— Все еще возбуждена? — спросила Кали. Наряд Макдугал, которым она пользовалась вне службы, не отличался разнообразием — джинсы и мужская рубашка, завязанная над пупком. Светлые волосы небрежно заколоты на макушке, одна непокорная прядь выбилась наружу и свисала на глаза, словно щупальце. Под синими глазами залегли черные круги, на щеке красовалось грязное пятно. Кэсси почувствовала некое странное удовлетворение от того, что ее красивая подруга выглядит столь непрезентабельно.
— Сама не знаю, — ответила Кэсси, вновь удивляясь тому, что опять откровенничает с этой чертовой бабой. — Я чувствую незавершенность. Словно еще не все закончилось.
Брови Кали сошлись на переносье.
— Тебе неспокойно потому, что никого не удалось прикончить за эту ночь?
— Черт побери, что ты хочешь этим сказать? — крикнула Кэсси. Гнев закипел в ней, как плазма в реактивном двигателе.
— Я достаточно точно выразилась, — спокойно, как всегда, ответила Кали.
— Ты что, пытаешься научить меня, как делать мою работу?
— И не мечтай. Просто хочу, чтобы храбрая девочка призадумалась над некоторыми вещами.
— Я выполняю свои обязанности.
— Никто не делает для полка больше, чем ты, дорогуша, и всем это известно. Но твоей непосредственной работой является сбор информации. А убивать людей — это уже во вторую очередь.
— Иногда приходится делать и это. Мы бойцы, если ты об этом не забыла.
— Я-то не забыла. Моя работа на самом деле заключается в том, чтобы убивать людей. Но меня беспокоишь ты.
Кэсси обогнала Кали на несколько шагов. Затем повернулась и встала лицом к подруге.
— Почему?
— Ты действительно получаешь удовольствие от убийства?
Кэсси застыла как вкопанная. Злость бушевала в ней, как буря на поверхности оранжевого хашиманского солнца.
— Что ты пытаешься сделать со мной? Ослабить мою волю? Лишить ощущения остроты ситуации? Кали покачала головой:
— Нет, дорогуша. Просто хочу удостовериться в том, что ты осталась человеком.
Кэсси понурила голову и побрела прочь, крепко обхватив себя обеими руками.
— Спасибо.
Она почувствовала, что Кали шагает следом, и напряглась, боясь, что другой человек, другой мир коснется ее маленького мирка. Сейчас девушке не хотелось никого видеть.
Но Кали не дотронулась до нее. Она просто шла, держась чуть поодаль.
— Чего ты на самом деле хочешь? — требовательно спросила Кэсси. К ее собственному удивлению, в голосе прозвучало напряжение, говорившее о том, что она готова расплакаться. Глаза начинало пощипывать от закипавших слез. — Почему ты так заинтересовалась мной? Что тебе нужно?
— Стать твоей подругой. Кэсси быстро обернулась.
— Но зачем? — вскрикнула она. Слезы уже свободно текли по ее щекам. — Ты хочешь затащить меня в постель? Или думаешь, что было бы неплохо подлизаться ко мне только потому, что я такая чертовски хорошая разведчица? Что заставляет тебя ходить за мной следом, черт побери?!
— Только то, что ты такая, как есть. Кэсси уставилась на Кали. Глаза блондинки оставались почти такими же бледно-голубыми, как и небо.
— Но почему? Кто я такая?
— Кто-то, кого я с гордостью называю своей подругой.
Кэсси сделала глубокий вдох, огромный вдох, который почти переполнил ее худое тело. Она решила выпалить Макдугал все, что о ней думает, назвав лгуньей прямо в лицо, в это проклятое личико фотомодели. Вместо этого она беззвучно выдохнула воздух, отвернулась и понурила голову.
— Почему ты так отчаянно отказываешься поверить в то, что можешь нравиться только потому, что просто ты — это ты? — спросила Кали.
— Потому, что я этого не заслуживаю, — угрюмо проговорила Кэсси. — Я уличная дрянь, маленькая грязная шлюшка. Убийца.
— Ты вовсе не такая. Но можешь превратиться в такую, если хорошенько не всмотришься в собственную душу и не сделаешь выбор. Если мы слишком долго сражаемся с прошлыми кошмарами, то становимся их продолжением.
— Конечно, — проворчала Кэсси, поворачиваясь лицом к Кали. — Я собираюсь превратиться в десятиметровую боевую машину. Черт побери, прямо сию минуту.
— Ты одна подбила больше машин, чем половина наших водителей, — сказала Макдугал, — поэтому не думаю, что можешь превратиться в робота, это уж чересчур. На самом деле ты рискуешь превратиться в убивающую машину, простую и примитивную. Вместо женщины, которая может убить, если только это жизненно необходимо.
Кэсси стояла, подставив лицо солнечному свету и крепко сжав кулаки. Через минуту Кали позволила себе слегка усмехнуться:
— Ты можешь торчать здесь и копить ненависть сколько угодно, детка, — заявила она, — но я намерена встретить кого-нибудь из наших ребят и опрокинуть с ними пару хороших стаканчиков чего-нибудь прохладительного.
У Арчи отвисла челюсть. Во внезапно наступившей тишине головы всех «Кабальерос» повернулись в одном направлении. К Ковбою. Костлявый водитель робота оглядел выстроившихся полукругом товарищей, затем
снова взглянул на Вестина. Красивое молодое лицо репортера приобрело весьма странный серо-зеленый оттенок, на котором заметно выделялись веснушки.
— Кажется, я что-то не то ляпнул? — невинно сказал Ковбой.
— Точно подмечено, — подтвердила Ворон. Вестин судорожно перевел дыхание.
— Думаю, что нужно выпить, — с трудом выговорил он.
— Вот идут Кэсси и Кали, — сказала Ворон. — Предлагаю сделать перерыв и обсудить это потом.
— Когда вы меня вычислили? — спросил Арчи. Они сидели в холле одни, без посторонних. Репортер допивал вторую бутылку пива. Он уже миновал обычную стадию полного отрицания всего и вся, на что его товарищи отреагировали с вежливым скептицизмом.
— Сразу, как только ты попался мне на глаза, — с язвительным удовольствием произнесла Кэсси. Она, казалось, находилась в очень злобном расположении духа. Вестин, никогда не видевший девушку в таком настроении, не испытывал сейчас никакого удовольствия. — На тебе просто большими буквами было написано: ШПИОН.
— Это на самом деле не так уж плохо, Арчи, — примирительно сказала Кали. — Подумай только, во время войны с кланами ты побывал во множестве наемных частей, выполняя определенную работу. Случайно одним из них оказался Семнадцатый полк. Службы секретной разведки Внутренней Сферы заинтересовались тобой. А затем мы оказываемся здесь, в самом сердце Империи Драконис. — Она пожала плечами. — И ты возникаешь из небытия как раз в ту минуту, когда мы приземляемся на Хашимане, и заявляешь, что хочешь заснять нас для службы новостей. И торчишь с нами целыми неделями.
— Ваш рассказ вполне убедителен, но...
— Конечно, конечно. — Кали похлопала юношу по руке. — Но никто за это не даст и горсточки прокисшего совиного дерьма, милый, потому что «Кабальерос» такое уж эффектное и прославленное войско, как Волчьи Драгуны.
— Никто ничего о нас не слыхал, — сказал Чай, — кроме нанимателей.
— И тех, против кого полк наняли, — добавил Ковбой,
— Но я на самом деле журналист из службы ново стей Федеративного Содружества.
— Уверена в этом, — сказала Кзсси. — И твоя служба новостей приобрела плохую известность из-за того, что готова наизнанку вывернуться, лишь бы кто-нибудь из правителей Домов Дэвиона и Штайнера вежливо попросил об этом. Арчи поморщился:
— Зря вы так грубо. Вы говорите так, словно мы марионетки, как... как средства массовой информации Империи Драконис.
Макдугал покачала головой:
— Нет. Существует различие между раболепной, но свободной прессой и абсолютными марионетками. Мы обычно держимся подальше от подобных вещей еще с тех пор, как слово «свободный» в Лиге Свободных Миров не означало свободу стать личными'игрушками Томаса Марика.
Вестин поднял кружку с пивом, но вдруг снова ее опустил. Лицо репортера искривилось, словно он понюхал какую-то дрянь.
— Выходит, что вы водили меня за нос все эти дни?
— Арчи, — сказала Кали, — ты нам нравишься. Правда нравишься.
— И мы даже не думали, что это когда-нибудь выплывет наружу, — добавила Ворон.
— А что... что же тогда отец Гарсия? — Иезуит когда-то прошел курс первой помощи пострадавшим и теперь пробирался через руины жилого комплекса, ухаживая за теми, кому удалось выжить после атаки террористов и «спасательной операции» гражданской полиции. Могли возникнуть трения, связанные с тем, что католическому священнику позволили выйти на улицы Империи Драконис, где христианство, за исключением лютеранства, было официально запрещено. Но отец Боб ничем не напоминал миссионера и приобрел привычку вместо пасторского воротничка носить черную водолазку. Да и в любом случае вряд ли нашелся бы человек, пожелавший затеять склоку со священником, приятелями которого были водители пятидесяти роботов. — Он шпионил за мной, ведь так?
— Он просто хотел уберечь тебя от неприятностей, приятель, — объяснил новоиспеченный капитан Эймс.
— Ты ему на самом деле очень понравился, Арчи, — сказала Ворон. — Нечто свеженькое — живой, настоящий, умеющий порассуждать парень из Федеративного Содружества — после всех нас, грубых деревенских койотов, с которыми ему до сих пор приходилось общаться.
Репортер нахмурился. Он спал этой ночью не больше, чем наемники, а им вообще не удалось заснуть, и полторы бутылки пива оказали на юношу сильное воздействие, как и крушение красивой легенды. Он стоял, слегка покачиваясь.
— Вы проявили высшую степень неискренности в отношении меня, — заявил он.
— Эй, Арчи, не следует грязно выражаться в присутствии женщин, — одернул его Ковбой. — Мы же вовсе не хотели избавиться от тебя. Дом Дэвиона мог бы заслать сюда кого-нибудь другого, с кем хлопот не оберешься.
Кали Макдугал уронила голову на стол. Вестин затравленно посмотрел на Ковбоя и выскочил наружу. Тот удивленно заморгал, глядя на собравшихся.
— Ну что я такого сказал? Что я сказал? Ворон пристроила острый подбородок на ладони и изумленно уставилась на него.
— Ковбой, — спросила она, — ты от рождения такая глупая задница, или тебя пришлось специально обучать правилам плохого поведения в школе?