Корнеев поднял глаза и грустно сказал:
– Это вышло случайно. Мне казалось, что я в компьютер всего на секундочку заглянул…
Медведь все это время сидел, задумавшись. Его не очень волновал выговор, который получил Корнеев.
– Значит, Шаткова с охранниками террористы убили, – заключил он. – Получается, к смерти Полянского тоже они руку приложили? Но…
– Мы же договорились – по порядку, – мягко остановил его Тагиров. – Про смерть Полянского у нас отдельный рассказ. Сначала про террористов. Да, группу к нам прислали весьма и весьма подготовленную. Мы только сейчас начинаем получать от них показания, и то, признаюсь, – с большим трудом. Один, который самый здоровый, – тот вообще молчит. Но мы и без них разобрались, кто есть кто. Надо сказать, любопытная компания подобралась. Фигуры весьма известные, разыскиваются спецслужбами всего мира за многие свои подвиги. Нам вчера прислали на них полное досье.
На территорию России они въехали как австралийцы. Но при них нашли и другие документы – вполне себе европейские. Так что когда надо – они австралийцы: с голубыми глазами и усами цвета песка. А когда надо – безусые сероглазые европейцы. Так следы путать легко. Один член группы – Майкл О`Бреннан. Специалист в области компьютерных технологий. При этом считается лучшим взломщиком Ирландии. А нашего молчаливого друга зовут Бамбанга Хендарсо, он гражданин Индонезиии. Хотя, судя по внешности, папа у него Гулливер, а мама наверняка была шведкой или немкой. Уж больно он рослый. И белобрысый к тому же. Уникальный инженер, изобретатель и настоящий ас рукопашного боя.
– Я так и подумал еще тогда, на берегу реки, – тяжело вздохнул Медведь, потирая плечо.
– Ничего, ты его отделал – будь здоров. У него нос сломан и ключица. И это не считая огромного фингала, который ты поставил Майклу О`Бреннану во время вашей неожиданной встречи в квартире Полянского.
– А мы ведь подумали на того венесуэльца! – встрепенулась Лайма. – Во время конкурсной программы, помнишь? – обернулась она к Корнееву.
– Ну да, – отозвался компьютерщик. – Только ведь я потом выяснил, в чем там дело. Мы с их руководителем в баре посидели, и он поведал мне грустную любовную историю. Помнишь, когда мы их на улице прихватили, спрашивали, где третий парень.
– Они сказали, что клеит какую-то девицу из Гондураса, – вклинился в разговор Медведь.
– Именно, – согласился Корнеев. – Так вот, за этот подвиг он и заработал в глаз от ее гондурасского жениха. И никаких тебе террористов.
– Я вас еще не утомил? – язвительно поинтересовался Тагиров.
– Нет, нет, мы слушаем! – хором ответила группа «У».
– Так вот. Эти трое – боевая группа движения геосепаратистов, одного из новых течений международного терроризма. Основал его легендарный Хуан Мануэль де Эрсина, бывший полковник испанской армии, участник многих военных конфликтов по всему миру. Он начинал свою деятельность как член бельгийской национал-террористической группировки «Окончательный передел», которая боролась за территориальный раздел Бельгии. Со временем стал культовой фигурой и одним из лидеров мирового террора.
Движение геосепаратистов, которое он основал, сегодня пользуется уважением и поддержкой радикально настроенных сил во всем мире. Главная их цель – сделать так, чтобы каждый народ, если того пожелает, жил отдельно от всех остальных народов и избегал контактов с ними. Как любит подчеркивать в своих скандальных интервью де Эрсина, каждая нация должна иметь свою землю, ибо мирное сосуществование различных народов и культур невозможно.
– Геотеррористы, геотрансформер, – протянул Корнеев. – Что их связывает? В чем фишка?
– Минуту. Я сейчас зачитаю выдержку из одного такого выступления, и многое станет понятным.
Тагиров подошел к столу, взял тонкую коричневую папку, вынул оттуда распечатку и с выражением начал:
– Вся история человечества доказывает, что народы мирно соседствуют, только когда разделены естественной преградой – рекой или горным хребтом, а лучше океаном. А теперь представьте, какой рай воцарился бы на земле, будь у нас техническая возможность в буквальном смысле разделить Бельгию на Фландрию и Валлонию. Или отломить Страну Басков от Испании, отколоть Ольстер и отдать его Англии, а жителей переселить в Ирландию.
– Получается, – ошарашенно произнесла Лайма, – он, по сути, говорит о технической возможности установления новых границ, то есть…
– Правильно, – кивнул Тагиров, – то есть о геотрансформере. Вот тебе, Женя, и ответ. И это была, как мы сейчас понимаем, не пустая болтовня фанатика. Фантастические мечты де Эрсины, которые он озвучивал среди единомышленников и последователей, опирались на вполне конкретные секретные сведения, которыми он к тому времени располагал. А в его публичных выступлениях уже намечались контуры будущей программы действий геосепаратистов.
– Каким образом информация о приборе стала известна террористам? – спросила Лайма.
– Это был ключевой вопрос. На него нам в итоге ответил сам Герлоф Схейл, который теперь надеется как-то повлиять на свою дальнейшую судьбу, сотрудничая со следствием. Вот его показания, читайте.
Он вынул из той же коричневой папки еще несколько листов и раздал присутствующим. Члены группы «У» погрузились в рассказ о том, как бывшее руководство «Окончательного передела» отправило агентов в Советский Союз налаживать контакты в научных кругах и что из этого вышло.
«Существует группа энтузиастов, ведущая разработку прибора, с помощью которого можно по желанию изменять земную поверхность, – читали они. – Эта информация в те годы казалась неправдоподобной, тем более что проверить ее не было никакой возможности. Однако лидеры движения решили не выпускать этих исследователей из поля зрения.
И вот недавно, анализируя данные о проходившем в Брюсселе научном конгрессе, аналитики движения обнаружили фамилии тех самых русских ученых в списке приглашенных. Не особо надеясь на успех, наши специалисты проникли во внутреннюю компьютерную сеть отеля, в котором поселили участников конгресса, и запустили на ноутбуки этих ученых программу, которая просканировала все имевшиеся там документы, и отправила их нам. Тщательное исследование полученных файлов дало неожиданный результат – разработка прибора идет до сих пор, и за последний год она продвинулась далеко вперед. Похоже, уже смонтирован и опытный образец прибора. Как мы поняли из полученных материалов, ученые работают на свой страх и риск, обходятся своими силами и средствами, результаты исследований не афишируют. Если прибор и существует, то об этом никому не известно и, по сути, его никто не охраняет.
Де Эрсина тогда вызвал меня и сказал:
– Вот наш единственный и великий шанс. Главное теперь – успеть стать единоличными хозяевами такого прибора. Мы можем стирать старые границы и устанавливать новые! Причем так устанавливать, что уже никакие войска не помогут вернуть все обратно! Между двумя странами появляется непреодолимая пропасть глубиной в несколько километров – и все! Или возникают многокилометровые толщи скал. В общем, берем любую страну и ломаем, как вафельный тортик, в любом удобном месте!
Мы оперативно обновили досье на этих ученых, узнали, что живут они теперь не в Москве, а в Чисторецке. Выяснили, где работают и на каких должностях. Потом наши покровители провернули грандиозную авантюру с фестивалем, на который мы и приехали под видом музыкантов из Австралии».
– Прочитали? – уточнил Тагиров. – Вот таким образом все и произошло. Теперь следствие пойдет своим чередом, а вы можете отдыхать. Спасибо за службу! Возвращайтесь домой, работайте, выходите замуж, женитесь…
– Спасибо, не стоит, – пробурчал Корнеев, покосившись на своего командира.
– Минутку, – прервала его пафосное выступление Лайма. – У меня есть еще вопросы.
– Ну что же, задавайте, – вздохнул Тагиров.
– Они рассказали, почему погиб Полянский?
– Ах, да, совсем забыл… Тогда еще немного времени я у вас займу.
– Мы, собственно, никуда не торопимся, – заметила Лайма.
– Герлоф Схейл уверяет, что убивать они никого не собирались. Шатков и охранники погибли только потому, что попытались отнять у Мельченко прибор. Но отчего умер Полянский, они не знают.
– Ему можно верить, – неожиданно подал голос Медведь. – Ведь когда Полянский свалился вниз, террористы как раз собирались проникнуть в институт. И его смерть сорвала все их планы.
– Неужели он сам упал? – не поверила Лайма. – Да быть того не может!
– Нет, конечно, он не сам упал. Его убили, – ответил Тагиров. – Милиция сегодня произвела аресты. Кстати, можете считать, что убийство Полянского раскрыто благодаря вашей наблюдательности и технической подготовке. Следствию очень помогла информация, добытая, хотя и незаконно, Евгением. На это пришлось закрыть глаза – полученные улики были важнее. К тому же мы объяснили, что Корнеев в этот момент выполнял наше спецзадание. Так что все улажено.
На Корнеева было жалко смотреть. Еще бы! Он сделал записи и не успел их прослушать! Держал в руках, рисковал собой, Иваном и лишился возможности первым узнать важные сведения.
– Не люблю такие моменты, – сказала Лайма сердито. – Ты во всем этом участвовал, и ты же ничего не понимаешь.
– И я ничего не понимаю, – подхватил Медведь.
– А вам, Иван, будет особенно интересно. Вы помните, как рассказывали Сергею Малявину историю о часах начальника службы безопасности Белова? Что, дескать, у него на ремешке звезды прицеплены? И что об одну из лапок вы палец поранили?
– Он и нам эту историю рассказывал, – подтвердил Корнеев. – А что?
– А то, что Малявин – настоящий профессионал. Он сразу вспомнил о металлической занозе, которую загнал себе в палец Полянский перед самой смертью. Малявин сообразил, что она очень похожа на «лапку», какими звездочки крепятся к одежде. Или… к ремешку часов.
– Да вы что? Серьезно? – изумился Медведь.
– Вполне. Малявин вплотную занялся господином Беловым. В частности, его телефонными переговорами за последние несколько дней. Выяснилось, что в ту субботу, когда Иван в последний раз вышел на дежурство, Белову на мобильный с неустановленного номера позвонила женщина. Она сказала только одну фразу: «Уничтожь почту Полянского, живо». Замечу – Полянский был к тому моменту уже несколько дней как мертв, а его кабинет, сейф и компьютер опечатаны. Дальше – еще интересней. Когда следователь включил компьютер Полянского, он обнаружил, что вся его переписка стерта, причем профессионально, без возможности восстановления. Хотя при первом осмотре, сразу после смерти ученого, в его электронном почтовом ящике оставалось несколько десятков входящих и отправленных писем. Это Малявин помнил прекрасно. В общем, следствие могло зайти в тупик, но вмешался случай. То есть Корнеев со своей идеей получить доступ к институтской информации.