Борис Бобиков!
Ведь именно о нем говорил сегодня Виктор Кузнецов, владелец художественной галереи… ведь именно этот писатель перехватил у его покойного дяди книгу с загадочным экслибрисом… надо же, какое удивительное совпадение!
Встреча с писателем должна была состояться сегодня в семь часов вечера. У меня еще было достаточно времени.
Правда, Октавиан не велел мне посещать какие-то многолюдные мероприятия и вообще держаться подальше от скопления людей, но мне непременно нужно найти Максима, в общем, про это я уже говорила, и не один раз.
Кроме того, вряд ли на этой встрече с писателем будет много людей, и вообще, Октавиан ничего не узнает!
А если узнает, что сделает? Сдаст меня тем людям, которые хотят от меня того, чего я не могу им дать, потому что этого у меня нет, и я понятия не имею, где это все? Если бы Октавиан этого хотел, он сделал бы это раньше, просто не стал бы мне помогать. Так что ругаться он, конечно, будет, то есть, если бы мы встретились, то он бы ругался, а так… что, денег не даст? Так я не Христа ради у него прошу, я работаю.
С такими мыслями я вернулась домой.
Берри встретил меня радостным повизгиванием, всем своим существом давая понять, что он соскучился и ужасно рад меня видеть.
Собаки вообще удивительно благодарные животные, а Берри просто прелесть.
Если бы на месте Берри была кошка, она встретила бы меня возмущенным, скандальным мяуканьем, дала бы мне понять, что затаила смертельную обиду за то, что я оставила ее одну на несколько часов, и потребовала бы немедленно искупить эту вину всевозможными деликатесами…
Берри же всей своей незамысловатой собачьей душой показал, что скучал, что рад моему возвращению, а еда – дело десятое, без нее можно и обойтись…
Тем не менее я насыпала ему в миску корма, налила свежей воды, а потом наскоро вывела погулять, чтобы вечером можно было с чистой совестью оставить его дома.
В квартире Максима больше ничего не сверлили, зато оттуда жутко несло краской, эта жадина Рогнеда купила небось самую дешевую, вонючую.
Потертый рюкзачок оказался набит старыми журналами, и только в кармашке я нашла конверт с деньгами. Не то чтобы много, но моя обычная зарплата. И на том спасибо!
Перед походом на встречу с писателем я оделась как можно скромнее и незаметнее, зализала волосы и смыла макияж – что-то говорило мне, что таким образом я смогу слиться с поклонницами творчества писателя Бобикова. Небось все тетки среднего пенсионного возраста с потугами на интеллигентность, романы-то исторические.
Как я и предполагала, на эту встречу пришло совсем немного людей.
Здесь было несколько женщин средних лет, на лицах которых было написано высшее образование и неудачно сложившаяся личная жизнь. Кроме них, присутствовал пожилой дядечка в черном, обсыпанном перхотью пиджаке и очках с толстыми стеклами.
Сам писатель выглядел претенциозно. На нем был замшевый пиджак (вышедший из моды во времена молодости родителей наших родителей), лицо обрамляла аккуратная бородка, отдаленно напоминающая Хемингуэя, на столе перед ним лежали высокая стопка книг в яркой глянцевой обложке, потертый кожаный портфель и курительная трубка из черного дерева.
Еще на нем были круглые очки в металлической оправе – прежде такие очки приводили на память Джона Леннона, теперь они скорее заставляют вспомнить Гарри Поттера. (Не моя мысль, потому как мне нечего вспоминать Джона Леннона, его убили задолго до моего рождения, но звучит красиво.)
Кстати, эти гаррипоттеровские очки совершенно не сочетались с трубкой и хэмингуэевской бородкой. Но похоже, что писатель Бобиков этого не понимал.
Сотрудница магазина представила писателя и в ярких красках обрисовала его творческий путь.
Дескать, Борис Борисович Бобиков, перед тем как начать писать книги, работал в разных местах, был мореплавателем, плотником, геологом, учителем и еще много кем. И все эти профессии очень помогли ему в творчестве.
Ясно, нигде ничего не достиг, денег никаких не заработал, поэтому решил романы писать. Но мне-то что, я их читать не собираюсь.
Далее ведущая предоставила ему слово.
Бобиков сообщил, что недавно закончил очередной исторический роман, в котором описал трудную жизнь рядового алхимика в средневековой Европе.
– Их зачастую обвиняли в колдовстве и чернокнижии, многие алхимики закончили свою жизнь в подвалах инквизиции или на костре. А ведь именно алхимики заложили основы многих современных наук… в поисках эликсира бессмертия и философского камня они сделали множество важных открытий…
Голос у него звенел праведным негодованием, он очень сочувствовал алхимикам.
Я слушала его вполуха, как, впрочем, и большинство присутствующих.
Только пожилой дядечка в черном пиджаке не пропускал ни слова и время от времени заглядывал в книгу, из которой торчали многочисленные закладки.
Я поняла, что он не только уже приобрел последнюю книгу Бобикова, но успел ее внимательно проштудировать. Оппонент, значит, строгий, внимательный критик.
Дождавшись паузы в выступлении писателя, этот внимательный читатель проговорил въедливым голосом:
– Вот вы на двести тринадцатой странице пишете, что алхимика Карла Конради сожгли на рыночной площади Аахена. А ведь каждому образованному человеку хорошо известно, что все казни в Аахене совершались не на рыночной площади, а на пустыре за городскими воротами!
– Извините, коллега, – невозмутимо ответил Бобиков, сняв свои очки и протирая их красным платком, – не знаю, что конкретно известно вам, но я при написании своей книги пользовался достаточно авторитетным материалом…
– Каким именно?
– Я использовал книгу Гуго Бромелиуса «Судебные процессы по обвинению алхимиков». Так вот, автор однозначно утверждает, что данная казнь была совершена на рыночной площади.
Доморощенный критик несколько сник, но еще пару раз попытался поймать автора на анахронизмах и несоответствиях. Бобиков, однако, успешно отбивался. Я поняла, что, несмотря на допотопный замшевый пиджак, этот Бобиков – мужик тертый и дело свое знает. Не знаю, умеет ли он писать, книгу его читать не собираюсь, но отлаиваться здорово научился.
Под конец одна из читательниц задала автору традиционный вопрос о его творческих планах.
– Я собираюсь написать книгу о рыцарстве… – обтекаемо ответил Бобиков без подробностей.
Это понятно: боится, чтобы тему не украли.
Наконец встреча подошла к концу, и началась автограф-сессия, ради которой и пришла сегодня большая часть читательниц.
Женщины чинно выстроились в очередь.
Подходя к писателю, они протягивали ему книги и называли имя, которое на них нужно написать.
Я встала в конец этой очереди, предварительно приобретя книгу. Дороговато, конечно, но что делать? Ради Берри я на многое готова. Почти на все.
Передо мной стояла полная дама с уложенным на голове кренделем светлых волос.
– Как вас зовут? – осведомился Бобиков, приготовив ручку.
– Я сюда не знакомиться пришла! – отрезала женщина.
– Но я же должен что-то написать на книге!
– Напишите «Лизе от автора».
– Значит, вы Лиза…
– Ничего не значит! Это я не для себя подписываю, а для подруги! У нее скоро день рождения…
Наконец она отошла, и подошла моя очередь.
– А вам как подписать?
– Напишите «Берри, с лучшими пожеланиями».
– Берри – это ваш друг?
– Да, самый близкий, – улыбнулась я, незаметно оглядев помещение.
Оказалось, что, кроме нас с Бобиковым, в магазине никого не осталось. Что ж, это мне на руку.
– Это вы для него купили мою книгу? – Бобиков протянул мне книгу и посмотрел внимательно.
– Вообще-то не только, – решилась я. – Честно говоря, я работаю в небольшом издательстве, и нас интересует ваше творчество… с профессиональной точки зрения.
– Вот как! И как же называется ваше издательство?
– «Вита Нуово», – выдала я первое, что пришло в голову, хоть бы этому Кузнецову не икалось сильно.
– Надо же, никогда о таком не слышал!
– Наше издательство не так давно открылось, – сказала я, присаживаясь напротив Бобикова, – но мы хотим издавать книги исторического и познавательного жанра, так что ваше творчество нас интересует. Вы сказали, что собираетесь написать книгу о рыцарях. А вот не интересует вас знаменитый орден тамплиеров?
– Интересует, еще как интересует! – Глаза у него загорелись. – Если бы я нашел хорошие материалы об этом ордене…
– Да? – оживилась я. – А вот наш издатель, он коллекционирует старинные книги, и среди прочего у него есть очень интересное издание – «Проклятие Великого Тамплиера»…
Теперь глаза Бобикова напоминали красные тормозные огни автомобиля.
– Да что вы?! Я много слышал об этой книге, но ни разу не держал ее в руках! Если бы мне удалось с ней ознакомиться, это очень помогло бы мне в работе над новой книгой!
Он размахивал руками и вскочил со стула, как будто собирался прямо сейчас бежать за книгой.
– Что ж, я думаю, что наш издатель может пойти вам навстречу.
– Это было бы прекрасно! Так дайте же мне его номер телефона, все его координаты!
– Но он коллекционер и библиофил, – продолжала я, не услышав его просьбы, – а вы ведь знаете, как трепетно эти люди относятся к своим коллекциям.
– Я готов заплатить, сколько он скажет…
– Дело не в деньгах. Наш издатель обеспеченный человек… деньги для него не проблема…
– Тогда что же ему нужно?
– Обмен! Только обмен! Он поменяет книгу на книгу. И я даже знаю, какую книгу он захочет получить. – В этом месте разговора я повела рукой и многозначительно улыбнулась, чтобы Бобиков понял, что у меня с издателем свои особые отношения.
– Какую же? – нетерпеливо спросил он.
– Вы только что упомянули книгу об алхимиках, которую использовали для работы.
– «Судебные процессы по обвинению алхимиков»?
– Совершенно верно. Наш издатель охотно поменял бы на нее свою книгу о тамплиерах.
– А что? Это хорошая мысль! Ту книгу об алхимиках я уже использовал, так что она мне больше не нужна. Теперь у меня начинается период тамплиеров. Передайте вашему издателю, что я согласен на такой обмен. Готов приехать к вам в издательство или встретиться с ним в любом удобном для него месте.