— У меня. Сразу, как только я выберусь отсюда.
— Эх, Фонди, Фонди! Эх, Монди, Монди! Эх, Дунди, Дунди! Пэк ты Пэк! Разве я могу тебе, понимаешь, тебе поверить? Это же, гы-гы-гы, смешно!
— Сорок тысяч в хорошей валюте. Из рук в руки. Ты ничем не рискуешь. Я имел дело только с Лахитом и генералом. Меня здесь никто не знает. Я нигде не числюсь.
— Ох… боюсь! Ух… боюсь! Ах… боюсь здорово!
Но Фонди-Монди-Дунди-Пэк прекрасно знал шпионскую натуру вообще и врача Супостата в частности и спокойно смотрел, как страдает его бывший приятель, потом сказал:
— Ты ведь боишься только того, что не получишь деньги. А ты не бойся. Сними-ка с меня наручники и дай мне закурить. Мерсибо. Ты стал плохо соображать.
— Измотался. Устал. Все трясутся от страха. И я трясусь. А твои деньги спасли бы меня. Подал бы я в отставку и смотался бы куда-нибудь подальше.
— Соображай быстрее! — уже нервно сказал Фонди-Монди-Дунди-Пэк. — Генерал может выздороветь в любой момент, и тогда плакали твои сорок тысяч в хорошей валюте.
— Мои?!
— Твои. Ведь если очнётся генерал, ни тебе, ни мне не выбраться отсюда живьём! Соображай! Сорок тысяч в хорошей валюте! Думай! Да побыстрее!
— У меня никуда не годные нервы, — чуть не плача, пожаловался врач Супостат. — У меня голова работает с перебоями!
— Можешь узнать пароль на выход отсюда?
— Это трудно. Его часто меняют. А сами мы выходим по пропускам… Как ты сказал? Сорок тысяч в хорошей валюте? Сорок тысяч в хорошей валюте! Я буду думать! Я обязательно что-нибудь приду…
— Всем, всем, всем! — загремел из радиодинамика голос генерала Шито-Крыто. — Всем оставаться на своих местах! Под страхом смертной казни через подвешивание к потолку за левую ногу не шевелиться, не двигаться, не разговаривать, не сводить друг с друга глаз! Среди нас предатель! Сверхспецразведка, приступить к обыску!
Фонди-Монди-Дунди-Пэк спокойно курил, а врач Супостат смотрел на него вытаращенными от страшного ужаса глазами и толстыми губами бормотал:
— Сорок тысяч в хорошей валюте… сорок тысяч в хорошей валюте…
ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ,последняя из написанных лично автором и названная им коротко «ПЕРЕД ФИНАЛОМ»
Глава № 53Начало разъяснительной работы по пропаганде задач научнойрегистрации ленивых и склонных к лени детей
В городе была объявлена сугубо научная и в достаточной степени добровольная регистрация ленивых и склонных к лени детей.
С утра в научно-исследовательском институте по борьбе с ленью (НИИПОБОСЛ) и в городском комитете по работе с ленивыми детьми толпились
обеспокоенные,
НАПУГАННЫЕ,
ВЗВОЛНОВАННЫЕ,
разгневанные,
возмущённые,
РАЗДРАЖЁННЫЕ,
ВЗВИНЧЕННЫЕ,
растерянные,
ошеломлённые,
РАССЕРЖЕННЫЕ,
заплаканные,
насторожённые,
безутешные,
РАЗДОСАДОВАННЫЕ,
ОСКОРБЛЁННЫЕ,
ПРИГОРЮНИВШИЕСЯ
бабушки и дедушки, папы и мамы не только ленивых и склонных к лени детей, но и вполне хороших мальчиков и девочек.
Все они чего-то испугались, будто всем им что-то грозило.
— Читайте внимательно наше объявление! Читайте внимательно наше объявление! — радостно и торжественно советовал им Моисей Григорьевич. — Сразу всем всё станет ясно! Все всё сразу поймёте!
Но никто ничего почти не понимал, хотя сотни глаз читали и перечитывали, сотни ушей слушали и слышали объявление, которое было расклеено по городу, передавалось по радио и телевидению, печаталось в газетах:
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПО БОРЬБЕ С ЛЕНЬЮ
(НИИПОБОСЛ) ГОРОДСКОЙ КОМИТЕТ ПО РАБОТЕ С ЛЕНИВЫМИ ДЕТЬМИ
ГОРОДСКАЯ САНЭПИДЕМСТАНЦИЯ
объявляют
сугубо научную и в достаточной степени добровольную
РЕГИСТРАЦИЮ ЛЕНИВЫХ И СКЛОННЫХ К ЛЕНИ ДЕТЕЙ
Регистрация имеет целью выяснить точное количество ленивых и склонных к лени детей, чтобы работу по их перевоспитанию и возвращению к нормальной жизни провести в сжатые сроки.
Не зная количества ленивых и склонных к лени детей, наука не может правильно планировать свою работу с ними.
Помогите науке!
Зарегистрироваться ленивый или склонный к лени ребёнок может сам или при помощи родителей или близких и даже дальних родственников.
Помните: если лодырь не захочет спасти самого себя сам, это должна сделать окружающая его среда!
ГРАЖДАНЕ! Регистрируйте своих и чужих ленивых и склонных к лени детей! Спасите их!
Превратим юных тунеядцев и тунеядок в полноправных и полезных членов общества!
Сделаем наш город свободным от лодырей!
В день предполагаемого начала регистрации город украсился лозунгами и плакатами:
«Поможем науке вскрыть корни детской лени! Вырвем эти корни! Все на регистрацию!»
«Трудолюбивый Петя за ленивого Васю в ответе!»
«А вы зарегистрировали своего ленивого внука или склонную к лени внучку?»
«Не укрывай лодыря от добровольной регистрации!»
«Кто куда, а я на регистрацию!»
Разъяснительной работе среди детского, взрослого, пожилого и престарелого населения был придан невиданный размах.
Но ещё ни один лентяй не зарегистрировался сам. Ещё ни один родитель не зарегистрировал ни одного ребёнка. Не проявили сознательности дальние и близкие родственники.
Многие бабушки и дедушки пытались дискредитировать саму идею научной регистрации, заявляя, что, дескать, вон сколько на белом свете прожили, а о таком и не слыхивали.
Было ясно: сугубо научная регистрация находится под угрозой полного провала, а это означало, что и борьба с ленью находится тоже под угрозой полного провала.
Казалось вполне естественным — растеряться в такой обстановке. Но Моисей Григорьевич не думал сдаваться или хотя бы отступить, он даже предчувствовал, что впереди ещё много трудностей и неудач.
— Ничего, ничего, ничего! — твердил он самому себе. — Если мы не спасём ленивых детей, никто их не спасёт!
Глава № 54Врач Супостат прячет Фонди-Монди-Дунди-Пэка в свинцовый гроб, а генерал Шито-Крыто превращает этот гроб в лепёшку
Фонди-Монди-Дунди-Пэк спокойно курил, а врач Супостат смотрел на него вытаращенными от страшного ужаса глазами и толстыми губами бормотал:
— Сорок тысяч в хорошей валюте… сорок тысяч в хорошей валюте…
Из радиодинамика гремел голос генерала Шито-Крыто:
— Не сводить друг с друга глаз! Среди нас предатель! Никому не двигаться с места! Не шевелиться! Среди нас предатель! У-у-у-у-У-У-У-У!
— Что будем делать? — спросил Фонди-Монди-Дунди-Пэк.
— Не знаю, не знаю, не знаю, я ничегошеньки не знаю! — прошептал врач Супостат. — И не соображаю я ничего-го-шеньки! Ведь предатель — это ты! Тебя ищет сверхспецразведка. Я обязан сообщить о тебе, чтобы ты погиб, а я остался жив-живёхонек!
— Если я погибну, ты не получишь сорок тысяч в хорошей валюте. Кроме того, если ты меня выдашь, я тебя тоже продам. Я умею это делать лучше тебя. Тебе не выкрутиться. А спасёшь меня, сорок тысяч в хорошей валюте твои. Давай что-нибудь придумывай да побыстрее, балда ты такая тугодумная!
— Пусть балда! Пусть балда! Пусть балда! У меня не соображается! Соображай ты!
— Сиди спокойнее, — посоветовал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, сам внешне спокойный так, словно ему абсолютно ничего не угрожало. — Придумай, куда меня спрятать. Остальное я беру на себя.
— Нам не обмануть сверхспецразведку! Она вот-вот будет здесь! АааааааАХ! Если бы сорок тысяч в хорошей валюте были с тобой, я бы сот всей души, честно выдал тебя и остался бы живым и богатым! — Толстый голос врача Супостата от ужасного страха и несусветной жалости к себе стал тонким, почти писклявым. — Ты просто надуваешь меня! У тебя же не может быть таких денежек!
— У меня их с собой, конечно нет, — невозмутимым тоном проговорил Фонди-Монди-Дунди-Пэк, — но они ждут тебя там, за проходной. — Спрячешь меня — получишь денежки, не спрячешь — будешь висеть рядышком со мной под потолком за левую ногу.
Врач Супостат выскочил из-за стола, нажал в стене кнопку, стена раздвинулась, и за ней оказался стол, а на столе большой свинцовый гроб. Врач Супостат нажал кнопку на столе, крышка приподнялась. Он шепнул:
— Залезай. Запас кислорода на четыре часа.
Фонди-Монди-Дунди-Пэк забрался в гроб, крышка опустилась, половинки стены соединились, врач Супостат выпил пол-литра валериановых капель и сел в кресло с таким видом, словно приготовился умереть.
В кабинет с тремя офицерами и пятью собаками из сверхспецразведки ворвался генерал Шито-Крыто, заорал:
— Где Бокс-Мокс? Где этот негодиссимо, этот наглиссимо, будь он драйбман проклятиссимо?
Если бы врач Супостат даже и захотел ответить, то не смог бы: от дичайшего страха и наисильнейшего ужаса челюсти ему свело судорогой, он стоял как столб.
— Если ты через четырнадцать секунд не ответишь, висеть тебе под потолком за левую ногу! Приготовить приспособление!
Трое офицеров свирепого вида быстренько укрепили в потолке верёвку с острым крюком на конце.
— Начинайте счёт!
— Раз!.. Два!.. Три!.. — хором начали считать свирепого вида офицеры из сверхспецразведки, и с каждой цифрой врач Супостат всё сильнее ощущал при… при… приближение своей смерти. Левую ногу от предчувствия свело сулорогой, и он бухнулся в кресло.
— Четырнадцать! — рявкнули свирепого вида офицеры, а страшенные собаки завыли шпионский похоронный марш.
— Эуамаы… — еле шевеля сведёнными судорогой челюстями, произнёс врач Супостат. — Ауыю…
— Ну, ну!.. Подвесить его! Ап!
Врач Супостат дико замычал и выпученными до предела глазами показал на кнопку в стене. Генерал Шито-Крыто вдарил по кнопке кулаком, стена раздвинулась.
Он сквозь зубы процедил:
— Попался, голубчик… нет, я не подвешу тебя за левую ногу к потолку… я тебя изрежу перочинным ножиком на мелкие-мелкие-премелкие частички и зажарю на комбижире… И скормлю своим шпиончикам… Отвечай, что ты успел сделать?