– Боюсь, в этот раз маш детектор сломался, профессор. На второй раз у вас денег точно не хватит.
– С чего бы? – Ройх презрительно кривит губы. – Самое ценное ты уже продала.
Хороший выпад. Но когда это я умела вовремя заткнуться в перепалках с ним.
– Для тех, кто обманул мои ожидания, действует прогрессирующая ставка. Второй раз вдвое дороже, чем первый, – ехидно откликаюсь я.
Я прямо кожей чувствую, как сужаются его глаза, которыми он меня сверлит. И все жду-жду-жду, пока он что-нибудь скажет, а он молчит.
Ну, не думает же он…
Нет, вряд ли он решит раскошелиться на полляма. Слишком высокая цена для одного перепиха. Даже за предыдущий его “гонорар” меня бы придушили те самые девочки, что сегодня целовались со мной в одной гримерке. Любой дырой бы подставились.
И все-таки лучше мне быть поаккуратнее в шуточках. Один раз я уже дошутилась. До беззвучного, адского, разорвавшего меня на клочки первого раза в библиотеке.
Одно ясно точно – это будет долгая поездка. Даже если ближайший травмпункт – за углом.
У травмпункта выясняется, что с Ройхом мне пойти нельзя.
– Сиди в машине, холера, – сухо приказывает он, забирая документы из бардачка, – нечего тебе со мной светиться где бы то ни было.
– Вы со мной ходили.
– Я тебя привез. Я – твой преподаватель и могу выступать сопровождающим лицом. А если со мной раненым появишься ты, да еще и курточку свою расстегнешь, декольте продемонстрируешь – боюсь, что ко мне будет гораздо больше вопросов на тему того, где меня ранили, раз со мной таскается соплюха в прикиде стриптизерши.
– И правильные это будут вопросы, – бурчу себе под нос, но Ройх одаривает меня таким яростным взглядом, что я язвительно кривлю губы. – Не очень-то и хотелось с вами таскаться.
– Я так и думал, – он щерится как голодный волк, – сиди тут, холера. Будь паинькой. И никуда не уходи. Я хочу получить то, за что заплатил, сегодня, а не когда-нибудь потом.
Хочет он.
Я тоже дохрена всего хочу.
Например, удавку на его шее затянуть. Так мне что, вылезать из машины, искать где-нибудь веревку или провод?
Честно говоря, ждать его – мучительно и почти невыносимо. Каждая минута тянется такой бесконечно долгой, что в какой-то момент становится невозможно выждать даже два часа.
Хочется вылезти из тачки, походить взад-вперед, но я по-прежнему в тех злосчастных туфлях, до выступления – черных, лаковых, со злыми шипами на носках. Образ “грязной полицейской” – он именно такой. Злой и с выебонами. Вот только он для себя требует особого настроя, а я что-то никак не соберусь для него с мыслями…
Когда в водительское стекло стучит указательный палец Ройха – я пытаюсь хоть на минуточку задремать, уронив голову на руль. Кто знает, может, там, во сне, прекратится наконец это мучительное ожидание хоть каких-то новостей?
А тут он. Стоит, смотрит на меня сверху вниз сквозь оконное стекло, и будто бабочку на иголку меня этим своим взглядом насквозь пронзил.
Минуту я так вот сижу, одну бесконечную минуту без права на дыхание, не находя в себе силы, даже чтоб моргнуть.
Только потом спохватываюсь и торопливо опускаю стекло.
– Вам уступить место? Сами хотите повести?
– Нет, – медленно произносит он, в отличие от меня не отводивший взгляда, – нет, веди ты. Мне ставили местный наркоз, когда шили. Не уверен, что могу вести машину.
– А вас точно зашивали? – придирчиво спрашиваю я. – А то, может, вы не соблюли наш договоренность? Так и я не буду тогда…
– Ну, ты и размечталась, Катерина, – Ройх покачивает головой с такой ехидной улыбкой, что я даже чувствую подвох, – не волнуйся. Швы я тебе покажу. Перед тем, как ты начнешь отрабатывать заплаченные мной за приват деньги.
Я чувствую какой-то подвох в его словах. Что-то он совершенно точно задумал, но что…
– Ну что? – Ройх возвращается на свое место и смеряет меня испытующим взглядом. – Поедешь отрабатывать, холера? Или боишься?
– Не боюсь, если вы не хотите, чтобы я станцевала стриптиз на столе у нашего ректора, – откликаюсь скептически. После секса на подоконнике библиотеки – я чувствую обязательную потребность уточнять локации.
– Не волнуйся, – Ройх ухмыляется, – сегодня будем без экстрима. Танцевать ты будешь у меня дома.
В какой-то момент думается – да лучше бы на столе у ректора. Там хотя бы сбежать можно. А тут… Если я окажусь у него дома… Куда мне бежать?
С другой стороны – отступать-то некуда. Он ведь может забыть про нашу договоренность. Может “нечаянно” проболтаться о месте моей работы. И три года учебы будут бездарно спущены в унитаз.
И потом… Любопытно же глянуть… Хоть одним глазком – какова она, берлога этого неандертальца.
– Говорите адрес, – произношу я без особого ликования в голосе.
Дом Ройха оказывается новоделом. Модным и выебистым, с огромными окнами и консьержкой на первом этаже. Про улучшенную планировку по европейским стандартам я узнаю уже позже. Когда осторожно ступаю ногами в тонких черных чулках по дубовому паркету ройховской прихожей.
– Будь как дома, холера, – через плечо бросает Ройх, успевший отправить свое короткое черное пальто в шкаф, – только не забывай, что ты сюда работать пришла.
– Кто ж мне даст забыть, – бурчу себе под нос и, прихватив туфли с собой, шагаю за ним следом, украдкой оглядываясь. Рассматриваю застекленные книжные шкафы. На верхней полке одного – какая-то нарядная фоторамка. Но почему так высоко? И почему выбраны обои именно такие, темно-серого оттенка? И почему…
– Нравится? – с насмешкой интересуется Ройх, заметив, как я заинтересованно верчу головой по сторонам. У меня, конечно, тысяча вопросов. Хотя я успела уже понять, что оформлено все прекрасно, в выдержанном строгом стиле, с совершенно четко ощущающимся вкусом. Но я ж не могу вот так прямо сказать, что да, понравилось. Не Ройху!
– Темновато, – откликаюсь я, отводя взгляд от очень стильного синего дивана, – как в берлоге у медведя-шатуна.
– Отличный эффект, – Ройх расслабленно кивает, – как я и планировал. Ну что, холера, иди сюда.
– Зачем? – спрашиваю я, тут же проникаясь паникерским подозрением.
– Ну как, – Ройх сбрасывает с плеч рубашку. Когда он успел её расстегнуть? – Ты ведь должна сначала убедиться, что я тебя не обманул, не так ли?
Его голос звучит с нескрываемым коварством. Я это понимаю.
А сама каким-то краем сознания любуюсь мягким блеском кожи. Нет, не Ройхом любуюсь, конечно! Просто… Тело у него красивое… Глядя на парах на его спину, почти что облепленную тонкой тканью рубашки, я не то чтобы заблуждалась на этот счет, но… Это ведь не то же самое, что видеть…
Но и шов я тоже вижу. Грубые черные стежки вдоль неровного, небольшого разреза. Подтверждаю, что вижу, коротким кивком, и Ройх снова закрывает его защитной прокладкой из пластыря и бинта.
– Ты готова платить по счету, холера? – опасным шепотом спрашивает он. Я тут же ощущаю слабость в ногах. Вот сейчас я снова буду для него танцевать. Я, оказывается, очень этого боюсь.
– Готова, – произношу, стискивая себя в кулак, – где вы хотите, чтоб я для вас танцевала?
– Что за вопрос? – улыбается Ройх и разваливается на диване. – Везде конечно. Везде, где обещала. Стол, стул, мои колени. Так и быть – начинай со стола.
13. Обещанное и сверх того
Думал – сразу снимет эти свои джинсы, под которыми спрятала наряд для привата. Нет. И не подумала. И кофточку свою светлую поверх оставила. Только туфли снова надела.
Думал – встанет на стол в полный рост и будет смотреться нелепо. Она же уселась на колени ко мне спиной. Пальцами растормошила темную гриву своих волос. И прямо сейчас у меня на языке становится сухо. Потому что паршивка явно хорошо знает, что делает. И села она так выгодно, так волнующе выставив задницу, что бывалая модель не смогла бы лучше.
Правда вместо того чтобы начать, холера зачем-то зависает в телефон. Причем настолько надолго, что я даже нетерпеливо покашливаю.
– Ты хочешь, чтобы я заснул от скуки?
– Вы в ресторане у шеф-повара тоже над душой стоите и торопите?
– Я просто хочу наконец получить свой заказ.
– Одну минуту, – сказала-то она это бесстрастно, но так на меня косо глянула из-под ресниц. Да еще и такой дивный ракурс точеного профиля продемонстрировала…
Волосы блестящим свободным водопадом струятся по спине. Густые ресницы взволнованно дрожат. Пухлые губы чуть приоткрыты, будто требуют, чтобы их немедленно раздвинул шире… язык. Для начала, язык.
Она еще не начала, а у меня снова начинает посвистывать внутренний чайник самообладания.
Господи, вот зачем ты послал на мою голову эту красивую дрянь? Мне так прекрасно жилось до этого. До того, как жизнь моя превратилась в эту бесконечную охоту.
Первые аккорды мелодии дают нам “команду” к старту. Именно после них холера откладывает телефон и заставляет гриву своих волос веером взметнуться в воздух.
Не то чтобы я сомневался, что она справится в отсутствии пилона. Но то, как охуенно она справляется – заставляет меня податься вперед и впиться в гибкое тело глазами. Сейчас все это – только мое. И господи, как же я завидую сейчас своему столу! Потому что такой неторопливый разврат холера на нем вытворяет – только смотри и дымись… И хорошо, что у стола кованые ножки. Потому что даже надежная Икея вот этого всего бы не выдержала. От стыда бы сгорела.
Ясное дело, кофточка была оставлена, чтобы медленно её расстегивать. По пуговке. Спуская рукава то с одного, то с другого плеча. И раз за разом призывно стрелять в меня взглядом, томно закусывая губу. Будто спрашивая безмолвно: “Хочешь? Хочешь, расстегну еще одну?”
Под светлым невинным трикотажем у холеры – черный кожаный лифчик. И я бы с удовольствием посмотрел, как она немедленно снимет его, но…
Но естественно, теперь пришла очередь джинс.
Можно подумать, я до этого заблуждался насчет того, какая роскошная у этой паршивки задница. Именно сейчас мне её демонстрируют во всей красе. Холера ею крутит. Холера прогибается к полу, выставляя свое достояние. Да еще и оглаживает попку руками, зараза, будто и сама наслаждается собственной охуенностью.