Она была хороша – зеленые, широко расставленные глаза удивительно подходили к темно-рыжим волосам, высокие скулы придавали ей экзотический вид. Одежда ее была на первый взгляд простой, но можно было не сомневаться, что эта простота стоит больших денег.
– Так что вы делаете? – повторила рыжая дива, нахмурившись.
– Проверяю, хорошо ли закрывается этот шкаф…
– Что? – переспросила она, удивленно подняв брови.
– Понимаете, у меня нет своих детей, – торопливо затараторила я, не давая ей вставить ни слова. – Но у меня есть племянник… любимый племянник, сын моей старшей сестры, ему десять лет, и он ужасно любопытный. Славный мальчик, но любопытный. Лезет всюду, куда можно и куда нельзя. Так вот, если я куплю у вас этот шкаф, я хочу быть уверена, что он не сможет его открыть. Потому что в шкафу могут быть книги, которые ему еще рано читать, и если он…
Я на мгновение прервалась, чтобы набрать воздуха, и рыжая вклинилась в мой монолог:
– В жизни не слышала такого бреда!
– Что, простите?
– Не нужно вешать мне лапшу на уши! Ничего вы не собираетесь покупать. А даже если бы собирались, вы уже опоздали – этот кабинет только что продан…
– Какая жалость! Значит, я опоздала?
– Да бросьте вы! За кого вы меня принимаете? Я легко отличу реального покупателя от обычного зеваки! Так скажите честно, что вам здесь нужно?
Я вздохнула.
Эта девица, то есть дама, разбирается в людях, обмануть ее не получится, так что с ней действительно лучше разговаривать честно. Ну или почти честно.
– Я пришла сюда, чтобы спросить, не знаете ли вы, что с Максимом… – выпалила я, решив действовать быстро, пока она не позвала охрану.
– С Максимом Зеленцовым? – переспросила она удивленно, как видно растерялась все-таки.
Я едва не разинула рот от удивления. Выходит, эта девица знает его под другой фамилией… да сколько же у него этих фамилий? Краснов, Апельсинов, Желтков… теперь еще Зеленцов…
Рыжая смотрела на меня выжидательно, и я продолжила:
– Он оставил мне свою собаку, сказал, что на пару дней, а сам куда-то пропал… его телефон не отвечает, и я подумала, что вы можете знать, где он…
– А как зовут его собаку? – спросила она. Видимо, решила проверить меня.
– Берри…
– А полностью?
– Камамбер.
– Верно. – Она немного расслабилась. – А как вы… как ты узнала про меня?
– От него… от Максима. – На этот раз я соврала – если бы я стала честно объяснять про свои источники информации, это заняло бы слишком много времени, да и вряд ли она поверила бы мне. – Он много о вас… о тебе говорил, – добавила я многозначительно.
– Вот как? И что же он говорил?
– Ну, только хорошее…
Она усмехнулась, а я поспешно проговорила:
– Так вы… ты не знаешь, где он может быть? У меня остался Берри, и я не знаю, что делать…
– Я тоже его не видела больше недели. Да что там, уже вторая неделя на исходе.
И что-то такое прозвучало в ее голосе, что я поняла две вещи: во‐первых, нет у нее с Максимом никаких близких отношений. Личные – есть, а близких – нет, если вы понимаете, что я имею в виду.
А во‐вторых, она явно не прочь эти отношения с Максимом иметь. Вот не спрашивайте, откуда я это знаю, просто вижу, и все.
– Так вы не знаете, где он может быть?..
Она помотала головой и хотела еще что-то сказать, но в это время в зал заглянула давешняя продавщица и озабоченно проговорила:
– Лариса Павловна, можно вас на минутку? Там этот покупатель опять заартачился!
Рыжая покосилась на меня и сказала:
– Подожди меня, я скоро вернусь!
Дождавшись, когда она скрылась за рядами мебели, я пошуровала кончиком булавки в замке, и дверца открылась.
Воровато оглянувшись, я запустила руку в шкаф и вытащила нужную книгу…
К счастью, в отличие от соседних, это был не муляж, а настоящая книга. Более того, взяв ее в руки, я ощутила уже знакомое мне чувство живого тепла… и покалывание в кончиках пальцев, как от слабого электрического тока.
Я сунула книгу в сумку, закрыла дверцу шкафа и хотела уже уйти, как вдруг услышала рядом знакомый голос:
– Опять ты?!
Я вздрогнула и обернулась.
В нескольких шагах от меня стоял тот самый вальяжный мужчина в позолоченных очках, который почти на моих глазах убил несчастного Бобикова…
Я попятилась. Ну надо же, какое невезение, этот тип меня нагнал. Быстро же он оправился от вчерашнего. Хотя при ближайшем рассмотрении были видны пятна от ожогов на левой щеке и на носу. Мало еще ему попало! А средство оказалось хорошее, действенное.
Но сейчас-то что мне делать?
А убийца шел прямо ко мне, сверля меня пронзительным взглядом поверх очков.
Против воли я поняла, что сейчас мне будет плохо. Он уже одного человека убил, ему теперь ничего не страшно.
Вдруг книга, которую я прижимала к груди, завибрировала и стала теплеть.
Инстинктивно я выставила ее перед собой, словно надеясь, что книга защитит меня от убийцы…
И он действительно резко остановился, как будто налетел на невидимую стену.
Но в следующее мгновение он встряхнул головой, словно сбрасывая странное оцепенение, и снова пошел вперед, вытянув вперед руку, чтобы схватить книгу…
Вдруг у него за спиной скрипнула дверца, и раздался надтреснутый старческий голос:
– Молодой человек, вы мне не поможете?
Я взглянула в направлении голоса.
Там стоял большой платяной шкаф с резными дверцами.
Дверцы его открылись, и из шкафа вышел, опираясь на палочку, сухонький старичок в черном, сильно потертом и давно вышедшем из моды костюме.
Палка, которую он держал в руке, была с серебряным набалдашником в форме головы пуделя.
– Молодой человек! – повторил старичок.
На этот раз мужчина в позолоченных очках повернулся.
Увидев старика, он скривился и процедил:
– Проваливай, пока цел, дед!
– Ну зачем же так грубо! Возраст нужно уважать! Вы тоже когда-нибудь состаритесь… если повезет.
– Да пошел ты…
Старичок шагнул вперед и вдруг поднял свою трость, дотронулся ее кончиком до плеча убийцы…
И тот застыл, как будто превратился в статую.
Только глаза его за толстыми стеклами очков вращались в неподдельном ужасе.
А старичок подошел к убийце, осторожно взял его за локоть и подтолкнул к тому резному платяному шкафу, из которого сам только что появился.
И убийца послушно пошел мелкими неуверенными шагами, как механическая кукла.
Старичок завел его в шкаф, закрыл дверцы, запер их на ключ и повернулся ко мне:
– Ну, он нам больше не помешает.
– Кто вы? – растерянно спросила я.
– Ох, это сложный вопрос… – Он улыбнулся и махнул рукой. – Пойдемте отсюда, я вам должен что-то рассказать. Только книгу не забудьте… это очень важно!
Я кивнула, прижала книгу к груди и подошла к старичку.
Он подал мне руку и подвел к другому шкафу.
Я замешкалась и оглянулась по сторонам. Как назло, рядом никого не было – ни продавцов, ни покупателей. Вот куда они все подевались, хотелось бы знать? Вроде бы дорогой элитный магазин, а никого не дозовешься, если надо! И Лариса тоже хороша, совершенно распустила персонал!
– Да не волнуйтесь вы так! – Старичок правильно понял мои колебания. – Это просто запасной выход! Это место тем и хорошо, что здесь много дверей…
Он открыл дверцы шкафа и шагнул внутрь.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Я вошла в этот шкаф, невольно вспомнив детство. Не то, счастливое, до семи лет, а после. Ну да, было у меня потом тоже детство, у кого его нет…
Первый год после смерти мамы я не помню, он просто выпал у меня из памяти. Очевидно, я ходила в школу, очевидно, там меня жалели и не требовали хороших отметок. Наверно, водили к психологу, тот тоже не помог.
Потом учителя стали бить тревогу, потому что я мало на что реагировала, просто сидела молча на последней парте и смотрела в потолок…
Отец потом как-то сказал, что его вызвали в школу, где стоял вопрос о том, чтобы меня переводить в специальную школу для детей с проблемами, то есть недоразвитых. И тогда он всполошился, а до этого ничего не замечал, так ушел в свое горе.
Говорила я или нет, что он маму очень любил. И после ее смерти его любовь не перенеслась на меня, вот уж нет. В общем, как я сейчас понимаю, он не очень мной занимался и после смерти жены понятия не имел, что делать с семилетним ребенком. А вокруг все твердили, что ребенку нужна мать, девочке особенно, что ему нужно жениться.
И по прошествии полутора лет после смерти мамы отец женился на своей коллеге.
Была она ненамного его моложе и совершенно не похожа на маму. Звали ее Вероника Аркадьевна, была она крупная, рослая, с громким, резким голосом (какая-то там в фирме, где работал отец, мелкая начальница). Одевалась всегда в классические костюмы – пиджак и прямая юбка, только зимой пиджаки были темного цвета, а летом – светлого, один даже в полоску.
Черты лица у нее были не то чтобы некрасивые, просто выражение лица всегда поражало суровой, неотвратимой непреклонностью. Губы всегда плотно сжаты, глаза смотрят прямо перед собой, взгляд никогда не отводит.
Как только отец привел ее в нашу квартиру, она тут же сообщила мне, что теперь она его жена и очень надеется, что мы с ней непременно подружимся.
До этого отец мне ничего не говорил и мнения моего не спрашивал, так что я малость прибалдела от такой новости.
Что ж, если он таким образом хотел вывести меня из сомнамбулического состояния, то ему это удалось.
Я смотрела на эту самую Веронику Аркадьевну и видела перед собой совершенно чужого человека. Естественно, она мне не нравилась, а кто бы сомневался, что так будет.
Но, как оказалось, это было не самое страшное. Потому что у новой жены моего отца была своя собственная дочь на три года старше меня. И вот она быстро сумела превратить мою жизнь в ад. Казалось бы, без матери и так мне было плохо, так нет же, судьбе этого было мало, и она послала мне Элеонору.