая кости, разъедая мышцы. Холодная, равнодушная – смертельная.
Гадес мог убивать богов, когда хотел. И мог делать это медленно.
Фенрир взвыл от боли, заметался, пытаясь вырваться. Его ладони сжимались в кулаки и разжимались, а Гадес думал, что эти руки направляли Оружие.
Тьма ослабла, Фенрир затих, тяжело дыша, по его вискам катился пот.
– Я не скажу тебе имен, Гадес, не могу. Иначе Договор перестанет действовать. Я не стану рисковать Хель. Ты бы стал кем-то, кто тебе дорог?
На провокацию Гадес не повелся. Тьма снова впилась в тело Фенрира изнутри, пробежала по венам вместе с кровью, и он даже не закричал – заскулил от боли.
А когда тьма отхлынула, сказал:
– Меня заставили участвовать, угрожая безопасности Хель. Но Посейдону просто пообещали власть. Каждого можно купить.
– Мне плевать. Кто еще?
– Неужели ты не понимаешь? Не так важно кто. Главное, как и зачем.
– Как? – Гадес вскинул брови. Вопрос показался ему забавным. Он шевельнул пальцами, заставляя Фенрира вздрогнуть, когда тьма легонько двинулась внутри него.
– Они создали Оружие Трех Богов не просто так. Сделать ловушку для лекарей. Ранить нескольких богов. Оружием не собирались убивать.
– Меня им хотели убить.
– Может, что-то изменили. Не знаю. Но всегда был план ранить Зевса.
Вот это уже интересная новость. Гадес помнил, как Зевс говорил, что оказался в тот момент рядом с Оружием случайно. Он, правда, так полагал. Но что, если убийцы ждали именно такого случая? Четко рассчитали, а защита клуба давно рассыпалась.
Если бы Зевс умер, Посейдон стал бы главой пантеона. Но он не стал убивать брата. Он ранил его и отправился за Гадесом.
– Зачем? – Голос Гадеса шелестел бархатом и смертью.
– Не знаю. Я не создавал Оружие. Но те, кто это сделал, что-то изменили в нем. Изменили яд. Не сильно, но изменили. Я не знаю, может, само действие или какие-то последствия.
Они думали, Тота убили, потому что он некстати оказался рядом с Оружием. Но, может, Тот мог понять, что не так с ядом? С тем ядом, который сейчас отравлял Зевса и Сета.
– Как и зачем… Так зачем, Фенрир? Ради власти?
– Да. Стать верховными богами не одного пантеона, а сразу всех. И еще кое-что… я… я не могу сказать, Гадес. Но им нужно твое царство. Они хотят разрушить Врата.
Гадес нахмурился. Если жажду власти он мог понять, то Врата… А потом он вспомнил, как совсем недавно показывал Софи двери в Тартар.
– Они хотят освободить Кроноса? Зачем?
– Я не знаю.
– Тогда говори, кто за этим стоит. Их надо остановить.
– Пожалуйста, Гадес…
Но он был неумолим. Он заставлял тьму впиваться в тело изнутри, червячками прокладывать дорогу, двигаясь будто сквозь трухлявое дерево. Крошить кости, заставляя Фенрира извиваться и скулить на грани срыва голоса.
Это не только вопрос жизни отдельных богов. И Гадес шевелил пальцами, заставляя тьму вгрызаться в Фенрира. Тихо сказал:
– Я могу делать это вечно.
– И чем ты отличаешься от убийц?!
Фенрир почти выплюнул вопрос, и Гадес невольно отшатнулся. Он как будто заново посмотрел на мальчишку с волчьим взглядом и увидел его самого, а вовсе не смерть Осириса или опасность для остальных. Сделав резкое движение, Гадес забрал всю тьму и смерть из тела Фенрира, позволил тому упасть на пол.
Когда Гадес открыл дверь, Хель уже была там, испуганная, разгневанная. Она ринулась мимо Гадеса, и когда он выходил из комнаты, то обернулся: Хель сидела у стены и что-то тихо нашептывала дрожащему Фенриру, его голова лежала у нее на коленях.
В гостиной никого не было, квартира вообще казалась пустой, но Гадес постучал в дверь Софи. Она открыла:
– Амон, я правда…
Она тут же осеклась, когда увидела Гадеса, впустила внутрь, а он только отстраненно задумался, что опять натворил Амон. Сил спрашивать не было, он чувствовал себя усталым, выпотрошенным.
Гадес почти упал в кресло, а Софи нахмурилась:
– Что случилось?
– Делал то, что мне не нравится. Я не нравлюсь себе таким, – он посмотрел на Софи. – Может, и это ты хотела забыть? Каким я бываю жестоким? Может… может, поэтому отказалась от Подземного мира.
Отказалась от меня.
Софи нахмурилась. Подошла к Гадесу и обняла его за плечи, а он уткнулся в нее, чуть ниже груди, прикрыл глаза, вдыхая легкий цветочный запах. Такой знакомый.
– Расскажи мне, – попросила Сеф, тихонько перебирая его волосы на затылке.
И Гадес рассказал все без утайки о том, как пытал Фенрира. О том, как мог бы убить его.
– Ты меня ненавидишь? – спросил Гадес, не открывая глаз.
– Ты делал то, что должен был.
Он не смог сдержать облегчения, плечи невольно расслабились от слов Софи и от ее невесомых касаний.
– А что Амон? – спросил Гадес.
– О, он на кухне! Напек столько блинчиков, что хватит накормить целый полк. Все предлагал попробовать.
– Он делает что-то такое, что точно может контролировать. Пусть. Сет у себя?
– Нет, ушел.
– Ушел? Куда? – Гадесу очень не хотелось, но он отстранился, хмурясь. – Вот дерьмо.
– Вдруг он хочет побыть в одиночестве, – неуверенно предположила Софи.
Гадес уже вытаскивал из кармана телефон, надеясь, что на звонок Сет ответить соизволит.
– Этот идиот никогда не признает, что одиночество – последнее, что ему сейчас нужно.
Гадес аккуратно поддерживал Сета, пока тот блевал в раскисшую грязь какого-то переулка.
– Стало легче?
– Да.
Сет привалился спиной к стене здания, прикрыл глаза.
– Как ты вообще нашел бар, где наливают что-то, опьяняющее богов?
– Знал, где искать, – усмехнулся Сет. – Но я быстро трезвею.
Гадес разрывался на части. Он хотел вернуться к Софи и Амону, к кухне, забитой блинчиками. Не только потому, что там спокойно, но и потому, что ему не хотелось оставлять Персефону.
Но Сет явно не собирался останавливаться – да и Гадес был не прочь за бокалом чего-то крепкого рассказать о Фенрире. Сет всегда спокойно относился к тому, что делал Гадес, какими бы ужасными поступки ни казались самому Гадесу.
– Поехали домой, Аид. – Сет прищурился. – У меня припасена интересная бутылка, тебе тоже стоит выпить.
22
Деметра с неприязнью смотрит на раскинувшееся перед ней поле с асфоделями. Персефона отлично знает: мать терпеть не может Подземное царство и приходит сюда исключительно из-за дочери.
Впереди стоит кованая беседка, и Деметра спрашивает:
– Как называется это место?
Персефона улыбается, очаровательно, обворожительно, по-весеннему:
– Дом.
Когда Софи глубокой ночью пробиралась на кухню, она не ожидала кого-то увидеть. Но застыла на пороге темного помещения: там сидел Сет. Он непривычно упирался коленями в стол, и на них лежал планшет, блики которого освещали его лицо. В ушах темнели беспроводные наушники.
Сет смотрел фильм, но поднял глаза на Софи, ничуть не удивившись. Блики застыли – видимо, нажал на паузу.
– Ты шумишь так, что от комнаты слышно, – сказал Сет.
– А я думала, что тихая.
– У меня слух хороший. Что не спишь?
– А ты?
Отвечать вопросом на вопрос было невежливо, но Софи не удержалась. Сет пожал плечами:
– В последнее время не очень хорошо сплю. Не хотел будить Неф.
– А что здесь, а не в гостиной? – Софи не понимала, как неудобный стул может быть предпочтительнее кресла.
– Тут теплее.
И действительно, на маленькой кухне отопление явно выкрутили на полную, и прогреть это помещение было проще. Только теперь Софи обратила внимание, что на Сете не свитер, а обычная рубашка.
– Мне муть какая-то приснилась, – признала Софи. – Не смогла больше уснуть.
– Там есть чай. И молоко в холодильнике. Если Амон не потратил все на блинчики.
Софи хотела удивиться, откуда Сет знает, что она любит пить молоко. Но потом вспомнила, что он с ней знаком куда дольше, чем она с ним. Поэтому просто залезла в холодильник, который на какое-то время осветил кухню мутным светом, нашла пакет молока, а потом и стакан.
– Что ты смотришь? – спросила Софи, заметив, что Сет так и не включил планшет.
– «Игру престолов».
– Серьезно? Боги смотрят сериалы?
– Конечно. И ходим в кино. Неф таскает меня на все части «Оттенков серого», а потом смиряется с «Джоном Уиком». Хотя ей нравится Киану Ривз. А «Игру престолов» предложил Амон. Он так увлекся, что пошел распределять всех богов по домам Вестероса.
Софи не заметила, как выпила половину стакана, размышляя, куда кого завела фантазия Амона. Словно понимая, какой вопрос она задаст, Сет проворчал:
– Поговори об этом с Амоном! Он все расскажет.
– Хорошо, – улыбнулась Софи, и ее взгляд снова зацепился за беспроводные наушники. – А все боги любят технический прогресс?
– Нет. Нас таких мало. Но мне нравится. Хотя Неф до сих пор ворчит, что смартфон – это извращение.
Под его стулом завозились тени, и, хотя Софи могла видеть только смутные силуэты, Сет явно узнал или услышал псов. Он потянулся, взял со стола тарелку с блинчиками и поставил на пол. Собаки тут же зашевелились, задорно чавкая.
– Амон не обидится? – усмехнулась Софи.
– А?
– Что ты скармливаешь его блинчики псам.
– Амон напек столько, что хватит и Церберу!
Софи задумалась:
– Вообще-то я сейчас первый раз вижу, что эти псы едят. Как они появились?
Ей показалось, Сет посмотрел на нее с любопытством.
– Раньше ты никогда не спрашивала. Цербера создал Аид. Не знаю, чем этот пес питается в Подземном мире, но человеческую еду точно есть не может. А мои псы появились в этом мире. Так что от еды не откажутся.